Андрей Воронин - Слепой. Антикварное золото

— Гараж?.. — предположил Сиверов, кивая на ворота кооператива, возле которых переминался с ноги на ногу и разводил руками, давая показания типа «ничего не видел, ничего не знаю», заспанный ночной сторож.

— «Бентли» в этой дыре? — возразил Ромашов. — Нет, брат, по этим господам сразу видно, что они уже очень давно не летают эконом-классом.

Глеб покосился на мятый пиджак подполковника и его вздувшиеся пузырями на коленях брюки, но промолчал. У него вдруг появилось ощущение, что он попусту теряет время и что гораздо умнее сейчас было бы отправиться домой, принять душ и завалиться спать. Выражение «их давно и след простыл» вдруг обрело реальный, физически ощутимый смысл; Сиверов будто наяву видел, как слабый ночной ветерок разносит во все стороны последние молекулы оставленного преступниками запаха.

Так, думая каждый о своем, они подошли к золотистому «бентли». Тут было все: лужи крови, битое в мелкую крошку стекло, похожее на оставленный внезапно налетевшей летней бурей подтаявший град, свисающие мертвыми змеями резиновые уплотнители окон и, конечно же, трупы. Уже извлеченные из своей роскошной золотистой гробницы, но еще не упакованные в черные целлофановые мешки, они лежали в ломкой сухой траве, глядя в мутно-желтое ночное небо города-героя Москвы широко открытыми, бессмысленными, как стеклянные пуговицы, глазами.

— Ну, что тут у вас? — отрывисто спросил Ромашов, бросив быстрый взгляд на тела.

— Есть документы, товарищ подполковник, — ответил верткий чернявый криминалист, раскладывая на багажнике расстрелянной машины уже упакованные в прозрачный полиэтилен вещдоки — пластиковые кредитные карты, водительские удостоверения и даже паспорта.

— Богатый улов, — заметил Ромашов. — Ребята явно не ожидали, что их станут мочить, иначе оставили бы дома хотя бы кредитные карточки.

— Тот, что справа, — тоном экскурсовода сообщил криминалист, — некто Гронский, Александр Антонович…

— Погоди, — сказал Ромашов. — Это который Гронский? Банкир, что ли?

— Он самый, — сказал Слепой, в электронной картотеке которого господин Гронский давно числился по разряду потенциальных клиентов. — Отгулял наш Саша, земля ему битым стеклом.

— Вот это он сжимал в кулаке, — продолжал криминалист, выкладывая на багажник новый полиэтиленовый пакетик.

В пакетике лежал короткий обрывок грубо склепанной золотой цепочки, к концу которого был прикреплен тонкий золотой лепесток. Глебу немедленно вспомнился головной убор, который покойный Дмитрий Крестовский пытался сбыть коллекционеру Маевскому. Он посмотрел на Ромашова и понял, что та же мысль посетила и подполковника.

— А?.. — сказал он.

— Черт его знает, — рассеянно отозвался Ромашов. — Поживем — увидим.

— Второй — Солоницын Сергей Витальевич, — снова заговорил криминалист. — При нем было удостоверение начальника службы безопасности банка, которым управлял Гронский.

Глеб покосился на труп с дырой между глаз, и тут позади него кто-то негромко охнул.

— Това-а-а-арищ подполковник, — с огромным изумлением пропел незаметно подошедший капитан Журавлев, — так я же его знаю! Это же тот самый отморозок, который протаранил нас у входа в подвал! Ну, точно, он! Такая сволочь!.. Я думал, у меня после этого никогда детей не будет…

— Так, — многозначительно произнес Сиверов.

— Ага, — поддакнул Ромашов. — Все одно к одному. Даже неинтересно.

— А раньше было интересно? — спросил Глеб.

Ромашов открыл рот, чтобы что-то ответить, но передумал и промолчал.

К тому моменту, как из колодца показалась голова Медведя, Злой уже успел скинуть с себя провонявший канализацией комбинезон и даже спрятать в сумку с золотом ментовский автомат. В неверном свете горевших поодаль фонарей мятые складки на его костюме совсем не бросались в глаза, и Злой выглядел, как всегда, элегантным и подтянутым — хоть сейчас заступай на дежурство в вестибюле банка. Правда, щеки и подбородок у него потемнели и сделались шершавыми от подросшей щетины, но это, в конце концов, могло сойти за стиль.

Пока Медведь сбрасывал комбинезон и непромокаемые сапоги, Злой стоял на стреме с пистолетом в одной руке и тяжелой сумкой в другой. Покончив с переодеванием, Медведь подошел и стал рядом — тоже с сумкой и пистолетом, напоминая слегка увеличенное и искаженное отражение своего напарника в кривом зеркале. Они немного постояли так, не без удовольствия глядя на городские огни и вдыхая теплый, пахнущий мазутом, соляркой, пылью и разогретыми травами воздух, а потом Медведь сунул «кольт» под мышку и полез в карман с явным и недвусмысленным намерением достать мобильный телефон.

— Погоди, — терпеливо остановил его Злой. — Сначала транспорт.

— А чего транспорт? Звякнем Витальевичу, вот тебе и транспорт…

— Угу, — сказал Злой. — Катафалк.

— Опять ты с этой шнягой, — уныло протянул Медведь. — Ну с чего ты взял?.. Это, братан самая настоящая… как ее… ну, когда шариков в башке не хватает и повсюду враги мерещатся…

— Паранойя, — рассеянно подсказал Злой. — По мне лучше, чтобы шариков в башке не хватало, чем чтобы в ней лишние завелись, свинцовые. Нужен транспорт, — озабоченно повторил он, озираясь по сторонам.

— Вон, — недовольно буркнул оставшийся при своем мнении Медведь, указывая на мотоцикл, что притаился в тени кирпичного забора, поблескивая хромированными частями. — Наверняка это нашего ржавого колымага. Заводи и лети.

— Это не транспорт, это говно на палочке, — возразил Злой. — На нем только ментов дразнить да телкам пыль в глаза пускать. Нам нужно что-нибудь неприметное и обязательно на четырех колесах. Ладно, пошли, подыщем что-нибудь.

Шурша сухой травой, они двинулись к ухабистой грунтовке, бугристая поверхность которой смутно белела в сумраке под кирпичной стеной.

— Я что-то не пойму, братан, — сказал Медведь. — Ты что, Сашу кинуть решил?

Вопрос прозвучал без угрозы — Медведь просто хотел уяснить для себя ситуацию.

— Сашу не кинешь, — ответил Злой, перекладывая тяжелую сумку в другую руку. — Тому, кто решит его кинуть, я бы посоветовал застрелиться. Просто для экономии времени, сечешь? Ну, и чтобы умереть не мучаясь.

— Вот и я так думаю, — солидно и рассудительно, как будто его мнение являлось для Злого жизненно важным, подтвердил Медведь. — Тогда какого хрена мы делаем?

— Давай так, — сказал Злой. — Я тебе ничего не буду доказывать и объяснять. Слова — они и есть слова, говори их или не говори. А давай мы с тобой просто поглядим, что будет. Поглядим, понял? А потом решим, что делать, в зависимости от того, что увидим. Спешка, братан, нужна при ловле блох.

— И еще при поносе, — авторитетно добавил Медведь. По голосу чувствовалось, что он по-прежнему ничего не понимает, но предложение Злого ему по душе. — Ладно, поглядим. Правда, не знаю, что такого необыкновенного ты хочешь увидеть…