Андрей Воронин - Слепой. Человек в черном

Ребята оживились и выстроились в очередь за получением своих порций. А затем уселись на лавочки вокруг костра и с аппетитом начали есть. После ежедневных каш, тушенки, консервов шашлык казался настоящим лакомством.

Поскольку уже совсем стемнело, трудно было понять, кто сколько раз подходил за добавкой. В конце концов и Глеб с Лизой взяли себе по порции. Чингиза нигде не было видно. Но, поскольку в последнее время он не раз отлучался, никто не обратил на это особого внимания.

Однако не успели Глеб и Лиза устроиться у костра, как и сквозь царящий смех и гам услышали, как завелся мотоцикл.

— Опять куда-то умчался, — пожала плечами Лиза.

— Все еще надеется раздобыть эту свою минералку и добавки, — покачал головой Глеб. — Он наверняка получал хорошие деньги за то, что проводил эти свои эксперименты на детях, перевоспитывал…

— Одного не пойму, как родители после того, что произошло в Кыргызстане, отпустили сюда своих детей, — пожала плечами Лиза.

— Мне кажется, — заметил Глеб, — что, во-первых, многие из них, а может и все, понятия не имели, где именно будет размещаться этот лагерь. Вполне возможно, в фирмах давали не просто неточную, а ложную информацию. Во-вторых, некоторых родителей, надо понимать, дети так достали, что для них важней всего было отправить своих чад на качественное перевоспитание. А где оно будет проходить, им было не суть важно. Ну, а в-третьих, наверное, сработала реклама. Представляешь, какими тихими и послушными стали подростки с Рублевки, которые прошли этот лагерь с его минеральной водой и пищевыми добавками!

— Кто?! — вдруг раздался из темноты резкий возглас Чингиза. — Кто угнал мой мотоцикл? Глеб, Лиза! Всем строиться на перекличку!

Подростки, кто с тарелками, кто уже просто так разбрелись по территории, и сразу всех увидеть было сложно. Но минут через десять, когда наконец все подошли к костру, и без переклички стало ясно, что нет двоих — Вадика и Каролины.

— Кто их видел последним? — спросил Чингиз.

— Да они с нами только что шашлыки ели! — говорили одни.

— Нет, когда шашлыки раздавать стали, их уже не было, — уверенно заявил Алеша.

— Разуй глаза! — возмутился Черный. — А это чьи тарелки стоят на лавочке пустые?!

— Это я две порции добавки съел, — вдруг заявил Кузя.

— Так где они тогда? — удивился Черный.

Глеб тем временем успел с фонариком обшарить кустарник, который окружал лагерь, и констатировал:

— Если бы они через кусты пробирались, им пришлось бы с горы спускаться. А спуск довольно крутой. В темноте заниматься скалолазаньем, даже для таких, как они, по-моему, слишком.

— Это они на мотоцикле укатили! — возмутился Чингиз.

— Если это так, то это самое лучшее, что с ними может случиться… — с тревогой заметила Лиза.

— А что тогда, по-вашему, худшее? — удивился Чингиз.

— Худшее, если их похитили… — сказал Глеб и спросил у ребят: — Кому-нибудь из вас Вадик или Каролина говорили, что хотят покататься на мотоцикле?

— Ну, мне Вадик говорил! — сказал Черный. — Он хвастался, что умеет на мотоцикле гонять…

— Ну вот! — воскликнул Чингиз. — Видите, к чему ваша демократия приводит?!

— С таким же успехом я могу сказать, что к этому привела ваша диктатура, когда дети лишний раз попросить что-нибудь боятся, — выпалила Лиза.

— Перестаньте! — остановил их Глеб. — Не время и не место на пикировку. Ночь на дворе. Нужно думать, где они сейчас могут быть.

Закревская и с первым своим мужем, пока тот не сгинул где-то на дорогах Польши, ездила отдыхать на модные курорты. Однако господин Закревский был трудоголиком. Пару дней на каких-нибудь Канарах он еще мог поплавать и понежиться на солнышке. Но на третий — буквально изнывал от бездействия. А она, видя как он мучается, спешила отправить его поскорее домой вершить великие дела. Он улетал домой, а она мыкалась в номере люкс одна или с сыном, который, конечно же, не мог заменить ей мужчину. Однажды в Египте Закревская, вот так оставшись в одиночестве, даже пригласила к себе в номер местного юношу по вызову. А когда вернулась в Москву, узнала, что ее муж пропал без вести.

Оставшись одна, Закревская обязательно на пару недель в год выезжала на отдых. Но эти ее поездки были скорее не увлекательными путешествиями, а бегством от одиночества. И вот наконец, впервые за долгие годы, она могла провести пару недель так, как ей мечталось. Она летела на Канары с сильным молодым любовником, который буквально только что стал ее мужем, и вряд ли можно было ожидать, что там, на райских островах, его одолеет трудоголический зуд. Кто-кто, а ее Чубик умел и любил пребывать вместе с нею в состоянии сладкого ничегонеделанья. И при этом впервые за последние годы она могла быть спокойной или, точнее, почти спокойной за своего сына Вадика, которого Чуб устроил в лагерь экстремального туризма, пользовавшийся, как она выяснила, среди рублевских особой популярностью и славой идеального перевоспитательного лагеря. Уже после того, как Вадик полетел туда вместе со своим личным охранником-гувернером Глебом, Закревская, застряв в пробке, совершенно случайно разговорилась со своим рублевским соседом, который рассказал ей о воистину чудесном перевоспитании своего сына. Еще год назад его мальчишка был неуправляем. Даже у Закревской умудрился побить несколько окон на веранде. А после двух недель пребывания в «Атлантиде» сделался тих и послушен.

— Просто ботаник какой-то стал, ей-богу, — пожимал плечами сосед, — тормознутый какой-то. За руль боязно садить. Зато учится, книжки читает. Музыкой, представьте, начал заниматься. Освоил гитару…

— Ну, мой Вадик и без лагеря гитару освоил, — улыбнулась Закревская.

— Да нет, мой на классической гитаре играет. Теперь даже с концертами выступает, — продолжал хвастаться сосед. — За здоровьем своим следить стал. Добавки ему какие-то специальные пищевые из Китая выписываю. Дорогущие, скажу я вам! Но он говорит, что без них у него мозги хуже варят. Я тоже, кстати, на них подсел, — признался сосед.

Единственное, что беспокоило Закревскую, — это то, что лагерь «Атлантида» был расположен далеко от дома. Поначалу она, занятая работой, даже не поинтересовалась, где именно находится этот чудо-перевоспитательный лагерь. Озеро Иссык-Куль у нее ассоциировалось с чем-то спокойным, уравновешивающим, гармонизующим человека. Стыдно признаться, она даже особо не задумывалась, в какой именно стране оно расположено. Беспорядки в Бишкеке, расстрелянных там снайперами людей на площади, коллапс местной власти и апокалипсис, который творился на кыргызстанских улицах, она даже ассоциативно почему-то не связывала с лагерем на Иссык-Куле, куда отправлялся ее сын. И потом, в последнее время она без оглядки доверяла Чубу.