Саша Слова - Опасность заводит

— Я поехал, — бросил он, застегивая манжеты.

— Хорошо.

— И еще, Анна. Сегодня последний день заточения, тебе придется выбраться из дома.

Вот это ее резануло по-настоящему. Даже дыхание перехватило.

— То есть мое мнение не учитывается?

— Оно учитывалось.

— Две недели, да?

— Именно, — кивнул он.

Марк подошел и сгреб в объятия, не реагируя на ее активное недовольство. Его губы коснулись виска, так невинно и по-отечески.

— Завтра я заеду за тобой, и мы куда-нибудь съездим.

Обнимал он мягко, но говорил твердо и уверенно. Будто не существовало и намека на право возражения.

— Я не хочу, Марк.

— Но тебе это нужно. Завтра в двенадцать.

Не будто. А так и есть.

— Тогда сделай шаг мне навстречу.

— О чем ты?

— Машина брата. У меня есть права, я хочу водить ее.

Настала его очередь недовольно хмуриться. Идея пришлась ему не по душе, но и забивать себе голову он оказался не намерен.

— Мы еще поговорим об этом.

И он ушел, не дав ей зайти на второй круг.

Ей не нравилась погода, пасмурно и зябко, и лучше бы оказаться дома под несколькими одеялами с чашкой чая в руках. Но брат был неумолим, он тащил ее вглубь леса и то и дело довольно улыбался. Типа, смотри какая красота!

— По Дискавери все тоже самое, только без мозолей, — сказала Анна.

Виктор скривил сестру и протянул ее рюкзак обратно.

— А вообще очень славно, — она расплылась в приторной улыбке.

Тащить еще и рюкзак совершенно не хотелось. Брат вновь закинул его на плечо и немного обогнал ее, указывая путь.

— Я хочу показать тебе одно место.

Оно, к счастью, оказалось недалеко. Брат немного покружил по равнине, выглядывая оставшиеся позади сосны, а потом нашел большой камень, вросший в землю, и отсчитал от него несколько шагов. Когда Виктор остановился, он крутанулся на месте и пару раз подпрыгнул, будто попробовал поверхность на прочность.

— Что еще за обряд? — не выдержала Анна.

Он поднял на нее взгляд, и его лицо совсем переменилось. Виктор стал предельно серьезен и собран, обычно он приходил такой домой, когда задерживался до самого утра. Тогда брат возвращался задумчивым и тихим, словно никак не мог сбросить произошедшее за день.

— Подойди.

И он протянул руку. Анна подошла и послушно ухватилась за его ладонь. Виктор же снова начал раскачиваться, толкаясь кроссовками о землю.

— Чувствуешь?

Да, определенно. Под ними было что-то подвижное и шаткое.

— Если подцепить вон с той стороны, то можно найти ручку, и тогда открыть очень легко. Даже женскими руками.

Она бросила на брата непонимающий взгляд.

— Я покажу.

Он потянул ее за руку, заставляя отступить. А потом опустился на колено и расковырял землю в углу, на который он указывал. Вскоре и правда показалось металлическое кольцо.

— Вот и ручка, — кивнул брат. — А теперь легким движением руки…

И он резко потянул на себя. Посыпалась земля и мелкие камни, а в его руках оказалась крышка от люка квадратной формы. Он отбросил ее в сторону и заглянул вниз.

— Иди, посмотри.

Анна заглянул через его плечо. Лаз оказался неглубоким, наверное, с ее небольшой рост, и узким, и с одной стороны виднелись ряды полок.

— Что это?

Он сел на землю, вытянув ноги вглубь ямы, а потом соскочил в нее.

— Тайник, Анна, — и он молча начал оглядывать полки, совершенно забыв о сестре.

— И что он таит?

Виктор выдвинул с нижней полки большой деревянный ящик и показал ей.

— Тут деньги, оружие, документы, пару ком…, — он осёкся. — В общем много полезного.

— Прекрасно, — кивнула Анна, хотя еще с трудом осмысливала все это. — Наверное, на всякий случай.

— На черный день.

Он открыл другой ящик и достал оттуда пистолет.

— А ведь оставалась надежда, что ты шутишь, — протянула она.

Виктор вылез из ямы и закрыл лаз, засыпав его землей.

— Запомни это место. Мы шли по тропе на юго-восток двадцать минут, потом вышли на эту равнину. Здесь надо найти камень…

— И одиннадцать твоих гигантских шагов в обратную сторону. Я считала.

— Молодец.

— Нет. Я явно плохой человек, коль меня наказали таким братом.

Ее неосторожная шутка заставила его задуматься. Анна заметила, как сосредоточился его взгляд, а лицо заволокла хмурая туча.

— Я хотел бы быть другим, — вдруг сказал он.

И от его сдавленного голоса стало совсем невыносимо.

— Нет, я всего лишь…

— Я знаю тебя, Анна. И я знаю, что ты права. Только это ничего не меняет. Я не могу ничего изменить, уже слишком поздно.

Она качнула головой.

— Да, сестренка. Быть может, верни все назад, я бы и сделал другой выбор. Но сейчас карта только такая, и ничего не поделать.

— Это может плохо кончиться.

К нему вернулась его глупая улыбка. И он ткнул в схрон.

— Я догадываюсь, — усмехнулся брат. — И я обещаю уворачиваться.

Она крепко обняла Виктора, уткнувшись лицом в его грудь. От того, что он все понимал и соглашался с ней, не становилось легче. С каждым годом она видела его все реже, пару раз он вообще исчезал на месяц и даже не звонил. Она боялась таких отлучек, потому что не могла ничего с собой поделать и начинала думать о самом плохом. Сама ругала себя, вспоминала ненавистные ей приметы и то, что плохие мысли имеют обыкновение материализовываться, но это нисколько не помогало, она вновь и вновь возвращалась к своим страхам. Вдруг в этот раз не образуется, не получится… не увернется, как он говорит. Что она будет делать? Как жить?

Ее вдруг как ударило.

— Подожди, — она отпихнула брата и вонзилась в него недобрым взглядом. — Что это?

Он мог не отвечать. Анна сама собрала картинку. «На черный день». Он решил так позаботиться о ней, подготовить к тому самому дню, чтобы она знала, что делать. Иначе бы он не стал показывать это место…

— Что это?! — она с силой толкнула его. — Черт возьми, Виктор!

Главное не заплакать. Только не плакать.

Он попытался отвернуться, чтобы спрятать взгляд, но она впилась в него руками и повернула его лицо к себе. Виктор был растерян и… и сломлен, да, сломлен. Он боялся этих вопросов, боялся ее слез и переживаний и, наверное, не знал, как утешить. В такие минуты ей казалось, что она старшая в их семье, а он несмышленый мальчишка, которому приходиться строить из себя взрослого и заботиться о ней. Черт, все из-за этого, и всегда так было. Брат так старался, боялся за нее и рвался дать ей все, что сам не замечал, как рушил собственную жизнь. Только как он не понимал, что тем же самым втягивал и ее? Что она будет делать? Зачем ей эти тайники и деньги? Ей нужен он. Только он.

— Тебе угрожают? — спросила она уже спокойно.

— Нет, все нормально. Ты не так поняла.

— Я перестаю тебя понимать. Ты правда думаешь, что мне пригодится все это?