Уильям Айриш - Избранное. Компиляция. Книги 1-20

Второй мужчина тем временем появился с веревкой в руках, похоже, с той самой, на которой Фрэн вешала в кухне белье по понедельникам. Стэпп, которого неослабно держала за горло все та же крепкая, не знающая жалости рука, почувствовал словно сквозь сон, как веревка опутывает его крест-накрест, по рукам и ногам.

— Не надо… — начал было он.

И тут же его рот будто бы разорвали пополам, вставив кляп из большого носового платка или салфетки и тем самым предотвратив его дальнейшие попытки произнести хотя бы один звук. Потом вокруг его рта обернули какую-то тряпку и завязали сзади, чтобы закрепить этот кляп. Он уже полностью пришел в себя, но это ему ничего не давало.

— Сопротивляется, да? — мрачно произнес один из грабителей. — А что он защищает? В доме пусто, тут и взять-то нечего.

Стэпп почувствовал, как к нему в жилетный карман лезет рука одного из бандитов и вытаскивает часы. А потом — в карман брюк, выгребая оттуда мелочь.

— Куда мы его денем?

— Да брось его здесь.

— Нет уж! Я как-то оставил одного парня вот так, прямо в комнате, и он быстренько направил за мной дежурную полицейскую машину, меня и замели на первом же углу. Давай засунем его снова туда, где он был.

Услышав эти слова, Стэпп забился как в судороге, будто был эпилептиком. Корчился, извивался, дергал головой взад и вперед. Они схватили его за ноги и голову, распахнули ударом ноги дверь в подвал и снесли его по ступеням вниз. Они никак не могли понять, что он не собирается нападать на них, что он не станет вызывать полицию, что он и пальцем не шевельнет, чтобы их арестовали. Единственное, чего он хотел, — это чтобы они развязали его и дали ему тем самым возможность уйти вместе с ними.

— Вот так-то будет лучше, — сказал один из них, когда они уложили его на пол. — Кто бы ни жил с ним в этом доме, его не сразу найдут…

Стэпп продолжал крутить головой туда и сюда, как сумасшедший, поворачивая попеременно лицо то к часам, то в сторону непрошеных гостей. Движения его были столь стремительны и непонятны, что ставили обоих грабителей в тупик. Они, так ни о чем и не догадываясь, все еще полагали, что он старается освободиться от пут.

— Ты только посмотри на него, — язвительно заметил один из них. — Видел ли ты такое хоть раз в жизни? — Он угрожающе занес над Стэппом руку: — Если не перестанешь, я успокою тебя сейчас!

— Привяжи его к трубе, вон в том углу, — посоветовал ему дружок, — а то он покалечит себя, катаясь по полу.

Они оттащили Стэппа к стене и привязали его в сидячем положении к трубе куском веревки, которая нашлась в подвале.

Потом нарочито отряхнули руки и начали подниматься по лестнице, тяжело дыша после возни с ним.

— Забираем все, что разыскали, и смываемся отсюда, — пробормотал один из них. — Нам надо наведаться еще в одно место, и я надеюсь, что на этот раз ты дашь мне самому пошуровать!

— Да, тот дом — просто находка, — сказал другой. — Никого там сейчас нет, и к тому же стоит он на отшибе, как и этот.

Сквозь кляп, которым был заткнут рот Стэппа, послышался какой-то странный звук, напоминающий бульканье закипающего чайника или мяуканье только что родившегося котенка. Но даже для того, чтобы произвести столь слабый звук, ему пришлось так напрячь голосовые связки, что они чуть было не порвались. Он не отрывал от насильников вытаращенных глаз, исполненных ужаса.

Они перехватили его взгляд, когда поднимались по лестнице, но не могли понять, что он означал. Он, по их мнению, мог явиться результатом перенапряжения, безумных усилий разорвать путы, дикой ярости или желания отомстить им. Шедший первым, не обращая на Стэппа внимания, прошел в дверь и скрылся из виду. Второй, задержавшись на лестнице, оглянулся на несчастного часовщика с таким же самодовольным видом, с каким хозяин дома несколько минут назад осматривал свое устройство.

— Сиди спокойно, — с насмешкой посоветовал он. — Я когда-то был матросом. Так что тебе никогда не развязать таких узлов, приятель.

Стэпп резко повернул голову и взглянул в отчаянии на часы. От напряжения, с которым он смотрел на будильник, глаза чуть не вылезли из орбит.

На этот раз мужчина наконец что-то понял, но понял неверно. Он насмешливо помахал ему рукой:

— Хочешь сказать, что у тебя назначено свидание? Забудь об этом. И нечего пялиться зря на часы, все равно ты не скоро выберешься отсюда.

А потом он довольно живо — хотя Стэппу показалось, что ужасно медленно, словно в ночном кошмаре, — стал снова подниматься по лестнице. Сначала из поля зрения Стэппа исчезла его голова, потом плечи и, наконец, торс. Таким образом, между бывшим моряком и ним порвалась даже зрительная связь. Если бы Стэпп имел хотя бы еще одну минуту, то он заставил бы его все понять. Но теперь в пределах видимости оставалась только его нога, ступившая уже на верхнюю ступень лестницы. Стэпп устремил на нее взгляд, будто его немая мольба могла остановить грабителя. Однако пятка ноги, несмотря ни на что, поднялась и подтянулась вперед. Стэпп остался совершенно один.

Он напрягся так сильно, что его тело от плеч до пят стало как тетива лука, и затем с приглушенным стуком рухнул на пол. Над ним заклубилась поднятая им пыль. По его лицу потекло с полдюжины струек пота, сливаясь одна с другой.

Дверь подвала между тем плотно закрыли, щеколда с легким шорохом вошла в свое гнездо, и этот звук прозвучал для него как погребальный звон.

В тишине, помимо его хриплого дыхания, слышался, словно шум бьющегося о берег прибоя, звук идущих часов: тик-так, тик-так, тик-так, тик-так…

В течение нескольких мгновений он утешал себя тем, что они, скорее всего, все еще здесь, наверху. Он слышал шаги то тут, то там, но не всегда, потому что грабители двигались с поразительной сноровкой, что и не удивительно, поскольку у них был богатый опыт по части проникновения в чужие дома. По привычке они и сейчас ходили тихо, хотя этого уже не требовалось.

Откуда-то от задней двери послышались слова:

— Ну, все? Выходим здесь.

Послышался скрип петель и страшный для него звук закрываемой двери, той самой задней двери, которую Фрэн, скорее всего, забыла запереть и через которую эти двое сначала вошли в дом, а теперь и вышли.

Вместе с ними порвалась и его последняя связь с окружающим миром. Эта парочка — единственные люди в их пригородном районе, которым известно, где он сейчас находится. Больше никто, ни одна живая душа, не знает, где найти его. И никому невдомек, что неизбежно случится с ним, если его не разыщут и не вытащат отсюда до трех часов. Было уже без двадцати пяти два. Все, что произошло после его встречи с грабителями, уложилось в пятнадцать минут.

А часы все тикали: тик-так, тик-так, тик-так… Тикали так ритмично, так неумолимо и так быстро.