Сергей Баталов - Домик лесника [СИ]

Никто, правда, не знал — зачем? Зачем ему все эти знания, особенно в анатомии человеческого тела?

Жизнь человека в большом городе очень сильно отличается от жизни человека в городе маленьком, или поселке, и тем паче — в селе, деревне. В небольшом по численности человеческом обществе все друг друга, как правило, знают, а человек всегда на виду. Все ведают, какой у кого характер, какие привычки, как он ведет себя в той или иной ситуации. (Серега хорошо помнил фразу бабушки Натальи, которая как-то мимоходом, но очень точно охарактеризовала известного в их селе тракториста — работягу и трудоголика: «Федьке Перевалову больше не наливайте! Он, как напьется, обязательно вырвет из ограды кол, и начинает гонять бабу и ребятишек!» При этом в обычной жизни это был тишайший и спокойнейший мужик в деревне).

В маленьком городке или селе невозможно скрыть даже привычку, не говоря уже о преступной наклонности.

В большом городе все не так. В мегаполисе человек как бы теряет собственную индивидуальность, становится не тем, кто он есть, а тем, за кого он себя выдает. Иногда — очень успешно.

И это очень страшно.

Андрей Патрин много лет играл роль хорошего преподавателя, доброго семьянина — отца и мужа…. Но когда отпадала необходимость казаться не тем, кем он был, бывший бегун и каратист становился тем, кем он был на самом деле — убийцей и людоедом.

Нельзя сказать, что правоохранительные органы «дремали», наоборот. Однажды прокурор прямо в глаза сказал Андрею Патрину, что знает, что это именно он убил человека, но у него, к сожаленью, нет доказательств….

А в доме, котором жил молодой преподаватель аграрного университета, продолжали пропадать люди. Сначала — сосед с пятого этажа, потом — новый «муж» бывшей жены знакомого Андрея — некоего Спасибухина. Кто-то видел и того, и другого входящими в подвал.

На Спасибухине Патрин, в конце концов, и «погорел».

Однажды утром жители улицы Гоголя, между двумя домами обнаружили тело бомжа — босого и без верхней одежды. На труппе мужчины были многочисленные раны в области головы и груди. Причем самая страшная была как раз на груди, она напоминала огнестрельное ранение. Но медицинская экспертиза установила, что эту смертельную рану нанесли… рукой! И сделал это именно доцент аграрного университета Андрей Патрин!

Впрочем, это случилось через несколько дней после того, как Быков встретил своего старого товарища по легкоатлетической команде.

В тот день будущая жертва Патрина была еще жива, да и сам доцент-психолог спешил в подвал не для того, чтобы хорошо поставленным ударом насквозь пробить грудь бездомному человеку. Андрея спешил, потому что его там ждал сын, которого он стал довольно давно, исподволь, загодя готовить себе в «компаньоны».

Но не получилось….

А «сдал» Патрина его «подельник» сосед. Когда того «взяли» по подозрению в убийстве «бомжа» он на первом же допросе «раскололся», как гнилой орех. Выложил все: как доцент убивал «бомжа», как он, Спасибухин, заметал веником следы….

О том, что делал с телами других убитых им людей Патрин, долгое время знал только его сын Андрей: «Он закатывал мясо в пустые консервные банки, зажимал их плоскогубцами и выбрасывал на помойки в разных районах города» — Рассказывал он своей матери уже после того, как Марина, жена Андрея, развелась со своим страшным мужем-доцентом.

Серегина смерть в тот день от него была всего на волосок.

Если бы у него было немного больше времени, или он был чуть-чуть сильнее рад встрече со старым другом и принял его приглашение попить с ним чайку…. Его тело наверняка нашли бы только «бомжи», да и то — маленькими кусочками, в разных районах города.

Днем позже Серега Быков опять приехал по делам в Колывани и снова заглянул «на огонек» к своему старому товарищу. Игорь Касюк, как всегда, был сдержанно — приветлив, но от наметанного взгляда бывшего тренера не ускользнула некая перемена в настроении старого товарища. Среди друзей не принято «заходить издалека», поэтому Серега, не «мудрствуя лукаво», прямо спросил Игоря, чем вызвано его не очень бодрое выражение лица.

— Ты помнишь, я тебе говорил, что проходил собеседования и тестирования в одну из крупных новосибирских сетей по продаже готовых продуктов питания? — Серега кивнул — Не получится, скорее всего, ничего. Причина? В принципе все шло к тому, что меня примут на должность заместителя начальника службы безопасности. Но несколько дней назад на головном предприятии сибирских «Подорожников», в Новокузнецке, руководитель всей сети поменял начальника службы безопасности всего региона. Тот, в свою очередь, везде теперь ставит «своих» людей. Так вопрос о моем назначении сначала «подвис», а теперь снялся совсем.

— А что с тем местом, где ты работал два года назад? Ты как-то говорил, что Генеральный директор Путрин, когда ты увольнялся, на прощание высказался примерно в таком духе, что возьмет тебя обратно на работу в любое время. В строительную компанию вернуться не думаешь?

— Вопрос даже не обсуждается. Пока там Георг — ноги там моей даже не будет.

— Георг? Это тот, который — Казарян? Так ведь именно ты в свое время порекомендовал Путрину его кандидатуру, когда решался вопрос: принимать на работу заезжего армянина, или нет. Ничего не понимаю…. Вы же дружили, кажется? Ты даже ружье ему на день рождения подарил!

— А вот так! Теперь он «поднялся», Путрин назначил его директором своего дочернего предприятия….

Фишка была в том, Быкову этот «Георг» не понравился с первого взгляда, и об этом узнал первым именно Игорь. Серега тогда очень удивился собственной реакции на незнакомого человека, встреченного однажды в доме у старого друга, стал анализировать, искать причину неожиданно вспыхнувшей неприязни. Все оказалось просто. При их следующей встрече Быков понял, что так сильно отталкивало его в новом друге Касюка: глаза Казаряна. Высокий, крепкий (говорили, что Георг в молодости занимался боксом) он беспрестанно улыбался Сереге, словно тот был его не просто лучшим другом — а даже родным отцом.

В Колывани немало жизнерадостных людей, чей внешний облик вполне соответствует характеру. Например, Панов, директор лесхоза; у него улыбка — доброжелательная, настоящая, а сам Василий Алексеевич постоянно пребывает в отличном расположении духа.

У Казаряна все было иначе.

На большом круглом улыбающемся лице Георга диссонанс вызывали глаза. Они жили собственной жизнью. Когда крепкий упитанный армянин всем своим видом демонстрировал лучезарную доброжелательность, его глаза — жесткие, «холодные», цепко держали собеседника, изучали его, «препарировали», оценивали….

У «овцы» был взгляд «волка».