Ярослав Зуев - Конец сказки

– Эдик? Тебе «Линкольн» жалко?

– В с-смысле?

– Ну, ему ж так и так конец?

– ?

– Давай тачку на этих парашников столкнем?! Прикинь эффект, а, чувак?

От этих слов Армейца передернуло.

Про Маресьева [14] Маресьев А.П., (1916–2001) – легендарный летчик, Герой Советского Союза, послуживший прототипом героя повести Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке». читал?! – распылился Планшетов. – Смерть фашистским оккупантам. Запустим твой «Линкольн» им прямо в лоб. Прикинь?! Вот пингвины обосрутся!

Джипы преследователей покрыли добрых две трети расстояния и теперь карабкались по крутому склону, сбившись в такую плотную кучу, что представляли исключительно заманчивую мишень. Скорость продвижения внедорожников упала, дорога, больше напоминающая русло обмелевшей горной реки, делала свое дело.

– А если п-промажем?! – колебался Армеец.

– Да тут пьяный ежик, и тот не сплохует. – Планшетов прищурился, прицеливаясь. – И потом, какая разница? Хуже все равно не будет.

– Ты так ду-думаешь?

– Я не думаю, это факт.

Джипы были уже совсем рядом. Многоголосый рев моторов наводил на мысли о рассерженном улье. Правда, пчелы были великоваты.

Тут и незрячий в яблочко засадит. Как этот, как его… который стрелял с завязанными глазами на ярмарках, и еще тиролку с головы не снимал… Вильгельм Пик, [15] Пик, Вильгельм (1876–1960), один из основателей компартии Германии, соратник К.Либкнехта и Р.Люксембург. После прихода Гитлера к власти бежал в Париж, оттуда в Москву, где «перековывал» немецких военнопленных. После образования ГДР (1949) стал ее президентом. верно?

Армеец наморщил лоб:

Ты, о-очевидно, Вильгельма Теля [16] Меткий стрелок, герой освободительной войны швейцарских горцев с австрийцами в XIV веке, воспетый в народном эпосе. Главный персонаж одноименной драмы Ф.Шиллера и оперы Дж. Россини. Согласно легенде, за неуважение, проявленное к австрийскому наместнику, Телля заставили выстрелить в яблоко, поставленное на голову сыну. Средневековые хроники сообщают, что Телль попал в яблоко, его выстрел послужил сигналом к восстанию, а очередная стрела досталась самому наместнику. имеешь в виду?

– Ага. Того, что под Робин Гуда косил.

– Тогда Т-теля. Только он ни под кого не косил.

– А, без разницы, – беспечно отмахнулся Планшетов. – Слушай, а Пик этот, выходит, что из другой оперы?

– Из со-совершенно другой, – заверил Армеец.

– И рядом не стоял, да?

– Пальцем в небо…

Планшетов вздохнул:

– Ну и фиг с ними двумя. Ладно, давай на счет три. А то у меня сейчас икру судорогой сведет. И-и-и, раз…

Приятели встали по бокам обреченного «Линкольна», как почетный караул у гроба генсека. Левая дверь была открыта нараспашку, Планшетов давил на педаль тормоза ногой. При выключенном двигателе от гидроусилителя тормозов толку, как от фонарика без батареек, весила же машина Армейца порядочно. Оба воротили носы. Из салона разило бензином. Приятели вывернули на пол половину двадцатилитровой железной канистры, половина продолжала плескаться в емкости на заднем сидении, в качестве бомбы замедленного действия.

– А я ни разу в боулинге не был! – крикнул Планшетов с нервным смешком. – Прикинь несправедливость, а?

– Се-сейчас?! – фыркнул Армеец отдуваясь. Протасов у них за спиной как раз добрел до стены, устроил Вовчика среди лишайников и присел на корточки, переводя дух и смахивая ливший градом пот.

Давай! – скомандовал Планшетов. Джипы выскочили на финишную стометровку, когда им навстречу, охваченный огнем, словно миноносец «Сын Грома» из знаменитого романа Уэллса, [17] Юрик зачитывался знаменитым романом Г.Уэллса «Война миров», написанным в 1898 году. потрясшего Юрика в юности, устремился обреченный «Линкольн».

Как и следовало ожидать, появление импровизированного сухопутного брандера [18] Небольшое судно, нагруженное горючими и взрывчатыми веществами, во времена парусного флота применялось для торпедирования вражеских судов. посеяло в рядах преследователей жестокую панику. Головной джип заблокировал колеса, водитель ведомого безнадежно запоздал. Или перепутал педали, что в стрессовой ситуации случается сплошь и рядом. В результате второй врезался в корму головному и заглох. Третий отвернул вправо, наскочил на валун и лег на борт с такой легкостью, словно был изготовленным из гофрированного картона макетом. Четвертый внедорожник, водитель которого вообще ничего не заметил за высокими задками передних машин и поднятой ими пылищей, по консистенции не уступающей дымовой завесе, ударил второго, поддев как бык матадора.

– Вау! – торжествуя, завопил Планшетов. – Шведский бутерброд! Кто последний, тот и папа?! Прикинь, какой облом!

– Па-паравозики ту-ту, я и-иду, – в свою очередь крикнул Эдик. Под впечатлением яркой автокатастрофы он даже перестал сожалеть о «Линкольне».

А между тем автомобиль, доставшийся Эдику от Правилова, а тому, в свою очередь, от самого Виктора Ледового, только набирал скорость. Уцелевшие пассажиры джипов смотрели на него глазами матросов, заметивших приближающуюся торпеду.

– Реальная куча мала вышла! – закричал со своей позиции Протасов. – Мы пацанами, помню, в короля горы играли, так похожие кучи получались!

Снизу полыхнуло пламя. «Линкольн» врезался в головной джип, канистра взорвалась, за ней последовал бензобак, и обе машины исчезли в огне. Планшетов, исступленно вопя, пошел в пляс. Как дикарь, которому на охоте посчастливилось посадить на рожон [19] Копье с длинным крепким древком, применявшееся для охоты на медведя. пещерного медведя.

И тут откуда-то посыпались пули, сухо щелкая по камням и подымая облачка пыли. Они падали с неба, совсем как дождь.

– Бегите, пацаны! – заорал Протасов, стреляя куда-то вверх, как солдат комендантского взвода на похоронах крупного военачальника. Эдик подскочил, как ужаленный, и припал на одно колено.

– Нога!

– В укрытие! – вопил Протасов. Пулемет даже в его ручищах ходил ходуном, как брандспойт в руках пожарного, речи о прицельном огне, естественно не было и быть не могло. Скорее, это был огонь заградительный.

Вскинув голову, Планшетов вроде бы разглядел несколько стрелков, прячущихся в одной из пещер прямо у них над головами. С занимаемой ими позиции Планшетов и Армеец должны были стрелкам двумя мишенями из тира и, очевидно, если бы не пальба Протасова, оба были бы уже мертвы. Валерию сложно было попасть, зато он заставил стрелков залечь, сбил им прицелы, это обстоятельство и спасло жизни Армейцу с Планшетовым.

– Бежим! – Юрик подставил Армейцу плечо. Через полминуты все трое тяжело отдувались под защитой каменного козырька, шириной в несколько метров.