Владимир Колычев - Красивый умирает первым

Сначала карандаш крутился в точилке быстро, затем темп снизился. Спиридонов боялся сломать грифель, поэтому на последних оборотах карандаш вращался едва-едва. Но было еще и другое, символическое объяснение. И стружку с Артема сняли, и под грифель его заточили. Возможно, судьба-злодейка на этом остановится. Или Спиридонов собирался засунуть этот карандаш в одно место? Сейчас трудно было чему-то удивляться.

Спиридонов поднял заточенный карандаш, сощурив глаз, оценил его остроту.

– Веригин на тебя жалуется, – как бы нехотя обронил он.

– Какой – старший или младший?

Спиридонов перевел взгляд на Артема и посмотрел на него точно так же, как только что – на карандаш.

– Мне на тебя может жаловаться только майор Веригин. А другой Веригин будет жаловаться в прокуратуру.

– Обычное дело, – усмехнулся Малахов.

– Ну чего ты к Веригину пристал? – Спиридонов смотрел с упреком.

Но упрек этот шел не от души, а от логики вещей. Плевать он хотел на судьбу Веригина, его волновали последствия назревшего конфликта и связанные с этим осложнения.

– Я к нему не приставал.

– Сухобокова на признание раскрутил. Угрожал.

– Я от него отстал.

Артем не кривил душой. Не станет он бегать за Веригиным с наручниками наголо. Он просто затаится, как удав, и будет ждать своего часа. Рано или поздно Веригин совершит ошибку, которая станет для него роковой.

– И правильно, – оживился Спиридонов. – Коновалов сознался, Сухобоков сознался, убийство Кручинина раскрыто. Дело, что называется, в шляпе.

– В фуражке.

– Можно сказать и так, – улыбнулся Спиридонов.

– Это все? – спросил Малахов.

– Нет, не все… Сколько у тебя вакансий в отделении?

Малахов хмуро глянул на своего начальника. В уголовном розыске не хватало одного оперуполномоченного, но вакансий могло быть две, если бы Артем перешел на должность начальника криминальной полиции.

– Одна.

– Считай, что она уже заполнена.

– А кого на мое место?

– Это шутка такая? – не сразу догадался Спиридонов.

– Да какие уж тут шутки? Все всерьез и надолго. Это я про Веригина-младшего. Веригин-старший пускает корни, ему везде нужны свои люди. Надо бы пробить, сколько у него родственников, а то должностей не хватит… Хотя о чем это я? В любой семье есть кадровый резерв. Дедушки, бабушки…

– Выговорился?

Малахов кивнул. Он и сам понимал, что сказал лишку.

– А насчет кадрового резерва… Лейтенант Кононов – кадр непростой, во-первых, мать у него в главке! – Спиридонов ткнул пальцем в потолок.

– Мать?

– Департамент материально-технического и медицинского обеспечения.

– У отца, наверное, бизнес, связанный с матери… материально-техническим обеспечением, – усмехнулся Артем.

– Поговоришь с Кононовым, узнаешь.

– Ну да, ну да…

– Ты и сам не бедствуешь.

– Так я ничего…

– Парень не простой, восемь лет учился в университете МВД.

– Наверное, уже профессор.

– Разгильдяй и лоботряс, – неприязненно поморщился Спиридонов. – Учиться не хотел, отчисляли, восстанавливался. Служил в Москве, не ужился с начальством, вот и перевели к нам.

– А нам он зачем такой нужен? Или он родственник Веригина?

– Да нет… – Спиридонов задумался. – Да нет, вряд ли.

– Разберемся.

– Я поставлю его на все виды довольствия, а ты поставишь его на все виды воспитания, – улыбнулся начальник.

– Не знаю, – покачал головой Малахов.

Он, конечно, мог взять на воспитание разгильдяя в погонах, но чем это для него закончится, – вот в чем вопрос. Если у парня серьезная «лапа», его методы воспитания могут счесть непедагогическими, со всеми вытекающими. И поменять местами с Кононовым. Лоботряса на должность начальника отделения, а майор Малахов станет обычным оперуполномоченным. А могут и участковым назначить… И никто этому не удивится.

Было у отца три сына и дочь – умница и красавица. Третий сын, как водится, – охламон.

Кирилл усмехнулся, глянув на Лизу. Красивая, стильная, спортивная. Умная, энергичная и предприимчивая. В двадцать девять лет – доктор экономических наук. И первый заместитель генерального директора торгово-промышленной компании. Она одна заменяла отцу двух старший сыновей. А третьего, дурака, родители списали за ненадобностью, вернее, отправили в «родовое имение».

– Ну, чего сидишь? Ворота открывай! – улыбнулась Лиза, кивком показав на ворота, перед которыми она остановила машину.

– А-а, ну да, – вздохнул Кирилл.

Это был их старый дом, отец построил его в самом начале нулевых. Небольшой, полутораэтажный, но с очень высоким фундаментом, отчего дом напоминал скворечник. Из белого кирпича. Крыша – из обычного оцинкованного железа. Можно сказать, отец тогда только учился строить. И научился. Сейчас у них загородный дом – просто сказка, там все создано для комфортной жизни. И всего в трех километрах от Кольцевой. А здесь – и дом простой как спичечный коробок, и участок маленький. От Москвы полсотни километров. Банька есть, бревенчатая, чисто деревенский вариант, без бассейна или купальни. Хорошо, река неподалеку, Кирилл знал там глубокие места.

Ворота красивые, кованые, с вензелями, открывались вручную. Кириллу пришлось выходить из машины.

– Смотри, не развались, – усмехнулась ему вслед Лиза.

Сестра любила этот дом, здесь прошла ее юность, здесь она познала первую любовь. Поэтому она с радостью вызвалась отвезти брата в Новогорск. Кирилл мог бы и сам, но вчера он крепко принял на грудь, а с похмелья садиться за руль нельзя. Это раньше было можно, а сейчас нет. Он решил реально взяться за ум – все, больше никаких закидонов. И пьянству бой…

Вчера он пьянству войну и объявил. Даже победил в ней. Как не выпить по такому поводу? Но с сегодняшнего дня – все. Кирилл дал зуб, что все. А зубы у него от природы хорошие, жаль будет потерять хоть один.

Кирилл открыл калитку, зашел во двор, осмотрелся. Двор маленький, а травы будет много. В прошлом году ее скосили, новая поросль еще только поднимается. В гараже должен быть бензиновый триммер, скашивать придется самому. Потому что родители отказали в финансировании…

Ну да, накосячил он, снова, в который уже раз, опозорил честное имя Кононовых. Но ведь он обещал исправиться, даже позволил отправить себя в Новогорск. Правда, мама нашла ему место в паспортно-визовой службе, а он настоял на уголовном розыске. Назло всем настоял, в том числе и себе. Вот тогда мама и отказала ему в финансовой поддержке. Хорошо, хоть машину не отобрала.

Он открыл ворота. Не первой молодости «паркетный» «Мерседес» въехал во двор. Свой новый «БМВ» Кирилл разбил в хлам, мама отдала ему свою старую, а себе купила новую машину. В рамках назидания, разумеется. И здесь он – конечно же не просто так.