Эрл Биггерс - Ленивый любовник [сборник]

– Да.

– Вы уверены?

– Абсолютно уверена.

– Может быть, по какой-то причине, безразлично какой, напечатали адрес на другой машинке?

– Решительно нет. Я сидела за своим столом и адрес на конверте напечатала сразу же после письма. Я всегда так делаю.

– А отсюда вытекает новая проблема. – Вульф выдвинул ящик стола и достал конверт и листок бумаги. С конвертом он обходился очень осторожно, держал егоза уголок. – Вот это письмо и этот конверт. Мистер Гудвин может это подтвердить. Я тоже. Даже невооруженным глазом можно заметить разницу в шрифте, а я проводил осмотр под лупой. Письмо и конверт напечатаны на разных машинках.

– Не может быть! – заявила Ция.

– Прошу вас подойти поближе и посмотреть. Нет. Нет! Только мисс Лондеро, этот конверт нельзя трогать.

Я отодвинулся, чтобы девушка могла пройти мимо меня. Она подошла к столу Вульфа, наклонилась и тут же выпрямилась.

– Это другой конверт. Я так не оформляю адреса посыльным. Я всегда пишу крупными буквами и подчеркиваю. Здесь тоже написано крупными буквами, но не подчеркнуто. Откуда вы взяли этот конверт?

– Будьте добры, вернитесь на место. – Вульф убрал письмо в конверт и в ящик, причем конверт он держал по-прежнему за самый кончик. Подождал, пока Ция усядется на диван и повернется к нему, после чего сказал:

– Благодарю за такой решительный ответ. Это большая помощь. Но вы уверены, что письмо и документы вы вкладывали в конверт, на котором предварительно отпечатали адрес?

– Да. Уверена.

– И заклеили конверт?

– Да.

– Потом вы оставили его на своем столе? Или в ящике для отсылаемой корреспонденции?

– Нет. Письмо должен был отнести посыльный. Посыльному я его и приготовила. Я заклеила конверт и тут же вышла в приемную. Там положила письмо на стол

Бланш, попросив, чтобы она отдала его посыльному, когда тот вернется.

– Кто такая Бланш?

– Телефонистка. Мисс Дьюк.

Вульф оглядел присутствующих.

– Кто из дам мисс Дьюк?

Бланш высоко подняла руку.

– Я. И знаю, что будет дальше. Я достаточно сообразительна. Вы спросите, не перекладывала ли я письмо в другой конверт, а я отвечу, что нет. Не имею понятия, кто мог это сделать. Но приходил мистер О’Маллей, сказал, что там чего-то не хватает, и забрал конверт.

– Мистер О’Маллей?

– Да,

– Он потом вернулся?

– Да.

– Когда? Как долго от отсутствовал?

– Откуда я знаю? Его не было три, может быть, четыре минуты. Во всяком случае, он принес конверт, а я отдала его посыльному, как только тот появился.

– А мистер О’Маллей принес тот же конверт? Вы не заметили? – Не заметила.

– Это очень важно, мисс Дьюк. Вы готовы признать, что мистер О’Маллей забрал конверт с вашего стола, вынес его из приемной и через некоторое время вернул тот или другой конверт?

– Почему готова? Я уже признала.

– Мы приближаемся к разрешению вопроса, – продолжал Вульф, – а помочь нам может следующая подробность. Бесспорно, мы можем предположить, что мистер О’Маллей заменил конверт и переложил в него предназначенное для меня письмо и документы. Не знаю, как размещены машинки в бюро фирмы, но во всяком случае вполне правдоподобно, что одна из дам видела О’Маллея за этой работой. Я формулирую вопрос так: видел ли кто-нибудь из дам двадцать дней тому назад, в субботу вечером, как 0!Маллей печатал адрес на машинке?

Ответа не было. Женщины смотрели на Вульфа, но языки держали за зубами.

– Что ж… – Вульф понимающе кивнул головой. – Он мог воспользоваться машинкой, когда его никто не видел. Или мог увидеть кто-то из служащих, не присутствующих здесь. Дальнейшее расследование разрешит сомнения. Я хотел бы, однако, чтобы все дамы хорошенько поняли ситуацию. Конверт, о котором идет речь, является доказательством очень важным. Если мистер О’Маллей держал его в руках, то должен бы оставить на нем отпечатки пальцев, так как трудно предположить, что в ту субботу утром он мог расхаживать по конторе в перчатках. Но это не все. Узнать, на какой машинке отпечатан адрес на конверте, очень просто. Если окажется, что это машинка одной из дам и эта дама была утром в субботу в бюро, а мистер О’Маллей заявит, что он не пользовался этой машинкой, дама может оказаться в щекотливом положении. Полиция может спросить…

– Это была моя машинка, – раздался голос, настолько сдавленный, что он едва мог быть слышен: голос прекрасной Элеонор.

– Так. Можно узнать ваше имя?

– Элеонор Грубер, – ответила девушка.

– Расскажите нам, как это было.

– Я стояла у шкафа с актами, когда он спросил…

– Мистер О’Маллей?

: – Да. Он спросил, не позволю ли я воспользоваться моей машинкой? Разумеется, я позволила. Это все.

– Мистер О’Маллей воспользовался вашей машинкой, чтобы написать адрес на конверте?

– Не знаю. Я стояла у шкафа, спиной к нему. Я сказала, что это была моя машинка. Мне надо было сказать: «могла быть».

– В вашем столе были тогда фирменные конверты?

– Конечно. В верхнем ящике.

– Как долго мистер О’Маллей сидел за столом?

– Откуда… Очень недолго.

– Минуту? Немного дольше?

– Я сказала: очень недолго. Точно определись время не могу.

– Но он бы смог напечатать адрес на конверте?

– Разумеется. Это дело нескольких секунд.

– Вы видели у него в руках конверт?

– Нет. Я не смотрела в ту сторону. Я, была занята.

– Благодарю вас. Мне неприятно, что пришлось помочь вам кое-что вспомнить, но рад, что эта помощь оказалась полезной. – Вульф слегка повернулся в сторону О’Маллея. – Пора, наконец, услышать от вас несколько слов. Я не могу задавать вам длинные и сложные вопросы. Я попросту спрошу, сделали ли вы в ту субботу то, о чем только что шла речь?

О’Маллей неузнаваемо изменился. Теперь на его лице не было гримасы разочарования, исчезли складки на щеках. Казалось, он помолодел на десять лет. Его голос зазвучал резко, а глаза блестели так, будто в темноте на них упала полоса света.

– Я хотел бы лучше послушать, если вы еще не закончили.

– Хорошо… Я еще не закончил. Вы понимаете, что я обвиняю вас в убийстве?

– Да. Говорите дальше.

Перли Стеббинс встал, обогнул Бриггса и Крамера, взял свободный стул, поставил его справа от О’Маллея и уселся. О’Маллей на него даже не взглянул. А Вульф продолжал дальше:

– Утверждения, что О’Маллей добрался до заявления Дайкеса и перед отправкой его мне сделал надпись, подражая почерку Корригана, конечно, недостаточно, чтобы признать его виновным в убийстве. Все присутствующие знали в то время заглавие романа Берта Арчера «Не доверяйте…», и каждый мог знать или узнать, что это первая строка третьего стиха 146 псалма.

Но утверждение это указывает на то, что О’Маллею мало было дать мне понять, что кто-то из компаньонов связан с рукописью, а значит, и с убийством. Ему важно, чтобы этим человеком был Корриган. Я вынужден…