Эд Макбейн - Мошенники

К своему превеликому огорчению, должен сообщить вам, мистер Мак-Дуглас, что взятая у вас напрокат форма ночного сторожа, несмотря на ее вполне приличный вид, была предана кремации в печи для сжигания мусора и таким образом обратилась в пепел. Но вы и сами понимаете, что это было для нас единственным выходом. Честно говоря, точно так же мы поступим и со всеми остальными вашими костюмами. Очень может быть, что полиция в конце концов доберется до вас, мистер Мак-Дуглас, но мы не будем облегчать ей работу — пусть все идет своим чередом. Дело в том, что когда они в конце концов доберутся до вас, вы, конечно же, сразу и во всех подробностях опишете им мою внешность.

И он опять улыбнулся.

А уверены ли вы, мистер Мак-Дуглас, что ваше описание будет соответствовать действительности? Уверены ли вы, что моя светлая шевелюра дана мне от Бога, и что я не перекрасил ее только для подготовки и проведения этой маленькой, но доходной операции? Уверены ли вы, что я и в самом деле страдаю недостатком слуха; догадываетесь ли, что этот слуховой аппарат нужен мне только для того, чтобы о моих приметах составилось неверное представление? Может быть, всех этих вопросов полиция и не задаст вам, мистер Мак-Дуглас, но неплохо было бы ей постараться самой найти на них ответы, или хотя бы задуматься.

Ей-богу, я предчувствую, что в процессе охоты за мной полицию ждет масса крайне неприятных неожиданностей.

— А вот и мы! — объявил Мак-Дуглас, появляясь из подсобки со свертком в руках. — Ну, как они вам нравятся?

Глухой внимательно оглядел белоснежные наряды мороженщиков.

— Выглядят они очень мило, мистер Мак-Дуглас, — сказал он. — И сколько же я вам должен?

— Расплатитесь сразу за все после окончания съемок, — сказал Мак-Дуглас.

— Благодарю вас, — и глухой улыбнулся самой очаровательной из своих улыбок.

— Я работаю здесь уже двадцать пять лет, — сказал Мак-Дуглас, — но мне еще ни разу не подсунули фальшивого чека, и не было случая, чтобы мне не вернули костюм. А должен сказать вам, что за все эти годы я никогда не сдавал вещь под залог. У меня жесткое правило — за прокат со мной расплачиваются только тогда, когда приходят сдавать взятую вещь. — Он легонько постучал по дереву стойки. — И, несмотря на дурную репутацию района, меня здесь ни разу не ограбили.

— Ох, не зарекайтесь, — сказал с игривой улыбкой глухой, — знаете, как говорится, — лиха беда начало. — И Мак-Дуглас в ответ на эти слова тут же взорвался хохотом. Глухой продолжал смотреть на него с доброжелательным интересом, улыбка тоже не сходила с его лица.

Отсмеявшись, Мак-Дуглас спросил:

— А кто будет режиссером в этом вашем фильме?

— Я и буду режиссером.

— Должно быть, это ужасно сложная работа. Наверное, ставить фильмы очень трудно.

— Нет, если, конечно, все заранее тщательно спланировать, — ответил глухой.

Этой же ночью они решили реализовать первую фазу намеченной операции.

Ровно в одну минуту двенадцатого, то есть в тот самый момент, когда ночной сторож фирмы “Мороженое Пик Пак” вошел в кабинку лифта, чтобы подняться на верхний этаж, Рейф провел своей костлявой рукой по соломенно-желтым волосам, поправил на носу очки в золотой оправе и, не проронив ни слова, быстро расправился с висячим замком на въездных воротах. Чак, приземистый и гориллоподобный, приоткрыл ворота настолько, чтобы оба они могли протиснуться в образовавшуюся щель. Проскользнув внутрь, он снова тщательно прикрыл их, а потом оба они направились к ближайшему из грузовиков. Чак занялся передним номерным знаком, Рейф — задним.

В три минуты двенадцатого они поглядели на окна верхнего этажа заводика по производству мороженого и увидели, что переносной фонарь ночного сторожа отбрасывает светлые блики в черных окнах помещения, как будто там бродит какое-то загадочное привидение.

В пять минут двенадцатого они благополучно завершили замену номерных знаков, и Чак, открыв защелку капота, без промедления устроился на своем месте за рулем. Рейф быстро нашел и соединил проводки зажигания. Потом он направился к воротам и открыл их. Чак задом вывел машину. Рейф сразу же занял место в кабине, он даже не побеспокоился о том, чтобы закрыть за собой ворота. Было семь минут двенадцатого.

Пятнадцать минут у них ушло на то, чтобы пересечь город и добраться до склада, снятого ими подле строящегося торгового центра. Папаша и глухой дожидались их там на заднем дворике, где и был поставлен пригнанный грузовик. На глухом были темно-серые брюки и серый спортивный пиджак. Черные ботинки его сияли так, что это было заметно даже при слабом свете уличного фонаря.

Папаша щеголял в форме ночного сторожа. Бутафорский костюм, взятый напрокат в лавочке мистера Мак-Дугласа, пришелся ему как раз впору.

На часах было двадцать три минуты двенадцатого.

— Все прошло благополучно? — спросил глухой.

— Гладко прошло, — сказал Чак.

— Тогда давайте сразу же займемся установкой новых рекламных щитов. Папаша, вы можете отправляться на свой пост.

Старик вышел на тротуар и стал прохаживаться взад-вперед по улице. Остальные зашли сначала на склад, но вскоре вышли оттуда, вооруженные дрелью с удлинителем, переносным фонарем и двумя огромными металлическими афишами, на которых было написано “Мороженое с орехами Челси”. Чак принялся насверливать дырки в боковых стенках кузова, а Рейф вместе с глухим начали быстро крепить рекламные щиты.

Часы показывали сорок одну минуту двенадцатого.

А без четверти двенадцать на тротуаре появился патрульный полицейский. Полицейского этого звали Диком Дженеро, и он небрежной походочкой беззаботно брел по тротуару, не предвидя никаких неприятностей и вовсе не собираясь искать их на свою голову. Он успел уже разглядеть свет, который то появлялся, то исчезал за зданием склада, но самого грузовика, стоявшего на заднем дворе и закрытого со стороны улицы стеной, он видеть, естественно, не мог. По тротуару прохаживался человек в форме, и он решил было, что это свой брат полицейский, но тут же сообразил, что на нем форма ночного сторожа.

— Привет, — бросил он незнакомцу.

— Привет, — отозвался Папаша.

— Отличный вечерок, не правда ли? — осведомился Дженеро.

— Вечер очень хороший.

Дженеро бросил взгляд в сторону заднего двора и пробивающегося оттуда света.

— Что они, все еще работают там? — спросил он.

— Да, все еще возятся, — сказал Папаша.

— Я так сразу и подумал, — сказал Дженеро. — Это явно люди отсюда, а не со стройки. Ведь те вроде бы все уже закончили, правда?

— Конечно, — сказал Папаша.

— А вы что — новенький здесь?

— То есть как это? — не сразу нашелся Папаша.

— А раньше здесь стоял какой-то другой парень, — сказал Дженеро. — Ну, когда только начиналось все это строительство.