Николай Леонов - Продавец острых ощущений

— День добрый, Лев Иванович! — окликнули его откуда-то сверху.

Гуров поднял голову и увидел на третьем этаже свесившуюся вниз фигуру с пышной кудрявой шевелюрой. Мужчина средних лет довольно улыбался ему и приветственно махал рукой. Лев не сразу вспомнил, кто так радуется встрече с ним, а когда вспомнил, обрадовался, пожалуй, даже сильнее.

— День добрый, Назарчик! — радостно крикнул он в ответ. — Давно не виделись.

С Назарчиком жизнь сводила Гурова довольно часто, но последние года три их пути не пересекались. Назарчик служил в «Независимой газете», среди журналистов имел титул «Ходячая премия», а в среде читателей ценился за красивый слог и интересные темы, на которые у Назарчика имелся нюх.

— Да уж, давненько, — согласился Назарчик и полюбопытствовал: — Какими судьбами в мэрию? Кто-то из «неприкасаемых» проштрафился?

Говорил он громко, почти кричал, но тот факт, что он находится в здании мэрии и при этом нелестно отзывается об ее обитателях, журналиста совершенно не беспокоил. Гуров последовать его примеру не мог, так как его информация была сугубо секретного характера.

— Спускайся вниз, пообщаемся, — предложил Лев, и Назарчик тут же исчез.

Через несколько минут он уже тащил Гурова к скамейке в ближайшую аллейку. Оказавшись на достаточном расстоянии от мэрии, Назарчик перешел на шепот и спросил:

— На кого зуб точите?

— С чего ты взял, что я на кого-то точу зуб? — изобразил удивление Лев.

— Да ладно, Лев Иванович, я ведь профессионал. Слышали бы вы, как прозвучало предложение пообщаться. Я сразу понял, что здесь пахнет сенсацией, а теперь вы мне, простите за дерзость, в уши льете? Нет, Лев Иванович, так дело не пойдет. Хотите, чтобы я вам помог, так хоть не хитрите.

— Сдаюсь, — шутливо поднял вверх руки Гуров. — Я действительно нуждаюсь в помощи, и в мэрию приехал по щекотливому делу. Возьмешься помочь?

— Вот это другой разговор, — расслабился Назарчик. — Разумеется, помогу, Лев Иванович, мы ведь давние друзья. О чем идет речь?

— Только в своих статьях ты этот материал использовать не сможешь, — предупредил Гуров.

— Сейчас не смогу, потом пригодится, — пожал плечами журналист. — Вы же знаете, я парень терпеливый. Так в чем заключается проблема?

— Меня не пускают внутрь, — честно признался Гуров.

— В каком смысле не пускают внутрь? В мэрию? — уточнил Назарчик.

— Да, в мэрию, — подтвердил Гуров.

— Вас интересует кто-то конкретный?

— Да.

— Кто?

— Пресс-секретарь Фокин.

— Тю! Проще простого. Что натворил? — Назарчик весь превратился в слух.

— Сказать не могу, — покачал головой Лев.

— Хоть с каким делом связан? — настаивал Назарчик.

Лев вдруг вспомнил, что дежурному уже называл причину визита, поэтому ответил:

— Валерий Кадацкий.

— Ого! Убийство? Вот это поворот! — воскликнул Назарчик. — Неужели этот слизень мог кого-то ненавидеть так, что решил прикончить? Представить себе не могу Фокина хоть с каким-то подобием эмоций. Хотя, в тихом омуте…

— А Фокин — тихий омут?

— Болото, затянутое тиной и ряской, — припечатал Назарчик. — Должность занимает только номинально, на самом деле всем заправляет Гриша Ячников, а Фокин так, для фото.

— И как мне до него добраться? — спросил Гуров.

— Видите кафе? — Назарчик указал на помещение с торца соседнего здания. — Идите туда, через пятнадцать минут я вернусь с Фокиным.

— Надеюсь, охраны у него нет?

— Разумеется, нет. Кому он нужен? — ответил Назарчик и помчался обратно в мэрию.

Вот так благодаря давним связям Гуров получил доступ к «тихому омуту» господина Фокина. В действительности он оказался не таким тихим, каким рисовал его Назарчик, но бессмысленным и бесполезным человеком — это точно. Гуров потратил на беседу с ним не меньше полутора часов, а все, что получил на выходе, — угрозы лишить погон и должности. И хоть признания в том, что Фокин пользовался услугами Кадацкого и остался ими недоволен, Гуров не получил, все же пользу беседа принесла.

Теперь Лев был убежден, что, если бы Фокин решил избавиться от Кадацкого, убивать бы он его точно не стал. В его арсенале есть гораздо более эффективные и болезненные способы, особенно для амбициозного человека, каковым являлся Кадацкий. Будь у Фокина реальные претензии к убитому, он бы в два счета очернил его репутацию так, что Кадацкому оставалось бы только свернуть лавочку и уехать из Москвы, а еще лучше — и вообще из страны. Придя к такому выводу, Гуров отправился обратно в Управление.

Как выяснилось, с опросом подозреваемых из числа заказчиков Кадацкого Гуров справился самым первым. Он успел вернуться в отдел, отчитаться перед генералом, просмотреть подборку записей с камер видеонаблюдения и получить приглашение патологоанатома для беседы по результатам вскрытия, а парни только-только начали возвращаться.

Хитенко вернулся возбужденный, с кучей новостей и предположений. Выяснил он следующее: его подозреваемые — оба из категории бывших «братков» девяностых. Первый, Морозов Илья, владелец кирпичного заводика, дважды судился за нанесение особо тяжких, но оба раза сумел избежать наказания за недостаточностью улик. К Кадацкому имеет стойкую неприязнь, которую не считает нужным скрывать.

Обидел его Валерий тем, что отказался организовывать понравившийся партнеру по бизнесу презент двум другим партнерам. Причина отказа — Кадацкий не клонирует свои праздники-сюрпризы, а Морозову хотелось получить проверенный продукт. Он был убежден, что таким образом Кадацкий поднимал цену, но платить втридорога владелец заводика не привык. Компромисс не нашли, от дальнейшего сотрудничества Морозов отказался, но посчитал, что Кадацкий опозорил его перед партнерами.

Угрожать ему он не стал, по крайней мере, так сказал Хитенко. А зачем? Он нашел другую фирму, выдал по памяти сценарий, и те сделали так, как хотел Морозов. Причем на порядок дешевле. Все прошло более-менее прилично, партнеры получили свой кайф. Осадочек у Морозова, правда, остался, но не убивать же человека за такой пустяк? Хитенко считал, что Морозов вполне мог устроить резню в Гольяново, в соответствии с прежними законами «братвы».

У второго, сельхозника Ватютина, вот уже полгода как напряг с бизнесом, так что, несмотря на бравое прошлое, по мнению Хитенко, до Кадацкого руки у него вряд ли бы дошли. Для собственного успокоения Хитенко пробил, не связаны ли проблемы Ватютина с подарком, организованным Кадацким?

Выяснил, что подарок Ватютин приобретал для супруги, та подарок получила, осталась весьма и весьма довольна, а вот сам он вдруг дико приревновал супругу к Кадацкому, которого она в глаза ни разу не видела, но слишком много и восторженно о нем говорила. Глупый конфликт мог привести и к трагедии, не случись у Ватютина кризис в бизнесе. Его решили из списка удалить.