Валентина Басан - Любовь бандита или Роман с цыганом

Они зашли в угловую квартиру с дверью, оббитой красным дермантином.

– Прошу в логово холостяка! Илья оптимистично включил свет и Нина сразу же увидела двух тараканов, которые скрылись где-то в направлении кухни.

Бедненькая однокомнатная хрущёвка была настолько тесной, что Нина уже из коридора увидела слева окно комнаты, а справа окно кухни. Посредине сего творения человеческого маразма под названием «жильё», горделиво стоял остров «туалет\ванная», который разделял конурку на поспать и пожрать. Обстановка была очень бедной из далеких пятидесятых годов: сервант на тонких ножках с прямоугольной дверцей посредине, которая становилась столиком непонятно для чего, а вверху два стекла которые разъезжались в сторону друг друга, и если надо было достать сервиз или документы, то пальцами хватал одно стекло и аккуратно «толкал» его в сторону его товарища. При этом весь сервиз гремел, стекла дребезжали, а на фарфоровом петушке, в который большинство мужчин прятали водку, чтоб жена не догадалась, крышечка грозилась разбиться. Два кресла на тонких ножках были продавлены до такой степени, что казалось, если ты в них сядешь, то тебе понадобится вся физическая форма, чтобы подняться обратно. А венцом меблировки была огромная тахта посреди зала, предусмотрительно накрытая чистой простыней. От простыни пахло свежестью и Нина поняла, что это единственная вещь, которая ей нравится в этом доме. Нина села прямо на простынь, но не потому, что ей хотелось любовных утех, а потому, что это было единственное приятное и чистое место в квартире.

Илья, очевидно не догадываясь об истинных намерениях Нины, заметно поморщился.

– Малыш, погоди, не торопись, а как же твой тюремщик?

Нина вздрогнула:

– Какой тюремщик, ми… , Ильюша?

– Ну Гарри Поттер.

– Да! Да!

Нина подскочила и захлопала в ладоши.

Какая же ты, тупая малолетка, с горечью и обидой подумал Илья, и добавил себе под нос:

– Правда, очень красивая…

– Что, Ильюша? Я не услышала, Нина сняла джинсовую курточку и повесила на спинку кресла.

Она была прекрасна в темной школьной юбочке и светлой рубашке, распущенные волосы красиво обрамляли лицо, брови широкие и густые добавляли ярким огромным глазам глубины и выразительности.

– И почему тебе не двадцать, – подумал Илья, а вслух добавил:

– Малыш, сейчас найду диск и принесу что-нибудь пожевать и выпить.

Нина была так счастлива, что забыла две самые важные вещи перед тем, как ехать в гости к малознакомому человеку. Но Илья был ближайшим другом последнее время, скажете вы, и будете правы.

Да, даже если бы Нина помнила два золотых правила поведения в незнакомой квартире: (1. Предупредить кого-угодно маму, сестру, подругу, соседку, но чтобы хоть одна живая душа знала с кем ты. 2. Назвать адрес прибывания.), то все равно бы не сделала этого. Она была слишком увлечена Ильей, приключением, предстоящей премьерой для неё, Нины Константиновны Зотовой будет показ фильма, который только вышел на экраны Европы и Америки.

В начале нулевых сотовые телефоны приобретали популярность в геометрической прогрессии. Поэтому в 2004 году даже у скромной семьи Зотовых были довольно крупные, но надежные Нокиа 3310. И если бы Нина не скакала морским конем по сомнительному «логову», а отправила матери или сестре смс с адресом, то многих страшных событий можно было избежать.

Если бы здравый смысл воскрес, он бы спросил у глупости, куда Илья пошёл искать диск, если вся телевизионная техника, состоящая из бедненького серебристого Funai и видеомагнитофона к нему была здесь, около ложа любви. Дисководом нигде и не пахло, но опустим.

Здравый смысл был мертв и задавать вопросы было некому.

Нина с ногами устроилась на чистой простыне, тахта измученно заскрипела. Девочка боялась вытянуть ноги обратно, подумав, что сломала раритет. Одной стороной тахта была прислонена к стене, на которой висел большой коричнево-бордовый ковёр, который доставал от двери комнаты до самого окна. Нина попыталась облокотиться на него, но прикоснувшись, потревожила такое облако пыли, что закашлялась.

Илья вернулся в зал в странных грязных шортах и с голым торсом. В таком наряде девятиклассница своего бога ещё не видела. Но все равно он был хорош. Первые впечатления от подъезда и хрущёвки прошли. Сидя на диване Нина с замиранием сердца следила, как Илья приближается к ней с подносом.

На подносе стояла бутылка открытого советского шампанского (хотя звука открываемой бутылки не было, но разве Нина обратила бы на это внимание?), два пузатых бокальчика из тёмного, цветного стекла, доверху наполненных игристым напитком, в тарелочке сиротливо лежали три четвертинки яблока с косточками, четвертую – жевал Илья.

– Малыш, угощайся, прекрасное вино для прекрасной девушки!

– Спасибо, Ильюша! – Нина расплылась в улыбке и взяла бокал в маленькую ручку, очевидно ожидая тоста. Но так как парень махнул свой бокал залпом, девочка немного пригубила из своего.

Нина редко пробовала спиртное, мама разрешала ей выпить бокал вина на Новый год или день рождения. Поэтому среди одноклассников Нина не была белой вороной, она знала вкус спиртного и могла сделать глоток на дискотеке. Но никогда не напивалась в хлам и не блевала в школьном туалете, как некоторые подружки, у которых дома был железный занавес, а на школьных дискотеках они срывались с цепи и пили все подряд. Потом родители таких девочек приходили в школу со страшными скандалами, обвиняли учителей, которые силком заставляли их чадушек лакать пойло.

Нина знала вкус советского шампанского, но это ей показалось уж больно горьким.

– Глупышка, за любовь до дна! – Илья буквально руководил ножкой бокала, пока он не опустел.

Плохо Нине стало сразу. Сначала поплыла комната, а потом поплыл уже Илья. Он наклонялся что-то спрашивал, улыбался, но одурманенная девочка уже ничего не слышала. Глаза все ещё могли немного сфокусироваться на предметах, а вот слух совсем пропал, как-будто выключили звук в комнате и во всем мире. Голодный молодой организм, не отравленный токсинами, вырубился мгновенно, один раз Нина в полубессознательном состоянии свесилась с чистой простыни, чтобы вырвать, и тут опять включился звук. Илья орал и матерился, называл ее очень плохими словами, а она только глупо улыбалась и все хотела напомнить, что «Гарри Поттер и узник Азкабана» пишется и читается через «з», а не «с».

За окном светало, Нина открыла глаза и застонала. Головная боль от света была настолько сильной, что девочка почти потеряла сознание. Немного отдышавшись, она пошевелилась. Ничего не болело, кроме головы. Когда-то в детстве у Нины было сотрясение мозга, ей постоянно тошнило и она рвала, в больнице ее положили на койку и давали лекарства и строго приказали сохранять полный покой.