Алексей Смирнов - Восемнадцатый лев. Тайна затонувшей субмарины

– Хорошо, согласен!

Он протянул руку к рулону.

Это был лист крупномасштабной шведской военной карты района Балтики к северо-востоку от Эланда с контурными изображениями кораблей и пояснительными подписями под ними. В правом верхнем углу красовался прямоугольный чернильный штамп Strikt hemligt («Строго секретно»). Юра принялся читать: «Судно “Стахановец”. Авария двигателя. 20.07.1946. “Молотов”. Отказ рулевого управления. 20.08.1951. “Герои-панфиловцы” 17.05.1956. Смещение груза в трюме…»

Всего он насчитал тридцать шесть игрушечных корабликов, терпевших аварии в этом «Бермудском треугольнике» с 1946 по 1956 год. Казалось, весь торговый флот могучего СССР шел в район Эланда, чтобы подвергнуться той или иной напасти. Череда аварий началась в августе 1945 года, вскоре после окончания Второй мировой войны, и закончилась в 1956 году, уже после смерти Сталина. Все непредусмотренные остановки происходили в летнее время – самое удобное для погружений в открытой Балтике. Карта также указывала на вероятную причину случайных остановок советских судов: С-28. Игрушечная подлодка с таким обозначением и поставленным рядом знаком вопроса располагалась в вершине овала, вытянувшегося от Эланда в направлении Готланда и охватывавшего значки «аварийных» кораблей. Загадка. Что же они там искали?

– Эй, ты меня слышишь? – Лена потрясла его за плечо. Юра так увлекся изучением карты, которую точно ветром времени принесло с Острова сокровищ, что не сразу откликнулся на слова девушки. – Возможно, это глупости, но мне показалось, что они постепенно расширяли круг поисков. Вот, посмотри. Ближе всего к С-28 остановки 1945-46 годов, потом – авария 1948 года – уже в радиусе примерно 5 миль и так далее. Последнюю попытку сделал пароход «Герои-Панфиловцы», видишь, за С-28, почти на границе шведских территориальных вод, в 10 милях.

– Молодец, это ты вчера додумалась? – Юра почувствовал легкий укол самолюбия. Как он сам проглядел логику действий разбросанных по карте корабликов.

– Нет, сразу я не сообразила, представляешь, до меня уже ночью, во сне дошло, – просто сказала Лена. Выпендрежа явно не было в ее арсенале общения с парнями. – Я еще подумала, что их интересовала не сама С-28, они только отталкивались от нее в своих поисках.

– Может, и так, но, скорее всего, они просто не в состоянии были ее обнаружить. Гидролокаторы тогда оставались несовершенными, к тому же в этом районе Балтики на дне – настоящая подводная пустыня с движущимися барханами. Они город могут скрыть, не то что затонувшее судно. В любом случае, нам обязательно надо добраться до «эски». Ее нашел Сорен Морель, мой приятель пытался за-контачить с ним, но ветеран подводного движения молчит, как статуя Командора. Словно его что-то сильно напугало. Попробуем поговорить с ним еще раз, может, теперь он клюнет на эту наживку. – Юра свернул карту в рулон и, вытянув руку, потряс ею, точно костью перед носом невидимой собаки.

К счастью, Гюнтер-Степка оказался не прав, когда, основываясь на своих телефонных разговорах с Морелем, предрек, что раскачать старикашку будет так же трудно, как разжечь потухший костер, на который помочилась целая шобла предусмотрительных туристов. Все втроем – Юра, самопровозглашенный немецкий аристократ и Лена – вломились в кабинет с табличкой «Разработка новых средств морского поиска», расположенный в одном из университетских зданий, около девяти утра, не питая особых иллюзий по поводу успеха своего предприятия. Сорен и Сара Морель – жена исследователя тоже числилась по научному ведомству – сидели под иконостасом из фотографий и газетных вырезок, облеплявших все стены крошечной комнатки и служивших, судя по всему, своеобразным CV, который защищал престарелую пару от упреков завистников, намеков на то, что чета Море-лей занимает чужие места. В центре композиции помещалась увеличенная любительская фотография, на которой в обнимку стояли молодые Андерс Франзен и Сорен Морель: брюки-клеш, рубашки с широкими воротниками, патлы. Вероятно, середина 60-х. Пик славы Франзена. Вокруг располагались более скромные свидетельства общественной значимости Мореля: он с королем Карлом XVI Густавом, помогает Его Величеству надевать акваланг для погружения на «Красный Дракон», супруги Морель с Улофом и Лисбет Пальме, они же – с каким-то экзотическим африканским деятелем в пилотке из леопардовой шкуры, сопровождают его во время осмотра музея корабля «Ваза». Прочие снимки и вырезки были из той же категории, которую можно было назвать «Не тронь меня, я защищен и кусаюсь».

«Бедняга, – подумал Юра. – Он похож на старого хищника, у которого выпали зубы, и поэтому принужден рычать по поводу и без повода, чтобы защитить свою территорию от молодых конкурентов».

Степка успел подробно рассказать Юре о нападках на соратника Андерса Франзена, пережившего свою славу. Последним ударом была разгромная телепередача об С-28.

– Извините, что без звонка, мы боялись, что вы откажетесь от встречи, – начал Степка, придав своему голосу почти кошачью мягкость. – Речь идет об этой подлодке, о которой я говорил с вами по телефону. У нас с собой карта, взгляните на нее, а уже потом решайте, продолжать разговор или нет.

На сдвоенные канцелярские столы, за одним из которых сидел Сорен Морель, а за другим – его жена, лег «главный аргумент», над которым склонились седые головы хозяев кабинета. Изучение продолжалось минут десять. Они напоминали путников, припавших после долгого путешествия по пустыне к роднику с водой.

– Сорен, нет! – решительно произнесла Сара, когда парочка оторвалась от карты. – В крайнем случае, дай им эти координаты. Под честное слово, что они нас не выдадут. В конце концов, молодые люди могли идти на этот пароход… как его?.. «Амелия», он там неподалеку лежит. Ну, и на подлодку случайно наткнулись. Просто спустили сонар чуть раньше времени. У вас ведь есть судно с сонаром?

– Вообще-то нет, мы думали… – начал было Степка, но его перебил Морель:

– На нашем «Орионе» всем места хватит. Сара, можно тебя на минутку…

Супруги вышли в коридор, плотно прикрыв за собой дверь. До гостей доносилось лишь их невнятное бормотанье. «Сумасшедший! Не думай, что я отпущу тебя одного», – взметнулся вдруг возмущенный возглас Сары, дверь вновь распахнулась, и парочка с похоронными лицами вошла в комнату.

– Мы с женой приняли решение, вместе идем на «Орионе», – объявил Сорен Морель. – Но при одном условии. Каждая из сторон расскажет все связанное с этой историей. Если согласны, начну с себя.

Морель сообщил о телепередаче, в которой почему-то принял участие представитель ВМФ, о краже из гаража цифры «8», об алюминиевой ложке, неизвестно как попавшей на эту подлодку, о странной поспешности, с которой Кальмарское губернское управление решило запретить погружения на подлодку, и, наконец, об анониме, позвонившем две недели назад Саре. Этот человек просил передать пожелание «друзей», которые высоко ценят и самого Сорена, и его исследовательскую деятельность, навсегда забыть о советской подлодке. В противном случае налоговая инспекция снова откроет дело о личном использовании супругами Морель двух списанных армейских вездеходов. Сорен приобрел их пять лет назад через свой фонд для последующей передачи российскому любительскому объединению дайверов, которые вели поиски затонувших в 1790 году шведских кораблей в Выборгском заливе.