Пер Валё - Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот

Соседний дом выглядел точно так же, как и тот, в котором жили оба мальчика. Он поднялся на седьмой этаж в скоростном лифте и позвонил. Через минуту дверь приоткрылась и тут же закрылась. В щель он никого не увидел. Он позвонил еще раз. Дверь мгновенно открылась, и Мартин Бек понял, почему до этого никого не увидел. Мальчик за дверью выглядел года на три, и его светленький чубчик белел на высоте приблизительно одного метра.

Малыш отпустил дверную ручку и сказал звонким ясным голоском:

– Привет.

Потом он убежал в квартиру, и Мартин Бек слышал, как он кричит:

– Мама! Мама! Дядя!

Через минуту пришла мама. Она серьезно и вопросительно посмотрела на Мартина Бека. Он быстро вытащил из кармана служебное удостоверение.

– Я бы хотел поговорить с вашей дочерью, если она дома, – сказал он. – Она знает, что произошло?

– Что произошло с Анникой? Да, соседи сказали нам это минуту назад. Это ужасно. Как может что-то подобное произойти вот так, средь бела дня? Входите, я сейчас приведу Лену.

Мартин Бек вошел вслед за фру Оскарсон в гостиную. Вплоть до мебели комната выглядела точно так же, как та, из которой он вышел минуту назад. Светловолосый малыш стоял в центре комнаты и с любопытством смотрел на него глазами, полными ожидания. В руке он держал маленькую детскую гитару.

– Буссе, иди играть к себе в комнату, – сказала его мама.

Буссе не послушался, и, казалось, мать вовсе не ожидала, что он послушается. Она подошла к длинному дивану у окна на балкон и отодвинула в сторону какие-то игрушки.

– У нас тут немножко не убрано, – сказала она. – Да вы садитесь, я уже иду за Леной.

Она вышла, и Мартин Бек улыбнулся малышу. Его собственным детям уже исполнилось двенадцать и пятнадцать, так что он совершенно забыл, как нужно разговаривать с трехлетками.

– Ты умеешь играть на этой гитаре? – спросил он.

– Нет, – категорически заявил малыш. – А ты умеешь.

– Куда там, я тоже не умею, – сказал Мартин Бек.

– Умеешь, – уперся Буссе. – Умеешь, только не хочешь.

Вошла фру Оскарсон, взяла малыша с гитарой на руки и решительно унесла его из комнаты. Он ревел и размахивал руками, и мама успела еще сказать через плечо:

– Я сейчас приду, а вы тем временем можете поговорить с Леной.

Мальчики сказали ему, что Лене десять лет. Для своего возраста она была высокая и, несмотря на чуточку кислый вид, красивенькая. На ней были синие джинсы и хлопчатобумажная блузочка. Она застенчиво остановилась.

– Садись, – сказал Мартин Бек, – так нам будет удобнее разговаривать.

Она присела на краешек стула и сдвинула колени.

– Тебя зовут Лена, – сказал он.

– Да.

– А меня Мартин. Ты уже знаешь, что произошло?

– Да, – сказала девочка и уставилась в пол. – Я слышала… мне мама сказала.

– Я понимаю, что ты, наверное, боишься, но должен спросить тебя кое о чем.

– Да.

– Я слышал, что сегодня ты была на улице вместе с Анникой?

– Да, мы играли вместе. Улла, Анника и я.

– Где вы играли?

Она кивнула в направлении окна.

– Сначала там внизу, во дворе. Потом Улле пришлось уйти домой на обед, а мы с Анникой пошли к нам. Потом за нами зашла Улла, и мы снова пошли на улицу.

– Куда вы пошли?

– В парк Тантолунден. Мне пришлось взять с собой Буссе, там есть качели, на которых он любит качаться.

– Ты знаешь, когда приблизительно это было?

– Наверное, в половине второго, в два, мама должна это знать.

