Павел Корнев - 06'92

Я только покачал головой, поскольку компанию Тохе сейчас составляла либо секция батареи где-нибудь на дне озера, либо и вовсе земляные черви в неглубокой могилке в посадках.

— А сигареткой не угостишь? — попросила тогда девчонка, которая из-за обесцвеченных и завитых волос, аляповатого макияжа, блузы с пышными рукавами и леопардовых лосин выглядела старше своих лет.

— Курить — здоровью вредить, — отбоярился я поговоркой, столь же верной, сколь и банальной.

— Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким умрёт! — ожидаемо прозвучало в ответ.

Зинка перехватила мой оценивающий взгляд на подружку и немедленно закинула ногу на ногу так, что лёгкая ткань сарафанчика обтянула стройные бёдра просто-таки вызывающе.

— Серёжа не курит. Серёжа спортсмен, — заявила она, насмешливо прищурив свои серые глазища.

— И какой у Сергея разряд по литроболу? — не полезла за словом в карман её языкастая подружка, развернула фантик с комочком жевательной резинки и закинула его в рот.

Я едва сдержался, чтобы не заржать в голос, ведь из всех спортивных занятий в мои сегодняшние планы входили исключительно поднятия и переносы тяжестей в виде трёх литров пива. Надо расслабиться. А вот завтра с утра поеду на вокзал и возьму плацкарт до Москвы. Там же и доллары скупщикам сдам. В задницу этого Кирилла, мутный он какой-то.

— Сергей, вы кабельное подключать собираетесь? — огорошила вдруг меня Зинка неожиданным вопросом. — А то у меня папа сомневается, не знаю даже, как его уговорить.

— Кабельное? — озадачился я.

Кудрявая егоза захихикала, а соседка явно сделал скидку на моё недавнее возвращение из армии и пояснила:

— Кабельное телевидение. Там какая-то абонентская плата будет, а по вечерам фильмы станут показывать, как в видеосалонах. Боевики и комедии всякие.

— И эротику после одиннадцати, — добавила кудрявая и надула жвачку пузырём.

Я покачал головой.

— Дядя ничего такого не говорил.

— Жаль, — вздохнула соседка. — А то бы я к вам телевизор смотреть ходила.

— Эротику? — толкнула её локтем в бок подружка.

— Эротику у тебя смотреть буду, — отшутилась Зинка. — После фильмов для взрослых, боюсь, Серёжа может и не сдержаться. Ещё начнёт приставать со всякими глупостями!

Девчонки заливисто рассмеялись, я бросил им на прощание:

— Мечтать не вредно, вредно не мечтать, — вошёл в подъезд и поднялся на свой этаж.

Ещё с площадки услышал дребезжание телефонного аппарата, но дядьки дома не было, и к тому времени, когда отпер дверь, звонок уже смолк.

Сердце кольнула игла дурного предчувствия. Как бы это не торгаш-Кирилл меня вызванивать начал. И зачем ему только номер оставил? Ну да задним умом мы все крепки…

Я вытащил из кармана доллары, встал у окна и внимательно изучил обе банкноты на просвет. Ничего в этом не понимал, но плотная бумага приятно шуршала под пальцами, а внутри неё отчётливо выделялись водяные знаки. Двадцатка оказалась изрядно потрёпанной, полтинник — новеньким и хрустящим.

Нет, всё же не зря к барыге съездил. Нормально так денег приподнял.

Семьдесят баксов! Официальный курс в пятьдесят шесть копеек в расчёт можно не принимать, скупщики где-то в районе сотни рублей за доллар дают. Конечно, есть риск, что стопкой резаной бумаги рассчитаться попытаются, но тут уж смотреть в оба нужно. И либо кого-то с собой для поддержки брать, либо менять только двадцатку, а остальное уже в Москве. Наверное, так и стоило поступить. В конце концов, на билет мне и двух штук за глаза хватит. Рубль обесценивается со страшной скоростью, за время поездки цены точно подрасти успеют; в магазинах ценники чуть ли не каждый день переписывают.

Вновь зазвонил телефон, я машинально сунул доллары в карман спортивных штанов, схватил трубку и с нескрываемым облегчением услышал:

— Серы-ы-ый! Как дела, бродяга?

На связи был Андрей Фролов, с которым я и рассчитывал попить пива, так что первым делом уточнил:

— Ты где сейчас?

Как оказалось, звонил Дюша из телефонной будки у дома, и мы условились встретиться рядом с пивной, заложив на всё про всё десять минут. Я сразу же примерил новые штаны, а олимпийку заменил на белую майку с полинявшим, но всё ещё различимым логотипом фирмы «Адидас». Оценил свой вид, глянув в зеркало и тут уж не сдержался, заржал. Как есть — спортсмен! Авоська с трёхлитровой банкой этот образ прекрасно дополняла.

К тому времени, когда к палатке подвалил Андрей, на левом плече которого синела не слишком аккуратно наколотая эмблема ВДВ, я уже наполнил банку пивом и даже успел снять пробу. Мы с приятелем обнялись, похлопали друг друга по спине, затем разошлись и оглядели друг друга.

— Как инкубаторские, бля! — загоготал Андрюха.

У нас и в самом деле оказались одинаковые штаны и майки, ладно хоть ещё кроссовкам Фролов предпочёл шлёпки, да нацепил на нос солнцезащитные очки. Впрочем, несмотря на одинаковую одежду, особое сходство между нами не просматривалось; по большому счёту совпадал лишь рост. Кто был настоящим спортсменом, так это Андрюха. Из детской секции гимнастики он перешёл в самбо, потом занимался дзюдо, а на излёте советской власти ещё и каратэ, ну и в качалки захаживал, конечно, не без этого. Если я по праву мог отнести себя к жилистым и крепким, то Дюша был откровенно мускулистым. Каждое лето его светло-русые волосы выгорали на солнце до абсолютной белизны, и в сочетании с пронзительно-голубыми глазами на девчонок это производило просто неизгладимое впечатление. Удивительно, но не могу сказать, что при этом ему особенно везло в амурных делах. Знакомился легко, а вот до серьёзных отношений дело обычно не доходило.

— Слышал о Гере? — спросил Фролов.

— Капец, блин, — вздохнул я.

— Не знаешь, когда похороны?

— Нет, не в курсе.

Андрюха присмотрелся ко мне и вдруг спросил:

— В бане стригся? Сколько взяли?

— Тридцать пять.

— Нормально.

Перебежав через дорогу, мы дошли до пятиэтажек и в продуктовом магазине на первом этаже одной из них купили полкило мойвы. Затем обогнули тополиную рощу и вышли на дикий пляж. С этого края здесь некогда были установлены железные грибки, но их спилили, теперь из утоптанной земли торчали одни только ржавые основания. Да ещё метрах в двадцати от берега высился сваренный из труб остов павильона — тот был рудиментом совсем уж прежних времён. С тех пор уровень воды в озере изрядно поднялся, с противоположного края пляжа даже пришлось делать насыпь и укреплять её отвалом камней, чтобы вода не залила очистную станцию.

Дамбу, именовавшуюся просто «камнями», как и далеко вдававшуюся в заросли камышей трубу из бетонных колец за ней, оккупировали рыбаки. Навстречу нам попались два мальчишки с посиневшими от холода губами и ногтями, тащившие по паре крупных раков. Те обитали и меж камней, и в норах под ныне затопленным бетонным парапетом, отмечавшим прежнюю береговую линию. Я его уже не помнил, а вот выставленные буквой «П» понтоны с настилами убрали с пляжа в самом начале восьмидесятых, успел с них понырять.