Агата Кристи - Кривой дом (сборник)

Мистер Пьетро Палермо сидел в комнате, которая выглядела как гостиная викторианской эпохи, если не считать стола из красного дерева, триптиха на библейские темы в позолоченной раме и распятия из слоновой кости. Здесь стояли диван, набитый конским волосом, и несколько старинных кресел; на серо-зеленой каминной полке — часы, в углу лениво тикали прадедушкины часы, а на овальном мраморном столике красовалась ваза с восковыми цветами. Толстый и мягкий ковер, даже шкаф для антиквариата был старинный.

На окнах длинные шторы, но комната выходила на юг, и света было достаточно. Напротив, через улицу, я видел окна дома, где убили Джорджа Ансона Филлипса. На улице было тихо.

Высокий итальянец с красивой головой и смуглым лицом прочел мою карточку.

— В моем распоряжении двадцать минут, мистер Марлоу. Что вам угодно?

— Я — тот самый человек, который нашел труп в доме напротив. Убитый был моим другом,

Его холодные глаза внимательно разглядывали меня,

— Люку вы сказали совсем не то.

— Люку?

— Он управляющий этого дома.

— Я не много рассказываю незнакомым людям, мистер Палермо.

— Это хорошо. И что вы «отите сообщить мне?

— Вы — важный человек, с вами я могу говорить откровенно. Вчера вы видели меня и описали полиции, Они сказали, что ей дали очень точное описание.

— Да, я многое замечаю,— равнодушно согласился он.

— Вы вчера видели также высокую блондинку, которая вышла из этого дома.

— Не вчера.— Он продолжал разглядывать меня.— Это было два или три дня назад. Но я сказал копам, что это было вчера.

Он щелкнул пальцами.

— Хопперы, ха!

— Вы видели вчера здесь каких-нибудь незнакомых вам людей, мистер Палермо?

— Нет, но сзади есть еще один вход,— Он взглянул на ручные часы.

— Значит, никого не видели? Сегодня утром вы были у Хенча.

Палермо продолжал лениво разглядывать мое лицо.

— Вам это сказали копы, да?

— Они сказали мне, что вы заставили Хенча при, знаться. Вы заявили, что он ваш друг. Конечно, они не знают, насколько он вам близок.;

— Я заставил Хенча признаться?

Неожиданно на его лице заиграла тонкая усмешка.

— Только Хенч не убивал,— заметил я.

— Не убивал?

— Да, не убивал.

— Это интересно. Продолжайте, мистер Марлоу.

— Его признание — абсурд. Вы заставили его признаться- из каких-то своих соображений.

Палермо встал, подошел к двери, открыл ее и крикнул: «Тони!», потом закрыл и вернулся на свое место. Невысокий, хамоватый с виду итальянец вошел в комнату, сел у стены и уставился на меня.

— Тони, это мистер Марлоу. Взгляни на его карточку.

Тони встал, взял мою карточку и сел, разглядывая ее,

— Хорошенько рассмотри этого человека, Тони. Ты не забудешь его?

— Можете на меня положиться, мистер Палермо,— ответил парень.

— Значит, он был вашим другом? — спросил Палермо.— Хорошим другом?

— Да.

— Это плохо. Да, это очень плохо. Друг — это друг, Я скажу вам кое-что, но вы никому не говорите. Даже копам. Не скажете?

— Не скажу.

— Вы дали обещание, мистер Марлоу, Этого не забывают. Вы не забудете?

— Не забуду.

— Тони, он не забудет, не забудь и ты. Ясно?

— Я даю слово. Все; что вы скажете, останется между нами.

— Это прекрасно. О’кей. Я происхожу из большой семьи. У меня много сестер и братьев. Один брат очень плохой человек? такой же как Тони.

Тот улыбнулся.

— О’кей. Другой брат ведет спокойную жизнь. Живет он тут, через улицу. Здесь полным-полно копов. Не очень хорошо. Задаю слишком много вопросов. Плохо для бизнеса, плохо для брата. Ясно?

— Ясно,— ответил я.

— О’кей. Этот бедняга Хенч плохой парень, пьет, не работает, за квартиру не платит. Но у меня есть деньги, и поэтому я сказал: «Послушай, Хенч, сделай одолжение. Ты пьяница, пьешь уже. три недели. Ты пойдешь под суд, а я возьму тебе хорошего адвоката. Признайся, скажи, что был пьян. Срок получишь небольшой, я о тебе позабочусь. О’кей?» Он сказал «о’кей» и признался. Вот так это было.

— За две-три недели плохой брат уберется отсюда, и копы потеряют его след. Убийство Филлипса останется нераскрытым. Так, что ли?—спросил я.

— Так,— улыбнулся Палермо.

Та же умная улыбка, словно поцелуй смерти.

— Все это касается только Хенча, мистер Палермо. Но в поимке убийцы моего друга мне это не поможет.

Он покачал головой и снова посмотрел на часы, Я встал, Тони тоже.

— С такими птицами, как вы, трудно иметь дело,— заметил я.— Вы делаете тайну из пустяка. Если я передам ваши слова полицейским, они рассмеются мне в лицо. И я буду смеяться вместе с ними.

— Тони редко смеется,— сказал Палермо со значением.

— На свете много людей, которые вообще никогда не смеются, мистер Палермо Вы это должны знать: вам еще придется встретиться с ними.

— Это уж мое дело.— Он пожал плечами.

— Я не нарушу своего обещания. Но если вас начнут одолевать сомнения, не пытайтесь отыграться на мне. В своей части города я достаточно сильный человек, и, если я буду иметь дело с Тони, вам придется хоронить его. Смотрите не прогадайте!

— Это хорошо! — Палермо засмеялся.— Слышишь, Тони, предстоят похороны. О’кей.

Он встал и указал мне на дверь красивой сильной рукой.

В вестибюле Белфонт-билдинга, в единственном работающем лифте, горел свет, а на стуле сидел все тот же старик. Я вошел в кабину и сказал: «Шестой».

Лифт стал подниматься и остановился на шестом этаже. Я собрался выходить, но старик окликнул меня.

— Жарко на улице? — уныло спросил он.

Я с изумлением уставился на него.

— У вас сегодня серый костюм,— заметил он.

— Ну и что?

— Он прекрасно выглядит. Но мне больше нравится тот, что был на вас вчера.

— Продолжайте,— заинтересовался я.

— Вы поднимались на восьмой этаж. Дважды. Второй раз пришли поздно. Спустились обратно с шестого этажа. Вскоре после этого появились ребята в голубом.

— Один из них сейчас наверху?

Старик покачал головой.

— Я им ничего не сказал. А теперь уже поздно. Они съедят, меня.

— За что?

— За то, что я вовремя не сказал им этого. Да черт с ними! Вы разговаривали со мной вежливо и учтиво. Дьявольски мало людей так обращаются со мной. Я знаю, что у вас нет ничего общего с убийством,

— Я плохо играл с вами,— признался я.— Неправильно играл.

Потом протянул ему свою карточку. Он достал очки в металлической оправе, водрузил их на нос и стал читать. Читал он медленно, шевеля губами, потом вернул ее мне.

— Лучше держите ее у себя. Я могу потерять. Думаю, у вас очень интересная жизнь.

— И да и нет. Как вас зовут?

— Грэнди. Только зовите меня Поп. Кто убил его?

— Не знаю,- Вы заметили кого-нибудь, не знакомого вам/ кто. поднимался туда?