Александра Ронис - Тебе меня не сломить

Лишь слезы покатились по щекам. Ну, нет, плакать она не будет. Не стоит он ее слез. Оказывается, не стоит.

В дверь настойчиво позвонили, и Юля даже вздрогнула от неожиданности. У Саши были свои ключи, а больше прийти было некому. Тихо подойдя к двери, она заглянула в глазок и облегченно вздохнула, увидев на пороге Лену.

— Привет, вот решила заехать, узнать как ты тут, — улыбнулась та, продемонстрировав пакет с фруктами. — А то совсем закрутилась на работе, сейчас хоть сменщица вышла.

Юля пропустила ее в квартиру и, с трудом выдавив улыбку, спросила: — Чай будешь? — Буду, — кивнула девушка, вешая куртку на крючок и снимая обувь.

Они прошли в кухню. Юля поставила чайник и села за стол напротив Лены. На мгновение повисло неловкое молчание.

— Ну, как у вас дела? С Сашей не ругаетесь? — бодро поинтересовалась Лена, взглянув на нее.

— Я его не вижу почти, ругаться особо некогда, — со вздохом ответила она.

— И правильно, — кивнула девушка и добавила: — Видимо, не зря я с ним тогда разговор провела, прислушался он к моим словам.

— Что за разговор? — помедлив, переспросила Юля, хотя сама уже поняла, о чем речь.

— В тот вечер, когда мы с тобой из поликлиники приехали, я его встретила на лестнице, он хотел поговорить.

— О чем? — О тебе, разумеется, — посмотрев на нее как на глупого ребенка, ответила Лена.

— Он переживал, что все время куда-то скачешь, хотя врач прописал покой. Я объяснила ему, что мы вместе ездили, и что клиника совсем рядом. Он, вроде, успокоился. Ну, и так, почистила ему немного мозги, чтоб сильно не распоясывался, — она улыбнулась, и сразу как-то стало легче.

Юля мысленно отругала себя за то, что столько времени дулась на нее не понятно за что. Кроме того, она уже привыкла, что с Леной можно выговориться, и ей этого так не хватало.

— Лен, представляешь, мой парень, Макс … оказывается, мне изменял, — тихо проговорила девушка.

— Серьезно? — глаза Лены расширились от удивления. — А ты откуда узнала? — Мне его же девица и выложила все, прямо на улице, — вздохнула Юля, чувствуя, как при одном воспоминании об этом, к глазам подступают злые слезы. — А потом еще и бармен из клуба подтвердил. Да еще сказал, что они там почти полгода вместе были.

— Вот это да, — протянула Лена. — Юлька, у тебя не жизнь, а Санта-Барбара какая- то…

— Вот, если бы знала, что Макс мне изменяет, ни за что бы с ним не осталась, — с горечью произнесла девушка, отведя глаза в сторону. — Может, и жизнь сложилась бы иначе…

— Ну да, ты могла бы тогда и на Сашу внимание обратить.

— Нет, — покачала головой Юля. На того Степнова она никогда бы не взглянула иначе. Циничный, наглый, самонадеянный ублюдок. — Просто Макс бы не пострадал. А этого все равно никто бы не остановил. Он так же добивался бы своего. А добился бы или нет? Но я бы к нему не пошла в тот день в кабинет.

Хотя он мог и домой заявиться! Он уже раз приходил, да спасибо соседке, вовремя вышла. Но он пришел бы снова! — сбивчиво и взволнованно проговорила девушка. — Только это было бы в другой день, не опасный, и не было бы последствий. Я бы поплакала и забыла. Не было бы того, что сейчас…

— Да уж… Ну, что теперь гадать, как там могло бы быть, — выслушав ее, подвела итог Лена.

— Представь, уже говорят, что я за него замуж вышла! — с невеселой улыбкой сказала Юля и только тут вспомнила про давно вскипевший чайник. — Ой…

После разговора с подругой ей стало немного легче, но все равно на сердце лежал груз тяжелых мыслей о Максе и обо всем, что с ним связано, которые она старательно отгоняла, занимая себя домашними делами и подготовкой к сессии.

Почти каждый вечер были занятия в институте, куда ее отвозил-забирал либо Саша, либо один из него оперов, Влад. Тот самый, что приезжал как-то в Управление.

Этот опер ее немного настораживал. И, вроде бы, ничего отталкивающего в нем не было, даже взгляд был не такой холодный как у Степнова. И все, что она слышала от него — это «добрый вечер» и такое же нейтрально-вежливое «до свидания». Или у нее на всю жизнь теперь будет болезненная реакция на парней? Особенно, оперов? Садясь в машину, Юля тут же открывала свои тетрадки и принималась пролистывать конспекты, всю дорогу ощущая, как он смотрит на нее в зеркало заднего вида. И как бы абсурдно это ни звучало, даже немного радовалась, когда за ней приезжал сам Саша. Все-таки он уже стал каким-то привычным. В основном, или молчал, или раздавал указания по телефону. Да и его присутствие уже перестало вызывать какие-либо эмоции. Стало попросту все равно.

А в начале октября появились первые «шевелюшки». И эти невероятные ощущения, неведомые ранее, настолько захватили ее, что, казалось, она перенеслась в какой-то совершенно иной мир. Наконец окончательно и ошеломляюще пришло полное осознание и принятие своей беременности. Все чаще Юля замирала перед зеркалом, проводя ладонью по заметно округлившемуся животу, и невольно улыбалась: — Я мама? Я? Мама! Одежда для беременных, которой она, наконец, обзавелась, красиво подчеркивала ее «интересное положение». И Степнов стал смотреть на нее иначе, она это чувствовала. В те редкие минуты, когда опер был дома или куда- то ее отвозил, она замечала, с каким интересом он ее разглядывает. Видимо, ему тоже с трудом верилось, что там, внутри нее, был живой человек, его сын или дочь. С его чертами. Его кровь и плоть. Эти частые заинтересованные взгляды тревожили ее. Неизвестно, что у него в голове. Мало ли что он может выкинуть. Хотя, если честно признаться, то в последнее время он вел себя очень достойно. Но, чем черт не шутит….

Шведов ушел в отпуск, и целый месяц приходилось еще замещать его — раздавать общие указания, собирать планерки, ездить в Управление с отчетами, хотя работы и так было невпроворот. С Юлей они почти не виделись. Только рано утром, когда нужно было отвезти ее в поликлинику или вечером на занятия, и то, все чаще приходилось просить об этом Влада, потому как тот был единственным, кому он безоговорочно доверял.

Их холодная, молчаливая «война» продолжалась. А, может, уже давно перестала быть «войной». Кажется, ей уже не было никакого дела до того, что он ночует в ее квартире. По утрам ей всегда было плохо, и если поначалу Саша периодически появлялся на пороге ванной, предлагая стакан воды, чем лишь раздражал девушку, то потом немного привык и перестал настолько остро реагировать на такие моменты. Теперь он понял, почему она совсем мало ест, особенно с утра, и больше предпочитает фрукты, которыми он старался забить холодильник.

Она стала спокойной и задумчивой. Ее рука все чаще ложилась на подросший живот, а на губах играла едва заметная улыбка, как будто девушка прислушивалась к ощущениям изнутри. Саше так хотелось знать, что она чувствует, или прочесть хотя бы отрывочно ее мысли, но, увы, Юля сейчас была для него еще более закрытой книгой, чем раньше. Ему оставалось только тайком любоваться ею, надеясь, что она этого не замечает.