– Так значит, вы пошли в парк Тантолунден. Ты не видела, Анника там, возможно, встретила кого-нибудь? Может, она с кем-то разговаривала, с каким-нибудь мужчиной?

– Нет, я не видела, чтобы она с кем-нибудь разговаривала.

– Что вы делали в парке?

Девочка несколько секунд смотрела в окно. Наверное, размышляла.

– Ну, – сказала она, – мы играли. Сначала пошли на качели, ради Буссе. Потом прыгали через скакалку. Потом пошли к киоску с мороженым.

– В парке были еще какие-нибудь дети?

– Нет, когда мы там были. Вернее, в песочнице было два малыша. Буссе начал драться с ними, но потом их увела мама.

– А что вы делали потом, после того как купили мороженое? – спросил Мартин Бек.

Откуда-то из глубины квартиры до него донесся голос фру Оскарсон и яростный рев малыша.

– Мы просто бродили. Потом Анника разозлилась.

– Она разозлилась? Почему?

– Ну, просто разозлилась. Мы с Уллой хотели играть в классики, а она не хотела. Она хотела играть в жмурки, но в жмурки нельзя играть, когда с нами Буссе. Он всегда бегает вокруг, подглядывает и каждому говорит, кто где прячется. В общем, она разозлилась и ушла.

– А куда она пошла? Она сказала, куда идет?

– Нет, она ничего не сказала. Просто ушла, а мы с Уллой как раз чертили классики и не видели, куда она пошла.

– Так значит, вы даже не видели, в какую сторону она пошла?

– Нет, мы об этом не думали. Мы играли в классики и тут увидели, что Буссе исчез и что она тоже исчезла.

– И вы пошли искать Буссе?

Девочка смотрела на свои руки, сложенные на коленях, и прошла минута, прежде чем она ответила.

– Нет. Я подумала, что он где-то с Анникой. Он вечно за ней бегает. У нее нет… то есть, не было, ни брата, ни сестры, и она всегда была очень ласкова с Буссе.

– А что было дальше? Буссе вернулся?

– Да, он вскоре пришел. Наверное, он был где-то близко, но мы его не видели.

Мартин Бек кивнул. Ему хотелось закурить, но он не видел нигде в комнате пепельницу и отбросил эту мысль.

– А куда, по-вашему, ушла Анника? Буссе не сказал, где он был?

Девочка замотала головой, и длинные светлые волосы упали ей на лоб.

– Мы подумали, что она пошла домой. Буссе мы ни о чем не спрашивали, а сам он ничего не говорил. Потом так закапризничал, что мы решили пойти к нам домой.

– Ты знаешь, сколько было времени, когда Анника ушла с детской площадки?

– Не знаю. У меня не было часов. Но когда мы пришли сюда, домой, было три часа. А мы долго не играли. Примерно, полчаса, не больше.

– Вы видели в парке еще каких-нибудь людей?

Лена откинула назад волосы и наморщила лоб.

– Мы на это не обратили внимания. По крайней мере, я. Думаю, там некоторое время была какая-то женщина с собакой. С таксой. Буссе хотел поиграть с ней; мне пришлось подойти и увести его.

Она с серьезным видом посмотрела на Мартина Бека.

– Он не должен играть с собаками, – объяснила она. – Это опасно.

– И больше никого ты в парке не заметила? Подумай, может, кого-нибудь вспомнишь?

Она покачала головой.

– Нет, – ответила она. – Мы играли, и мне приходилось присматривать за Буссе, так что я не видела, есть ли там кто-нибудь еще. Может, кто-нибудь проходил мимо, но я этого не знаю.

В соседней комнате стало тихо, и фру Оскарсон вернулась в гостиную. Мартин Бек встал.

– Не могла бы ты мне сказать, как фамилия Уллы и где она живет? – спросил он девочку. – Мне пора идти, но, возможно, я еще зайду к тебе. Если ты о чем-нибудь вспомнишь – о том, что случилось или что ты видела еще, скажи маме, и она позвонит мне.