Саша Слова - Опасность заводит

Анна минуту приходила в себя, не двигаясь. Когда она огляделась, то поняла, что оказалась в небольшой почти пустой комнате. Только кровать и стул, и еще окно с опущенными пластиковыми жалюзи, которыми обычно закрывают прилавки ларьков на ночь. Она прикинула, сколько сейчас могло быть времени, они ехали сюда часа полтора… Наверное, 8–9 вечера. И как не потерять ощущение времени взаперти? Здесь каждая минута за час.

Подойдя к окну, она попробовала жалюзи на прочность. Внизу они были закрыты на ключ. Конечно, это не самая крепкая конструкция, ее можно сломать, но только с большим шумом. А два охранника сторожат за дверью. Тогда она села на кровать и некоторое время пыталась хоть что-то придумать, но кончилось все тем, что она начала считать минуты и часы. Чтобы отвлечься и чтобы не допустить внутренней тишины.

За ней пришли, когда начало рассветать. Она заметила полоску утреннего солнца на полу в коридоре. Молчаливый охранник распахнул дверь уборной и кивнул. Потом ее повели вниз. Анна осторожно оглядывалась по сторонам, стараясь запомнить дом, расположение комнат и дверей. И количество людей.

— Дайте ей обувь!

Анна узнала голос вчерашнего соседа по заднему сидению.

— Устроили тут Золушку, — он толчком придал ускорение парню, который уже где-то нашел жутковатого размера тапки.

Черные тапки бросили под ноги, Анна обулась и посмотрела на шкафчик. Да, пожалуй, она будет так его называть про себя, чтобы уж совсем не пугаться. Стоя он еще грознее.

— Пошли, — скомандовал он и указал на очередную дверь.

За ней старомодный кабинет с кожаными креслами и мебелью из темного дерева встретил потрескивающим камином.

— Сядь там, — теперь ей ткнули на стул у большого стола.

Вскоре появился хозяин, что сразу стало ясно по дорогому костюму и расслабленности в жестах. Шкафчик же в его присутствии, наоборот, напрягся. Босс уселся напротив, не отрывая взгляда от планшета, и Анна смогла рассмотреть его. Вчера она его точно не видела, он был молод, возраста Марка, немного за тридцать. Худое лицо и тонкие губы, коротко стриженные русые волосы.

— Так, — протянул он и посмотрел на нее.

В его взгляде читалась скука.

— Анна, Анна, — он словно пытался припомнить, что собирался сказать. — С чего же нам начать?

Он отложил планшет и закинул нога на ногу.

— Надо осмотрительнее выбирать друзей. Хотя с братом вам банально не повезло.

— Он бывает несносен.

— И туп.

Он положил руку на бедро и стал изучать аккуратно подстриженные ногти.

— Я готов к войне и не боюсь ее. Это Марку стоит много раз подумать, прежде чем что-либо предпринять. Я могу убить вас, и он ничего не сделает. Сомневаюсь, что даже захочет. Он все-таки привез вас. Есть границы, за которые он не переступит.

К такому разговору она оказалась не готова.

— Зачем вы говорите мне все это?

— Нас бывает выручают мелочи. Вы внешне похожи на мою старшую дочь. И я старомоден, стараюсь не трогать женщин.

Анна теряла нить их разговора, к чему он ведет… Что сейчас происходит? Стоило ли открывать рот?

— И главное, у меня изначально был другой план. Я уже получил все, что хотел. Неустойка выплачена, Марк уязвлен, Виктор убит.

— Виктор…

У Анны закружилась голова.

— Я считаю, что каждый должен сам отвечать за свои проступки. Ваш брат нашелся в частной клинике этой ночью со смехотворной охраной. Похоже все были слишком заняты вашим спасением.

Она почти не видела его, все расплылось перед глазами. Комната закружилась и будто бы сузилась, крепко обняв ее, а его невыносимо спокойный голос все наплывал откуда-то. И она с трудом цеплялась за его слова, чтобы понимать их.

— Вас отвезут через пару часов. Уже договорено место, где вас встретят. Так что прощайте, Анна. И мои соболезнования.

Ее заставили подняться и повели к двери. Впрочем, она не могла сопротивляться, она ничего не могла, даже плакать. Боль оглушила ее, хотя в глубине души она не верила. Нет, этого не могло быть. Этого нет. Надо сильнее зажмуриться, и все исчезнет… Только не он, только не брат, у нее больше никого нет и никогда не было. Нет. Пожалуйста, нет… Только не он.

Она почувствовала укол в предплечье, когда нашла себя уже на втором этаже.

— Что вы?

Она заметила шприц в руке охранника.

— Чтобы уснуть, — он отпустил ее, но остался рядом.

Он так и стоял над ней, пока она не забылась. Из навязанного сна она вынырнула резко и с криком, как будто ее измучил кошмар. Кошмар, который не исчез с пробуждением.

— Анна, — позвал знакомый голос. — Я забрал тебя. Ты в безопасности.

Она увидела Севера рядом с собой. Он плавно повернул руль и, соскочив на обочину, остановился.

— Анна, — приглушенно повторил он.

— Я хочу выйти.

— Да, конечно.

Он разблокировал замок и вышел вместе с ней. Анна только сейчас заметила, что закутана в большой плед, он выскользнул из ее онемевших пальцев и упал на землю. Она, ничего не видя, сделала пару бесцельных шагов вперед, и ее нога вдруг соскользнула вниз. Север тут же оказался рядом и поймал ее.

— Тут крутой склон, осторожнее.

Он вернул плед на ее плечи. И они встретились взглядами, ему было больно, и он не скрывал этого. И он все порывался что-то сказать, но боялся навредить неосторожным словом.

— Как? — спросила она.

Он качнул головой, нахмурившись.

— Как, Север?

Анна сжала его ладони, которыми он удерживал плед.

— В больнице. Его застрелили… сразу в сердце, без шансов.

Она заплакала. Слезы, наконец, нашли путь, и горечь вырвалась из груди.

— Он спал, Анна, — сказал Север, словно не знал, чем еще утешить.

Его рука нашла ее лицо и мягко провела по щеке, стирая слезы. Он притянул ее к себе и обнял. И Анна крепко прижалась к нему, пряча лицо в его рубашку.

— Мне жаль. Мне так жаль.

Ночной город под ногами… Панорамные окна хвастались сумасшедшим видом с двадцатого этажа, но Анне было плевать. Она облокотилась на стекло, прижав лицо к холодной поверхности, пока Марк стоял за спиной. Стоял и мучительно подбирал слова. Прошли две недели, а ей не становилось легче. Она ни с кем толком не разговаривала все это время, не позволяла даже, и теперь Марк не знал с чего начать, чтобы не спугнуть.

— Ты можешь оставаться здесь, сколько захочешь, — попробовал он, — но надо выходить на улицу.

— Надо, — кивнула она.

Ей самой было противно и отчаянно хотелось быть сильней. Пора уже очнуться.

— Можем пойти сейчас. В такое время почти нет людей.

— Нет, Марк, не сейчас.

— Хорошо, — он кивнул и бесцельно огляделся по сторонам. — Насчет работы… Север устроил всё, ты без последствий сможешь вернуться, когда придет время.

И Анна знала как. Она уже поняла, что ей нужно, чтобы справиться со скорбью и жить дальше. Она, наконец, призналась себе. Хотя ее пугало вынужденное открытие, из-за которого появилось нехорошее предчувствие, что она отворяет потаенную дверь внутри себя. Будто вот-вот случатся перемены, и она не может знать наперед, как сильно они изменят всё вокруг. И останется ли дорога назад.