Владимир Першанин - Лабиринт [Авторский сборник]

Мы проговорили всю ночь до утра. Коньяк и вино нас не брали, а возбуждение снова и снова заставляло нас заниматься любовью. Вот для этого постельного дела я и был создан. Я не мог до конца осознать, что такое убить человека. Я играл в страшную игру и взвалил на себя ношу, которую не смог бы унести. Тогда я этого не понимал. Я старательно готовился к убийству женщины, которая меня любила.

Кроме помощницы, мне требовался опытный консультант.

С Васей Кошелевым мы встретились в Воронеже, на полпути между Москвой и Ростовом. Дело я изложил, как мне казалось, четко. Надо убрать человека, чтобы все выглядело как несчастный случай или ограбление. Плата — двадцать тысяч долларов, из них пять тысяч даю сразу в задаток.

Мы сидели на лавочке в парке на окраине города. Вась-Вась, в короткой спортивной куртке и джинсах, напоминал провинциального коммерсанта. На пальце поблескивало обручальное кольцо. В Москве уже прошел снег, а здесь на Дону стояли ясные осенние дни. Тополя еще не облетели, и утреннее солнце растопило тонкий ледок на лужах.

— Кто эта женщина? — спросил Кошелев.

— Моя жена. Но исполнитель не должен знать, кто заказывает… — я запнулся, подбирая нужное слово, и Вась-Вась насмешливо подсказал:

— Убийство.

— Пусть будет убийство.

— Саня, ты случайно не заболел?

— Нет.

— Зачем тебе это нужно? Пусть она тебе надоела, пусть характер паршивый, но ведь ты имеешь все. Ради чего рисковать шкурой? Ну найди подругу для души и успокойся.

— Вася, хватит! Я уже давно все обдумал.

— Ты ни черта ничего не понимаешь! Если с Катей что-то случится, тесть вытащит из тебя все жилы и докопается до правды. Думаешь, не сумеет? Я и за двести тысяч не соглашусь — башка она дороже.

Я рассказал Кошелеву о болезни тестя, но Вась-Вась лишь недоверчиво покачал головой.

— Не торопись его хоронить. Ельцин оклемался после такой же операции через две недели.

— Вася, если ты не хочешь мне помочь, то я все сделаю сам.

— Пойми, затевать что-то с твоим тестем я не рискну. Давай на полную откровенность!

— Давай!

— Я твой должник и готов помочь. Поверь, рисковать я умею, но тут никаких шансов. Ребята из службы безопасности тестя расколют тебя за полчаса. Зажмут в кулак мошонку и пригрозят ее раздавить. Ты все расскажешь, сто процентов! И тогда мне конец. А у меня, между прочим, жена и сын.

Но мне было наплевать на жену и сына Васи. Я закусил удила. Кошелев приводил все новые аргументы, доказывая, что ничего хорошего не выйдет, а я упрямо твердил, что доведу дело до конца сам.

— Тебя послушать, так это самый сложный заказ на свете! — запальчиво проговорил я.

— Поступай как хочешь, — махнул рукой Кошелев, понимая, что меня не переубедить. — Но послушай умный совет. Ни к кому больше не обращайся. Тебя продадут. Тесть выложит любую сумму за такую информацию. Поэтому делай все сам.

— Знаешь, Вася, у меня есть один вариант. Послушай.

И я рассказал Кошелеву о Катиной записке и пистолете. Кошелев слушал очень серьезно.

— Нужно предусмотреть десятки мелочей. И прежде всего, обеспечить стопроцентное алиби. Боюсь, что с алиби у тебя не выйдет. Или надо привлекать в помощь еще одного человека.

— Алиби — мое дело! Посмотри лучше пистолет. Подойдет? Я протянул Кошелеву «вальтер». Умело отсоединив обойму, он выщелкнул на ладонь маленькие желтые патроны и долго их рассматривал. Потом снова зарядил пистолет и, оглянувшись по сторонам, вдруг выстрелил в тополь.

— Пойдем, глянем, — возвращая «вальтер», сказал Кошелев. Срезав кору лезвием складного ножа, он попытался выковырять пулю, но та засела слишком глубоко.

— Ладно, — Вась-Вась спрятал нож в карман. — У тебя дома есть еще патроны к этому пистолету?

— Неполная пачка где-то в шкафу лежит.

— Ну и пусть лежит. Если все же решишь сотворить глупость, используй патрон только из обоймы.

— Почему?

— Потому что в боеприпасах ты ни хрена не смыслишь. Неизвестно, что там за патроны, а эти стреляют нормально. Слабый у тебя пистолетик… Ты хоть знаешь, куда стрелять?

— Знаю, — буркнул я.

— Смотри, — Вась-Вась легонько ткнул пальцем меня в висок.

— Стреляй именно сюда! Ни правее, ни левее. Только в височную кость.

Со стороны наш разговор напоминал какой-то бред. Наемный убийца объяснял директору фирмы, как лучше ухлопать жену. Василий Васильевич Кошелев не был мне лучшим другом, и я рисковал, доверяясь ему. Он имел возможность обеспечить себя на всю оставшуюся жизнь и навсегда бросить свое опасное ремесло, если бы продал меня тестю. Какие принципы могут быть у киллера? Но Кошелев оказался куда более честным человеком, чем многие люди, встретившиеся мне в жизни. И уж, конечно, честнее, чем я.

Тестю сделали операцию. Несмотря на мастерство швейцарских врачей, прошла она не слишком удачно. У тестя дважды останавливалось сердце, и его кое-как вытащили с того света. Альбина Николаевна постоянно находилась при нем. Катя ходила заплаканная и без конца звонила в Цюрих.

— Саня, у папы опять упало давление. Девяносто на семьдесят…

Я сочувственно обнимал жену и думал о том, что если к ночи давление упадет еще пунктов на десять, то мы с Катей останемся сиротами. Я терпеть не мог тестя и вспоминал самое плохое в наших отношениях. Ведь он с первых дней давал понять, что видит мои намерения насквозь, а женился я на его дочери только из-за денег. Тестю доставляло удовольствие унижать меня и показывать, что я ничего не значу.

Он мог вызвать меня к себе в офис и продержать два часа в приемной. Я бесился, чувствуя, как надо мной тайком подсмеиваются сотрудники, а секретарша, пряча усмешку, просит подождать еще и предлагает очередную чашку кофе. Как-то раз я не выдержал и уехал. Тесть в тот же вечер заявил, что если я еще раз его не дождусь, то он отберет у меня фирму. Можно было привести еще десятки мелких случаев, когда тесть всячески давал понять, что я никто и он терпит меня только из-за дочери и внучки. Я скрипел от злости зубами, но внешне никак своего возмущения не показывал.

Мы с Катей и дочерью жили в квартире на втором этаже перестроенного в европейском стиле старого московского дома. В подъезде было всего шесть квартир. Первый этаж был занят под офис, вход в который располагался с другой стороны. Подъезд был почти все время пуст, на чем и строился мой план. Дочку с осени возили в частный детский сад, где она находилась до четырех часов дня. Катя оставалась в квартире одна.

Во вторник Ирина вызвала к себе врача. Перед этим она насыпала в нос сухого канцелярского клея и проглотила несколько кусочков сахара с йодом. Как ни примитивны студенческие уловки, но они срабатывают эффективно. Сильный насморк, кашель, повышенная температура создают полнейшую иллюзию гриппа. Врач не мог заподозрить, что взрослая, неплохо обеспеченная женщина станет симулировать болезнь. Соседка, заходившая к Ирине, тоже могла подтвердить, что она сильно болеет и не встает с постели.