Эмиль Дебо - Люди золота

Один из сторожей стоял перед дверями. Это был как раз один из тех, которые считали себя пойманными в ловушку. Он слишком был занят мыслями о своей близкой отставке, чтобы заметить темную массу, подвигавшуюся без всякого шума.

Вдруг, прежде чем несчастный успел вскрикнуть, он был схвачен за горло и зарезан Бобом, который сейчас же вскричал:

— Go ahead! [2] Вперед!

При этом крике бандиты кинулись во внутренность караульни, и несчастные, застигнутые врасплох, не успевшие схватиться за оружие, вскоре разделили участь своего товарища.

Дикая радость выразилась на лице ужасного начальника этой шайки убийц. Он приказал бросить трупы в море, привязав к каждому по камню. Затем, чтобы уничтожить все следы преступления, пол был тщательно вымыт, так что на нем не осталось ни малейших следов крови.

Было почти одиннадцать часов, как раз в это время проходил вечерний поезд.

Боб, сопровождаемый несколькими из своих сообщников, бросился на мост и при помощи их повернул параллельно берегу среднюю, вертящуюся сторону моста. Между мостом и берегом образовалось громадное пустое пространство. Две противуположные стороны моста не были более соединены между собою. Фонарь, зажженный сторожами в знак того, что мост наведен и поезд может идти безопасно, продолжал гореть.

Боб и его спутники вернулись к посту, где осталась половина шайки.

Роковая минута приближалась.

Эти люди — убийцы — были взволнованы. Сам Боб сделался серьезен и озабочен. Вдруг раздался свисток локомотива, показывавший, что он входил на мост.

Произошло страшное сотрясение. Казалась, что земля заколебалась. Затем снова наступило молчание.

Поезд был поглощен морем.

— Угодно ли барину принять мистера Роберта де-Керваля? — спросил лакей мистера Вульда.

— Конечно, пусть войдет! — отвечал последний. — Вы знаете, — продолжал он, дружески протягивая руку вошедшему молодому человеку, — что я испытываю истинное наслаждение, видя вас и говоря с вами; поэтому я вам очень благодарен за ваше посещение.

— Я узнал, — отвечал Роберт де-Керваль, — что вы более дурно себя чувствуете, чем обыкновенно, поэтому я пришел узнать, справедливо ли это неприятное известие.

— Совершенно справедливо, но, — прибавил он, видя сожаление на лице Роберта, — но не старайтесь напрасно утешать меня. Я не обманываю себя пустыми надеждами, я уже говорил вам, когда мы с вами виделись последний раз у адвоката Реджа, и опять повторяю вам это. Жизнь для меня в тягость, и признаюсь откровенно, я был бы счастлив покончить с нею.

— Какое горе довело вас до такого отчаяния? О! Извините, — прибавил сейчас же Роберт, — извините за мою нескромность.

— Не извиняйтесь передо мною, друг мой, вам я открылся бы скорее чем кому-либо другому, если бы это было возможно, но, увы! Я не могу сказать всего. Видите ли, Роберт, я плохо начал…

— Что вы говорите? — вскричал молодой человек.

— Истину. Моя молодость была более чем безумна, она была преступна!

— Возможно ли это? Вы несправедливо обвиняете себя.

— Нет! — продолжал мистер Вульд, печально покачав головой. — Я был увлечен, ослеплен глубокими и смелыми, но преступными идеями человека старее меня годами… И этот человек был мой брат!

— Ваш брат? — с удивлением спросил Роберт. — У вас был брат и… он умер!

— Я надеюсь! — прошептал мистер Вульд таким тихим голосом, что Роберт едва мог расслышать его слова.

Наступило минутное молчание.

Мистер Вульд погрузился в свои воспоминания.

Роберт не смел беспокоить его и ждал, чтобы мистер Вульд сам заговорил, как вдруг внимание молодого человека было привлечено несколькими словами, тихонько сказанными сзади его.

Он сидел, облокотясь спиной на спинку кресла, и ухо его приходилось около самой двери.

Что же такое говорили?

Первым движением Роберта было отодвинуться, но инстинктивное любопытство заставило его остаться в прежнем положении.

Какой-то знакомый голос, владельца которого Роберт не мог вспомнить, таинственно говорил другому:

— Вы исполнили мои приказания, не правда ли?

— Да, сэр, — отвечали говорившему тем же тоном.

— Ну! Начиная с сегодняшнего дня вы будете прибавлять две капли в вечернюю порцию, а в утреннюю по-прежнему одну. Не забудьте же!

— Не беспокойтесь, сэр.

— Вот вам в награду за ваши труды.

В то же время до слуха Роберта долетел металлический звук.

Кто говорил таким образом? С какой целью? Что все это значит?

Роберт хотел встать, чтобы уяснить свои подозрения, как вдруг мистер Вульд заговорил:

— Извините меня, дорогой Роберт, за мою рассеянность! Говоря вам о моем брате…

На этих словах его прервали.

Дверь отворилась, и лакей доложил:

— Доктор Марбен!

Действительно, это был доктор, явившийся проведать своего больного.

Заметив Роберта де-Керваля, сидевшего на прежнем месте, но вставшего при виде его, доктор нахмурил брови и не мог удержаться от жеста неудовольствия.

— Вы сидели так близко от дверей, мистер де-Керваль…

Роберт поспешно поднял голову.

— Извините, — холодно продолжал доктор, — я хотел сказать, так близко от нашего больного друга. Этот дурак Эдвард, которому я сейчас давал наставления относительно ухода за его барином, — прибавил он, изучая выражение лица Роберта, — этот дурак не предупредил меня, что вы тут. А, мой дорогой Вульд, — прибавил он, силясь улыбнуться, — вы не следуете моим приказаниям!

— Не сердитесь на меня за это, доктор, — отвечал больной, — посещение мистера де-Керваля доставляло мне слишком много удовольствия, чтобы я мог отказаться от него.

— Я это понимаю; но ваша продолжительная болезнь приняла теперь новый фазис, и вам более чем прежде нужно спокойствие и уединение. Это объясняет видимое противоречие между моими прежними и теперешними советами.

Роберт был живо оскорблен словами доктора относительно двери. Слыша, что больному нужно уединение, он приготовлялся уйти.

Заметив это, доктор удержал его.

— Знаете ли вы, — сказал он, — ужасное происшествие этой ночи?

— Нет, — отвечали вместе Роберт и мистер Вульд. — Какое происшествие?

— С мостом Блэнна. Это ужасно! Вот посмотрите сами подробности.

Сказав это, он вынул из кармана номер New-York Herald , вышедший уже четвертым изданием, и прочел следующее:

Как мы уже сказали в предыдущих изданиях, средняя часть вертящегося моста не была закрыта, когда прибыл в одиннадцать часов вечера экстренный поезд из Бостона.

Локомотив, шедший на всех парах, упал в пустоту, увлекая за собою следовавшие за ним шесть вагонов.