Агата Кристи - Кривой дом (сборник)

Старуха снова взяла карты, бросила пиковую десятку на червонного валета, потом потянулась к другому столу за своим портвейном.

— Я вижу, что вы продолжаете держаться высокомерно, мистер Марлоу,— заметила она.

Я покачал головой.

— Это не высокомерие, а откровенность. Я не сделал вам ничего плохого, миссис Мардок. Дублон вам. вернули. Я оградил вас от полиции. Я ничего не сделал для развода, но нашел Линду. Впрочем, ваш сын все время знал, где она, и я не думаю, чтобы у вас были из-за нее неприятности. Она осознает, что совершила ошибку, выйдя замуж за Лесли. Однако если вы не цените...

Старуха громко хлопнула картой. Это был бубновый туз.

— Трефовый туз закрыт. Я не могу его вытащить.

— Начните пасьянс сначала,— посоветовал я.

— Не лучше ли вам рассказать мне о Мерль? И не злорадствуйте по поводу того, что вам удалось проникнуть в семейную тайну, мистер Марлоу.

— Я не злорадствую, миссис Мардок. Сегодня днем вы послали Мерль с пятьюстами долларов к Ванньяру.

— Ну и что?

Она отхлебнула портвейна.

— Когда он попросил их?

— Вчера. Я только сегодня смогла получить их в банке, А что случилось?

— Ванньяр шантажировал вас около восьми лет, не так ли? С 26 апреля 1933 года, верно?

Глубоко посаженные глаза панически забегали, но старуха сумела взять себя в руки.

— Мерль сообщила мне очень немного,— продолжал я.— Ваш сын рассказал мне, как умер его отец. Я просмотрел все отчеты в газетах. С вашим мужем произошел несчастный случай. На улице, перед его конторой, что-то случилось, и люди стали выглядывать из окон. Ваш муж перегнулся через карниз слишком низко, Ходили разговоры о самоубийстве, так как он разбился как смерть, а пятидесятитысячная страховка досталась вам. Но коронер был настолько любезен, что не обратил на это внимания.

— Что дальше? — хрипло спросила старуха. Голое напоминал не то стон, не то рев.

—- Мерль была секретарем Горация Брайта. Странная маленькая девочка, очень робкая, девочка со старомодными взглядами на мужчин. Надо думать, одно время он приставал к ней и до смерти напугал ее.

— Да?

— Она решила убить его. Шанс представился, и она толкнула его в спину, когда он выглядывал из окна. Так было дело?

— Выражайтесь яснее, мистер Марлоу. Я понимаю только прямой разговор.

— Ну как вам сказать еще яснее? Она толкнула своего хозяина в спину, когда он выглядывал из окна. В трех словах: она убила его. И с вашей помощью осталась в стороне.

Старуха положила левую руку на карты и кивнула. Подбородок ее дрожал.

— У Ванньяра были какие-нибудь доказательства? Или он случайно видел, как все произошло, и вы платили ему из боязни скандала или любви к Мерль?

Прежде чем ответить, старуха бросила еще одну карту. Она была тверда как скала.-

— -Он говорил о какой-то фотографии, но я ему не верила. Ее не могло быть у него. Иначе он, рано или поздно, показал бы эту фотографию мне.

— Я этого не думаю,— возразил я.— Вряд ли он осмелился бы это сделать. У вас тяжелый характер — он мог бояться вас. И потом, то, что он имел такую фотографию, свидетельствовало о его подлости. Сколько вы ему заплатили?

— Это не ваше...— начала было старуха, но резко замолчала и пожала плечами.

Она оставалась сильной и безжалостной.

— Одиннадцать тысяч сто долларов, не считая тех пятисот, которые я послала сегодня.

— Так. Это чертовски мило с вашей стороны по отношению к Мерль, миссис Мардок,— заметил я.

Она снова пожала своими массивными плечами.

— Это вина моего мужа. Он был пьян, мерзавец. Но думаю, что он причинил Мерль большой вред, но, как вы сказали, она ужасно испугалась. Я... я не слишком виню ее. К тому же, за эти годы она сама себя достаточно наказала.

— Она лично передавала деньги Ванньяру?

— Да, Мерль считала это наказанием для себя. Странная идея.

Я кивнул.

— Полагаю, это в ее характере. Позже вы вышли замуж за Джаспера Мардока, держали Мерль при себе и заботились о ней. Кто еще знал об этом?

— Никто, только Ванньяр. Я уверена, что он никому не сказал.

— Я тоже так думаю. Теперь все кончено — Ванньяра нет в живых.

Старуха медленно подняла голову, потом сложила карты и подвинула их к краю стола.

— Мерль пришла ко мне, когда меня не было дома,— продолжал я.— Она попросила управляющего впустить ее в мою квартиру. Тот позвонил мне, и я разрешил это. Я поспешил вернуться домой, и там она сказала мне, что застрелила Ванньяра.

Старуха тяжело вздохнула.

— В ее сумке был пистолет. Бог знает, зачем она брала его с собой. Может быть, с целью защитить себя от каких-нибудь мужчин. Однако кто-то — по-моему, Лесли— засунул в патронник патрон другого калибра, так что пистолет не мог выстрелить. Сообщив мне, что застрелила Ванньяра, Мерль упала в обморок. Я вызвал своего врача, а сам поехал к Ванньяру. В двери торчал ключ, а сам он был мертв. Умер задолго до того, как там появилась Мерль. Ее рассказ был вымыслом — она не убивала его. Врач осмотрел девушку и не нашел у нее ничего страшного. Но я, наверное, уже надоел вам. Полагаю, вы все поняли.

— Да, думаю, что поняла. А где сейчас Мерль?

— Она спит в моей квартире. Там дежурит медсестра. Я звонил отцу Мерль. Он ждет ее. У вас нет возражений?

Старуха была изумлена.

— Он ничего не знает,— быстро добавил я.— И не узнает, в этом я уверен. Ему просто хочется, чтобы она вернулась домой. Я собираюсь отвезти ее. Видимо, теперь ответственность за нее лежит на мне. Мне нужны на расходы те последние пятьсот долларов, которые не получил Ванньяр.

— А сколько еще? — жестко спросила она.

— Не знаю. Вам лучше знать.

— Кто убил Ванньяра?

— Похоже, он покончил с собой. Около его правой руки лежал пистолет. Рана на виске. Пока я был там, туда приехал Морни с женой. Я спрятался. Морни намеревался инкриминировать убийство жене. Она же флиртовала с Ванньяром и поэтому, видимо, считает, что Ванньяра убил муж. Но все говорит о самоубийстве. Копы, наверное, уже там. Не знаю, что они решат. Нам остается только сидеть и ждать.

— Такие, как Ванньяр, не кончают жизнь самоубийством,

— А такие девушки, как Мерль, не выталкивают мужчин из окон.

Мы долго и пристально разглядывали друг друга. Потом я встал и Подошел к французским окнам. Тихая и спокойная ночь. Три дерева под лунным светом отбрасывали мрачные тени. В середине сада я заметил бассейн, а рядом с ним лужайку. Я вышел на балкон. На лужайке кто-то лежал и курил сигарету.

Я вернулся в комнату. Миссис Мардок снова раскладывала пасьянс. Я подошел к карточному столу.

— Снимайте трефового туза,— подсказал я.

— Сама знаю,— огрызнулась старуха.

— Хочу спросить вас еще об одной вещи. Дело с дублоном по-прежнему покрыто мраком, судя по двум убийствам, которых не должно было быть, если бы монета находилась у вас. Меня интересует, мог ли такой опытный нумизмат, как Морнингстер, опознать именно ваш дублон Брашера?