Андрей Воронин - Слепой. Человек в черном

— Простите, сегодня я не могу, — строго сказала Закревская и отключила телефон.

— Дэн, — тут же спросила она у Чуба, — ты кому-нибудь рассказывал эту историю с похищением?

— Да нет, — пожал плечами Чуб.

Но договорить они не успели. Подошел полковник Плоткин со своим помощником — темноволосым, скуластым и коренастым парнишкой азиатской внешности, — и они все вместе направились на посадку.

Как только они взлетели, полковнику Плоткину на его мобильный пришло экстренное сообщение, которое он тут же дал прочитать Закревской. Как оказалось, в Интернете уже гуляет информация о том, что в Кыргызстане из туристического лагеря на Иссык-Куле похищены два русских ребенка. Похитители требуют от родителей выкуп, который те заплатить не могут. В заключение проводилась аналогия с подобными случаями в Закавказье.

— Так вот в чем дело… — задумчиво пробормотала Закревская.

— Это вы о чем? — спросил полковник Плоткин.

— Да мне еще в Москве звонила мама какого-то Алеши из того самого лагеря «Атлантида», где наши дети отдыхают, точнее, отдыхали. Она сказала, что я должна с ней срочно встретиться. И еще, что все родители детей, отдыхающих в лагере, собираются немедленно туда лететь…

— Это плохо, — покачал головой полковник Плоткин, — нам с вами суета ни к чему. Нам нужно сейчас детей наших спасти. И по возможности деньги вернуть.

— То есть как это «по возможности»? — возмутилась Закревская.

— Там наши люди работают, они профессионалы. Думаю, все получится, — уверенно сказал полковник Плоткин и нахмурился: — Одного не пойму, как в Интернет просочилась конфиденциальная информация…

— Может, сами похитители для того, чтобы обстановку обострить, и забросили, — предположила Закревская.

— Куда там ее обострять, эту обстановку, — покачал головой полковник Плоткин.

— Скажите, мы до Иссык-Куля добираться на чем будем? — поинтересовалась Закревская.

— И зачем вам Иссык-Куль?

— Но там же наши дети! — удивленно воскликнула Закревская.

— Наши дети, судя по переданным координатам, сейчас находятся в чистом поле; это еще хорошо, если деревья там хоть какие тень отбрасывают.

— То есть как это «в чистом поле»?!

— Да так. Те, кто затеяли с нами эту игру, люди опытные. Они не хотят и не будут светиться. Поэтому вывезли детей куда подальше и бросили в надежде на то, что у нас с вами найдутся не только пятьдесят тысяч долларов, но и вертолет, чтобы их забрать.

— А что, у нас нет вертолета?

— Как вам сказать… Это будет зависеть от обстановки. Сами же понимаете, когда в стране политический кризис, революция, по существу, гражданская война, трудно делать какие-то предположения и строить планы…

— Это я поняла, — кивнула Закревская.

— Да вы не волнуйтесь. Есть у меня надежные люди. И транспорт дадут, и сопроводят, если нужно…

Но, несмотря на уверения полковника Плоткина, Закревская поняла, что впереди их ждут нелегкие испытания. Ей казалось, что она погружается в болото. Самым неприятным, даже противным было то, что это болото начинало засасывать ее душу. Самой себе она-то могла искренне признаться, что, можно сказать, почти одинаково сейчас волновалась и за жизнь сына, и за отосланные неведомо куда деньги. Ей теперь казалось, что, не объявись полковник Плоткин, не начни он командовать, она действовала бы как-то иначе. Не спешила бы перечислять деньги, сначала бы удостоверилась в том, что ее сын, Вадик, действительно находится у похитителей, что его жизни ничего не угрожает. Возможно, предложила бы свои условия игры. Скажем, если бы Вадика привезли в Москву, она чувствовала бы себя куда увереннее. А здесь, в чужой стране, да еще разъедаемой какими-то непонятными противоречиями, она абсолютно беззащитна. Даже Чуб будет здесь не в своей тарелке. Разве что этот полковник Плоткин, который неизвестно по какому праву взялся руководить каждым ее шагом. А ведь и он летит не к себе домой, а в чужую страну.

Не успели они с полковником обговорить план действий, как вся, казалось бы, секретная информация попала в Интернет. И теперь еще, сама того не желая, Закревская противопоставила себя группе родителей, с которыми им следовало бы действовать вместе.

Не дай бог, конечно (от одной этой мысли у Закревской перехватывало дыхание), но ведь Вадик может погибнуть. От жажды, от голода или от укуса змеи. На него могут напасть дикие звери или какие-нибудь бешеные собаки… И тогда эти ее, считай, последние живые деньги пропадут зазря. Как мать, она осознавала, что деньги в этом случае не главное. Но как бизнесвумен, она не могла смириться с тем, что вот так, просто так, нарушив все правила делового партнерства, перевела неведомо куда такую бешеную сумму денег. И все из-за дурацкой привычки доверять мужчинам.

Только когда они сошли с самолета и оказались в здании аэропорта, полковник Плоткин наконец представил Закревской своего помощника:

— Курманбек Акаев, работник российского посольства в Кыргызстане. Переводчик. Он будет нам помогать.

— А что, здесь русского, что ли, не знают? — недоверчиво ухмыльнулся Чуб.

— Мы будем в том районе, где живут люди, которые не очень хорошо говорят по-русски. К тому же иногда киргизы, если им не хочется общаться с русскими, просто делают вид, что не понимают русского языка. Курманбек здесь свой. Поэтому с ним нам будет легче ориентироваться.

— Понятно, — кивнул Чуб.

— Да, я вам не представила, — сказала Закревская, обращаясь и к полковнику Плоткину, и к Курманбеку Акаеву, — это мой муж Денис Чубуков.

— А вы, надо понимать, госпожа Чубукова? — спросил Курманбек.

— Нет, я осталась на своей прежней фамилии, я Закревская.

— Очень приятно, — кивнул Курманбек.

— Куда мы теперь? — поинтересовалась Закревская.

— Пока что вы оставайтесь здесь, а я вызову машину, и мы поедем на военную базу. Здесь недалеко. У них должны быть вертолеты, — сказал Курманбек.

— И что, мы на вертолете полетим? — с какой-то прямо-таки детской радостью спросил Чуб.

— Полетим, — кивнул Курманбек и, отозвав полковника Плоткина в сторону, принялся что-то с ним оживленно обсуждать. При этом их разговор все время прерывался звонками их мобильных телефонов. Было видно, что они постоянно кого-то внимательно выслушивают, дают распоряжения, просят о чем-то.

— Странные они какие-то, — кивнула в сторону полковника Плоткина и Курманбека Закревская.

— Разведчики, — пожал плечами Чуб. — Меня другое напрягает.

— Что тебя там еще напрягает? — спросила Закревская.

— Да ментов здесь просто пруд пруди! Ты посмотри, сколько их вокруг! Так это в аэропорту и в форме. А сколько еще в штатском между ними шляется! И типа спецназа что-то…

— Да у них же здесь, считай, чрезвычайная обстановка.