Дэвид Гудис - Зарубежный криминальный роман

— Наверное, фотографии не новые, — предположила Китти. — Затем, в кино широко используют перекись водорода, а отрастить волосы ничего не стоит: это дело нескольких месяцев.

Еще не совсем убежденный, я ответил:

— Не знаю, как можно отличить этих звезд одну от другой: в купальнике они все как сестры. Какие у тебя основания утверждать, что это Гала, а не другая?

— Нос и рот, — ответила Китти. — Эта пляжная фотография — самая четкая. У тебя нет случайно каких-нибудь свежих журналов, помимо шведских?

— Я их в жизни не читаю.

— Ну так старых еженедельников? Что-нибудь о кино.

— На книжном шкафу лежит пачка «Голливуд Репортер» — вспомнил я. — Сол Лессер оставил. Сейчас принесу.

Мы перелистывали номера «Репортера» примерно годовой давности, пока не наткнулись на вклейку — цветные страницы с программой студии «Экедеми Пикчэ». Во всю страницу шла та самая фотография Галы Форрест, которая была развешана по городу: Гала Форрест в лохмотьях, загоревшая под мексиканским солнцем, босиком на нежнобелом песке протягивает руки к прекрасному бандиту Гомесу. Все внимание фотографа сосредоточено на ее теле. Прелестная куколка с широко раскрытыми глазами. Другие фотографии в журнале подтверждали, что на них была изображена та же девушка, что и на моих фотоснимках. Тот же рот, те же губы, прелестный носик с тонким вырезом ноздрей, брови, так же посажены глаза, та же ямочка на подбородке. Даже форма ушей та же. Для большей уверенности мы взяли лупу. В конце концов у нас не осталось сомнений: да, девушка с толстяком — Гала Форрест.

— Доволен? — спросила Китти.

— Неплохо, — согласился я. — Приятно видеть, что ты разбираешься в современном кино. Ну а теперь проверим твою наблюдательность. — Я положил карточку с пририсованными очками, добавил несколько локонов и глухое платье. — Узнаешь?

Китти пожала плечами.

— По правде говоря, я не рассмотрела лица твоей клиентки: все мое внимание поглотил ее наряд. Потом, ведь она не пробыла в моей комнате и минуты.

— Я убежден, что эта девушка и есть наша мисс Смит. А ты считаешь, что она и Гала Форрест — одно и то же лицо, значит, все в порядке. Неудивительно, что она приняла меры предосторожности: если бы она не переоделась, за ней тотчас увязался бы хвост вопящих молодчиков и лысых сластолюбцев. Теперь понятно, почему она так опасается шантажа. Но мы не знаем одного: почему Гала Форрест беспокоится из-за этих внешне безобидных фотографий. Она сказала мне, что не замужем. Это правда?

Китти покачала головой.

— Во всяком случае, об этом ничего не писали. Время от времени ей приписывают нового любовника и посылают в ночной ресторан с поклонниками из высшего света; господа репортеры неплохо развлекаются за ее счет.

— Никак не возьму в толк, чем ей помешали эти снимки, — повторил я. — Не знаешь, кем может быть этот толстяк?

— Нет, а ты?

— Не представляю, — признался я. — Лет ему под сорок, девяносто — девяносто пять килограммов весу, лысеет, любит выпить, курит сигару, зубы у него хорошие, рот чувственный, одевается безвкусно. Общительный и, надо думать, холодный и равнодушный. Таких как он — тысячи.

— Но ей он, во всяком случае, не брат.

— И не отец.

— К тому же, с помощью этих фотографий Вальдо заработал двадцать тысяч долларов, — заметила Китти.

— Ладно, это уже не актуально. Она оплатила и получит снимки. Положи их в конверт и перестань об этом думать. Можно сказать, день был доходным.

Я послюнявил уголок платка и стер карандашные следы, нашел конверт того же размера и взял сургуч. Перекладывая фотографии, я обратил внимание, что негативов только пять. Они были такими маленькими, что их ничего не стоило выронить, но до этого я не вынимал их из конверта, а то, что один выскользнул и я этого не заметил, представлялось мне малоправдоподобным.

Для очистки совести мы поискали на ковре, под столом и по всей комнате, но безуспешно. Недоставало как раз негатива праздника, самого близкого по времени, с парочкой на диване. Из всех он был самым выразительным, хотя, на мой взгляд, мог не понравиться разве что ревнивому мужу.

— Так я и думал! — воскликнул я с горечью. — Эта дуреха была уверена в Вальдо, и мне пришлось действовать по ее указке. Как я мог не проверить содержимое на месте! Я так и знал, что что-нибудь в этом роде произойдет. Он оставил себе снимок праздника, чтобы вымогать дальше, когда снова будет на мели. От этих шантажистов никак не отвяжешься, если не отделаешь их по первое число, не убьешь или не обратишься в полицию.

Китти взглянула на меня.

— Что будем делать?

— Что я могу? — вздохнул я. — Поеду обратно за негативом.

— Я сразу сказала тебе, чтобы ты не вмешивался, помнишь? — опечалилась Китти. — Ты ведь предупредил ее, что Вальдо может обмануть, а она не стала тебя слушать. Она не оплачивала тебе всякие неприятные последствия.

— Я должен был забрать шесть фотографий и шесть негативов, за этим я и поеду. Пусть она запретила мне действовать, пусть я не знаю, что ей угрожает, но, если я берусь за работу, то принимаю на себя всю ответственность.

— Теперь ты знаешь, кто она, — сказала Китти. — Ты можешь позвонить ей и объяснить, что произошло.

— Начнем с того, — возразил я, — что она просила меня не вскрывать конверта, а потом — время не ждет. Вальдо собирался уезжать. Я должен поехать к нему и вырвать фотографию, пока он не смылся. А если он уехал, я должен его найти.

Я сунул незапечатанный конверт в карман, взял шляпу и направился к двери.

— Возвращайся к себе, — посоветовал я Китти. — Чует мое сердце, что за эти пять тысяч долларов мне придется изрядно попотеть.

Я оставил ее около стола. Она в задумчивости кусала губы и была так прелестна, что жаль было уходить от нее: только срочное дело могло вынудить меня на это, что доказывает, каким добросовестным бывает иногда Крэг, когда ему этого очень хочется.

В двадцать минут десятого я снова был на Риверсайд Вест. Я поставил машину во дворе около клумбы. Квартира Вальдо выходила как раз сюда. Проходя по коридору, я столкнулся с элегантной брюнеткой лет двадцати пяти в темном вечернем платье. Вокруг шеи у нее была трижды обернута нить крупного жемчуга, на плечи накинута несколько поношенная горностаевая накидка. Когда она проходила мимо, я обратил внимание на высокие каблуки. Она прошла так быстро, как будто боялась, что я заговорю с ней. В глазах у нее я прочел гнев и решимость. Наверное, она только что поссорилась или готовилась к решительному объяснению. На мой поклон она только холодно сверкнула глазами. Я так подробно описываю эту девушку, потому что больше никого не встретил в доме в это второе мое посещение Вальдо. Я нажал на кнопку звонка, но никто не ответил. Да, Вальдо поспешил убраться: логично было бы предположить, что он уехал с деньгами. Мне страшно захотелось войти и все обшарить: может быть, я мог бы наткнуться на адрес, номер телефона, на что угодно, чтобы разыскать его. А может быть, я сумел бы понять, чем он застращал мою клиентку.