Владимир Шитов - Воровской общак

— Знаю.　

— Будь там один, — поставил условие Савелий.　

— Я же приеду туда на такси.　

Пальцами правой руки почесав затылок, Савелий решился:　

— Пускай с тобой будет таксист. Но чтобы больше с вами никого не было. Усек?　

— Понятно!　

— Таксист твой человек?　

— Мой, но он работает на меня вслепую.　

— Почему он так на тебя работает?　

— Потому что я ему плачу хорошие бабки. Ему мои проблемы до лампочки.　

— Так тоже можно работать. И даже лучше, чем когда другие знают о твоих делах больше, чем тебе хотелось бы.　

— Значит, сегодня встречаемся в одиннадцать часов вечера на кладбище, — напомнил Влас Савелию в завершение разговора.　

— У запасного выхода, — счел нужным дополнить его Савелий.　

— Я посоветовал бы тебе, Савелий, липших быков на кладбище не брать. Не хочу, чтобы о моих бабках знали слишком многие. Лишние глаза и уши ни тебе, ни мне не нужны.　

— Яйца курицу не учат, — отмахнулся от совета Савелий.　

Влас так и не понял, то ли прислушается Савелий к его мнению, то ли нет.　

А Савелий, провожая взглядом машину с отъезжающим от нефтебазы Власом, подумал: «Не мешало бы за его тачкой установить наблюдение. Но он мужик осторожный и ушлый, может обнаружить хвост. Примет его за ментовский и, испугавшись, так даст деру из города, что забудет мне свои деньги передать… Чего мне, собственно, за ним следить, если я его знаю как облупленного? Знаю, что он за фрукт, что все равно вечером привезет мне бабки в известное место. Мне его даже насиловать не пришлось, чтобы он отстегнул бабки на откуп, сам Влас пожелал всю свою капусту отдать мне. Конечно, он и обязательство взял с меня нешуточное…»　

Тем временем Влас, отъехав от нефтебазы Савелия несколько кварталов, вместе с оперативниками стали изучать следующий за ними транспорт. Поколесив изрядно по городу, они пришли к выводу, что Савелий за ними слежки не установил. Только тогда они припарковали машину на стоянке и смогли в спокойной обстановке поговорить. Влас подробно пересказал оперативникам суть состоявшейся беседы с Савелием. Правда, она в его интерпретации получила другой смысл.　

— Мою встречу с Савелием вы видели. По ней легко можно понять, что мы с ним старые знакомые. В людном месте на глазах многих людей он не пожелал со мной говорить. По этой причине предложил заехать на территорию базы. Я был вынужден принять его приглашение.　

— Мы же тебе говорили, чтобы в согласованные с нами действия ты не вносил своей самодеятельности. Прежде всего, ты не должен был выпадать из поля нашего зрения. Между прочим, мы отвечаем за твою безопасность перед Шаповаловым, — осуждающе напомнил ему Михаил.　

— Как я мог не принять его предложение, если он его обосновал беспокойством за мою судьбу? Мол, ты находишься в розыске, а поэтому нечего лишний раз светиться.　

— Его рассуждения логичны, и если бы ты не принял его приглашения, то он мог обоснованно заподозрить тебя в неразумности поступка, а потом выяснять, почему ты так глупо поступил, — рассудил Михаил.　

— Мы уехали в глубину территории базы, где он остановил машину под деревом. Там он от меня потребовал объяснения, почему я его обворовал на миллион долларов. Я покаялся перед ним, признал свою вину и согласился вернуть шестьсот тысяч долларов, то есть все те деньги, которые у меня остались от выкупа за похищенную нами Арканову.　

— Как он отреагировал на то, что четыреста тысяч его денег ты потратил? — спросил Александр, которому около нефтебазы пришлось лежать в машине на полу в задней части салона автомобиля. Теперь он, сидя на заднем сиденье вместе с Власом, делал движения плечами, руками, ногами, восстанавливая кровообращение во всем теле.　

— С пеной на губах возмущался моим хамством. Он меня убил бы, но желание получить хотя бы оставшиеся шестьсот кусков сдержали его от расправы надо мной. Ведь тогда он вообще не получит от меня ни одного арка- новского доллара. Он это понимает, а поэтому потребовал, чтобы я сегодня в одиннадцать часов вечера привез эти деньги для передачи ему на городское кладбище. После того как я передам ему деньги, Савелий сразу или на другой день может учинить надо мной расправу, — с беспокойством за свою судьбу предположил Влас.　

— Как только он от тебя получит деньги, мы его возьмем в такой прессинг, что ему о мести и о тебе некогда будет думать, — успокоил его Михаил.　

Завершив беседу, Михаил завел машину и по просьбе Власа поехал с ним на дачу Гуры за деньгами. Там Влас с помощью лестницы залез на чердак дома. Надел брезентовые рукавицы на руки. Пройдя по балкам в дальний, южный конец чердака, поднял слой стекловаты с потолка, из-под которого достал свою сумку с долларами. Положил на место слой стекловаты, постучал по сумке рукавицей, освобождая ее от волокон стекловаты. Сняв с рук рукавицы, Влас бросил их, после чего прежним путем покинул чердак дома Гуры, поставив лестницу на прежнее место.　

Возвратившись к машине и отдавая сумку с деньгами Михаилу, Влас невесело пошутил:　

— Вот что нас губит.　

— Не говори, Влас, и еще как губит, — согласился с ним Александр.　

— Везите меня к подруге домой. Я хочу до вечера отдохнуть. Деньги пускай останутся у вас. Так будет надежнее, — предложил он.　

Его просьба у оперативных работников возражений не вызвала. Такую нагрузку на себя они восприняли как должное.　

По вниманию, которое проявляла к нему Ирина, Влас видел и понимал, что девушка в него влюблена. Но ответить ей тем же самым он не мог. Ирина для него представляла интерес только постольку, поскольку он нуждался в надежном убежище.　

Ходить с девушкой в рестораны, бары, другие общественные места ему было нельзя по известным читателю причинам. Поэтому все свое свободное время Влас и Ирина проводили у нее в квартире. Помимо занятий любовью, длительных задушевных бесед, просмотра видеофильмов и телепередач, у них других развлечений не было.　

По тому как Ирина свободно и непринужденно, а главное, с неослабным интересом общалась с Власом, можно было понять, что она в других видах отдыха не нуждалась.　

Ирина была большим ребенком, слишком открытым, доверчивым, а поэтому легко ранимым. Этим своими «недостатками», которые у многих его ровесников отсутствовали, девушка подкупила Власа. Он удивлялся, как Ирина до настоящего времени не стала жертвой жадного маньяка, который, разорив ее до нитки, потом мог бы и убить, а в лучшем случае лишить имущества, жилья, сделать бомжем. В таких условиях Ирине с ее здоровьем долго не удалось бы прожить.　

Восполняя пробелы в ее воспитании, Влас часами втолковывал ей простейшие житейские истины. Что характерно, Ирина Власу нравилась такая, какой была, но в силу своих сил и возможностей он пытался разъяснить ей и тем самым предупредить ту роковую ошибку, которую Ирина могла допустить в силу своей закомплексованности и неприспособленности к жестким реалиям жизни. Больше всего его возмущало в процессе «учебы» то, что она с ним спорила и даже пыталась доказать ему верность своих взглядов и поступков. В общем, Ирина не давала ему возможности скучать.