Ирина Градова - Клиническая ложь

– В том, что их никто не искал! Никто не знал, что с ними произошло, но даже если б знали, думаешь, озаботились бы? Ненужные люди – с самого начала своей жизни они никому не интересны, потому-то на них и оседает всякая накипь вроде этих бандитов – как говорится, свято место пусто не бывает! Если детей не воспитывают родители, ими занимается улица. Если незащищенными категориями людей не занимается государство, они попадают в лапы криминалитета… Представляешь, каково это – быть никому не нужным? Когда всем все равно, жив ты, нет ли… Да и с Рукояткиным так же вышло! Состоятельный человек, интеллигентный, зла никому не делал. Потерял всех близких родственников, и тоже стал никому не важен – кроме тех, кому были нужны его деньги! Если бы не попугай, никто бы и не узнал о его насильственной смерти – прикинь, Рукояткина любил только попугай ! И не потому, что он был плохим человеком, просто он не имел родных, а остальным, в сущности, не было до него дела. Единственный близкий друг, адвокат Горин, живет за границей, а значит, считай, что его нет!

Они помолчали некоторое время.

– А знаешь, Мономах, ведь я в таком же положении! – неожиданно проговорил Гурнов. – Вот, скажем, если ты пропадешь, – тьфу-тьфу-тьфу, конечно, – Артемка поднимет всех на ноги, Сархатик свою диаспору вздыбит, да и бывшая твоя, со всеми ее связями, в стороне не останется… А я? Пять неудачных браков – и ни одной живой души рядом… Видишь ли, я никогда не мечтал о детях – слишком много хлопот с воспитанием, да и времени они отнимают жуть как много, не говоря уже о деньгах… Хотя мне, признаться, грех жаловаться на финансовое положение! Так что, Мономах, главное – родные, причем те, которые тебя действительно любят!

– Неправда! – возразил Мономах. – Есть же еще друзья, верно? Если бы с тобой что-то случилось, я бы не успокоился, пока не выяснил, что произошло. А потом нашел бы тех, кто причинил тебе вред, и перегрыз им глотки!

– Ну ты даешь, Мономах! – рассмеялся патолог, заметно повеселев.

– Но я надеюсь, с тобой все будет в порядке, потому что где я еще найду такого хорошего соратника, собеседника и собутыльника?

– Ну, тогда давай дернем за эти три С! – уже совсем жизнерадостно предложил Гурнов.

Мужчины подняли бокалы и собирались чокнуться, когда зазвонил телефон Мономаха, лежащий рядом на крыльце.

– Владимир Всеволодович, добрый вечер! – услышал он в трубке голос Горина.

– Что-то случилось, Борис Ильич? – удивленно спросил Мономах, уверенный, что ему больше не доведется общаться с адвокатом – во всяком случае, до суда.

– Да нет, ничего не случилось, просто я хотел поставить вас в известность о том, что инициирую гражданский иск в отношении признания Тамары Челищевой недостойной наследницей Аркадия. Конечно, из-за уголовного дела процесс затянется, но это не означает, что вы должны ждать окончания процедуры.

– Я? – переспросил Мономах. – А при чем здесь я, простите?

– Ну как же, теперь вы – наследник!

– Что-что?

– Владимир Всеволодович, вы – владелец Капитана, вы заботитесь о нем, выполняя волю моего покойного друга. Значит, вы автоматически становитесь его наследником, как только Тамара будет осуждена и лишена этого статуса.

– Но я ведь даже не был с ним знаком!

– Это не имеет значения: понимаете, в завещании Аркаши ничего не сказано о том, что он должен лично знать опекуна попугая!

– Но… – снова попытался возражать Мономах, однако Горин не дал ему такой возможности.

– Я рекомендую вам обратиться к Веронике Циммерманн, – сказал он безапелляционным тоном. – Так как вы не разбираетесь в антиквариате, а магазины «Нужные вещи» по завещанию переходят в ваше владение, получается, вам потребуется специалист. Я уже разговаривал с ней, и она сказала, что будет рада вернуться к своим обычным обязанностям, а также, если у вас возникнет такое желание, стать вашим гидом в мире раритетов. Но я бы вам рекомендовал сделать Веронику управляющей всеми точками и оставить набор персонала на ее усмотрение – вам останется только получать дивиденды и ни о чем не беспокоиться. Послезавтра я улетаю в Штаты, однако планирую вернуться через пару месяцев – надеюсь, к тому времени что-то уже прояснится. Тогда-то мы и уладим формальности. Всего вам доброго, Владимир Всеволодович, и передайте мой пламенный привет Капитану – только благодаря ему и вам Аркаша упокоится с миром, зная, что его убийцы понесут заслуженное наказание!

Машинально попрощавшись, Мономах положил телефон на крыльцо.

– Че там? – полюбопытствовал Иван, подливая коньяк в опустевший бокал Мономаха.

Тот ошарашенно уставился на приятеля и пробормотал:

– Кажется, я богат!

Раньше Алла равнодушно относилась к изменениям менструального цикла – он редко выбивался из графика, не более чем на пару дней. Однако в этот раз задержка на трое суток заставила ее нервничать: неужели случилось то, чего она так хотела? Перестав принимать противозачаточные, Алла не пошла к врачам: ей не так много лет, а значит, есть шанс, что она, абсолютно здоровая женщина, сумеет зачать естественным образом. О других вариантах Алла пока не задумывалась.

Если она беременна, что делать? Рассказывать Дмитрию или нет? Если она не намеревается с ним расставаться, наверное, сказать придется… И что потом? Он, из чувства ответственности, сделает вид, что рад? А вдруг он действительно будет рад? А если нет?

Алла специально стояла спиной к лежащему на тумбочке возле умывальника тесту, выжидая положенное время и еще немного – просто чтобы точно без вариантов. И тест она купила самый дорогой – чтобы наверняка.

Время на экране телефона, который она держала в руках, текло медленно, и все же необходимые минуты прошли.

Алла подождала еще тридцать секунд и повернулась, зажмурив глаза. Но от правды не спрячешься: она открыла их и увидела одну четкую полоску. Она смотрелась одиноко на фоне пустого белого полотна теста.

Алла взяла тест и повертела его в руках – ненужная манипуляция, так как вторая полоска должна была появиться с лицевой стороны… Что ж, значит, не сегодня. Жаль, ведь она впервые в жизни по-настоящему хочет ребенка. И в этот раз никто и ничто не заставит ее прервать беременность – она станет матерью, пусть даже матерью-одиночкой, ведь это – далеко не самая страшная участь. У нее есть работа, друзья, имеются кое-какие накопления, так что она не пропадет! Вернее, они оба не пропадут.

Алла пошла на кухню, выбросила тест вместе с коробочкой в корзину для мусора, поглубже закопав их в рваных упаковках из-под продуктов. Затем она достала вок и, поставив его на плиту, принялась нарезать мелкими кусочками индейку и овощи: китайцы считают, что мелко порезанная пища способствует пищеварению, а Алла собиралась приготовить блюдо из азиатской кухни. Пару раз ее взгляд тоскливо скользнул по дверце шкафа, за которой располагалось мусорное ведро…