Николай Чергинец - Последний герой

Костиков с обреченной миной слушал собеседника.

— И все-таки они у меня есть, — вставил он пару слов.

— И что, настолько серьезные, что ты не мог решить их по телефону и специально прилетел в Москву? — Всем своим видом Валдай выказывал недоверие к словам Костикова.

— Ты можешь мне не поверить, но дело обстоит именно так, — сказал Костиков.

Немаловажным фактором, побудившим Костикова обратиться к авторитету, было то, что Лимонов имел определенный интерес во всей этой затее с губернаторскими выборами. А поскольку проблема, с которой Костиков пришел к Валдаю, грозила обернуться большим скандалом, он решил не сообщать ничего Лимонову. К тому же челябинский авторитет Панкрат, о котором упомянул Валдай, также претендовал на власть в городе. Следом за Костиковым он выдвинул свою кандидатуру на пост губернатора. С тех пор конфликт между двумя бывшими друзьями нарастал как снежный ком. Ни один из них и не думал уступать другому пальму первенства.

— Ладно, выкладывай, что там у тебя, — Валдай покосился на кейс собеседника, полагая, что там находится гонорар, причитающийся ему за решение той проблемы, которую Костиков не в силах решить самостоятельно.

— Ты знаешь, что я участвую в губернаторских выборах? — сказал Костиков.

— Еще бы мне не знать, — произнес Валдай, откидываясь на спинку скамейки. — Я знаю даже больше: ты — единственный кандидат на этот пост. Ни Панкрат, ни кто там у вас еще — не в счет. Они так, для массовки. Ведь ни у одного из них нет бабок Осиновского. Я прав? Костиков не стал вдаваться в подробности и раскрывать тонкости предвыборного пиара. Он сделал вид, что пропустил выпад Валдая мимо ушей.

— Я, если позволишь, по сути дела, — напомнил он.

Валдаю не понравилось, что Костиков проигнорировал его вопрос. Однако он пребывал в хорошем расположении духа, а потому не стал заострять внимание на подобном факте.

Костиков молча положил перед собой кейс, открыл его, вынул видеокассету и, ни слова не говоря, протянул Валдаю. Валдай с безразличием следил за его манипуляциями.

— Что это? — спросил он.

— Посмотри, и вопросы отпадут сами собой, — ответил Костиков.

Подобный ответ мог быть воспринят как интригующий, если бы не был произнесен таким потерянным голосом. Валдай поерзал на скамейке, будто искал удобную точку опоры, повернулся боком к Костикову, но кассету брать не стал.

— Хочешь, чтобы я посмотрел? — сказал он с едва скрываемым раздражением, кивком указывая на кассету. — Хорошо, я на нее посмотрел. Ну и что дальше?

— Нам нужен видеомагнитофон…

— А ты его прихватил с собой? Я такие вещи за собой не привык таскать, — заявил Валдай.

В разговоре наступила неловкая пауза. Костиков понимал, что давить на Валдая бесполезно. От этого он мог прийти в ярость. Пришлось уступить и подождать, что решит сам Валдай.

Однако собеседнику уже не терпелось узнать, что предлагает посмотреть Костиков.

— Ладно, посмотрим «фильму», — наконец сказал он с видимым спокойствием. — Вот только загляну на конюшни.

Валдай поднялся со скамейки.

— Можешь погулять пока здесь, — предупредил Валдай. — Я скоро вернусь.

Костиков подчинился. Однако это «скоро» длилось целый час. Костиков то и дело поглядывал на часы. Он планировал в этот же день вернуться в Екатеринбург, но пришел к выводу, что на этом плане можно поставить крест.

— Ну что, не соскучился? — без всяких извинений спросил Валдай, когда возвратился к автомобилю. — Садись, сейчас подъедем в одно заведение. Там и прокрутим твою кассету.

Они забрались в автомобиль, и Валдай приказал водителю отвезти их в ночной клуб «Пеликан». Это заведение было личной собственностью Валдая. Приехав в клуб, они поднялись на второй этаж и оказались в небольшом уютном помещении. Здесь стояли кожаный диван, два кресла, стеклянный столик, а в стенке была устроена ниша для видеодвойки. Валдай подошел к видеомагнитофону, вставил кассету, которую извлек из кейса и передал ему Костиков, взял пульт и устроился в одном из кожаных кресел. Он с напряжением ждал, когда на экране телевизора появится изображение. Краем глаза он видел, как Костиков обреченно опустил голову.

Изображение появилось. Валдай внимательно следил за тем, что происходит на экране.

А между тем на экране были довольно пикантные кадры: молодые люди, то ли в сильном алкогольном опьянении, то ли под воздействием наркотиков, занимались самым грязным сексом. Не мог Валдай не обратить внимания и на цветную татуировку на спине парня — обнаженная красотка с распущенными волосами и красным яблоком в руке, обвитая змеей.

— Это интересно, — глубокомысленно произнес Валдай. — Ты что же, Костан, решил податься в порнобизнес?! Если так, то могу помочь с рынками сбыта.

— Тебе весело, Паша, а мне не до смеха, — с обреченной миной буркнул Костиков.

Несмотря на завидное самообладание, Валдай не удержался и вдруг захохотал. Он вспомнил громкие скандалы недавнего прошлого на политическом Олимпе. В результате сначала со своего места слетел и угодил за решетку министр юстиции, затем — Генпрокурор. Валдай вдруг представил на месте незнакомых молодых людей на экране одутловатое потное лицо Костикова.

— Да, кореш, тебе ни за что не справиться с такой биксой, — продолжал ухмыляться Валдай.

Непристойная, без всякого сюжета запись длилась пятнадцать минут, но Валдай досмотрел ее до половины. Он ждал, что вскоре на экране возникнет физиономия Костикова. Но как только он понял, что в кадре, кроме незнакомых молодых людей, больше никто не появится, он потерял интерес к записи.

— И что тебя здесь так шокировало? — спросил Валдай, когда понял, что его на пленке он не увидит. Пультом он отключил видеодвойку. — Такая живопись сейчас не в цене. Но какое отношение все это имеет к тебе?

— Самое прямое и непосредственное, — одним глотком осушив фужер, ответил Костиков. — Дело в том, что девушка, снятая в этих непристойных сценах, моя дочь.

— Неужели?!

— Представь себе, — в отчаянии Костиков беспомощно развел руками.

— Сколько же ей лет? — не без любопытства поинтересовался Валдай. Он невольно обратил взор в сторону экрана, как будто фильм еще продолжался.

— Двадцать три… Этот фильм погубит меня. — Готовый в отчаянии разрыдаться, Костиков снова обхватил голову руками.

— Талантливую дочь ты воспитал, Костан, ничего не скажешь, — не обращая никакого внимания на душевное состояние собеседника, сказал Валдай.

Минуту или две он сидел молча, перебирая возможные варианты развития дальнейших событий. Он пытался вычислить, кому и зачем понадобилось снимать подобную грязь.

— Где ты взял эту кассету? — наконец спросил он, наполняя фужер Костикова прекрасным французским коньяком.