Валерий Шарапов - Тревожная весна 45-го

Молодой человек до сих пор не понимал, зачем в прошлый раз отец назначил эту встречу на шесть пятнадцать утра.

– Я уволился с работы, – объяснил тот. – Ушел, так сказать, на пенсию.

– Ты серьезно?

– Разумеется. С прошлым покончено. Во всяком случае, туда, где жил и работал, я больше никогда не вернусь. Так что теперь слово за тобой.

– Подожди… это как-то связано с твоим предложением уехать из Москвы?

– Да. И я еще раз настойчиво прошу тебя подумать над этим.

– И куда конкретно? – без энтузиазма спросил Антон.

– Вначале на западную окраину Москвы. Там в Серебряном бору нас дожидается моя машина с запасом бензина. Предлагаю отправиться в сторону Белоруссии.

– А что там?

– Недалеко от польской границы живет один человек, мой давний сослуживец. Остановимся у него. Поживем пару дней, подумаем, куда и как дальше.

Сын стоял в задумчивости. По выражению лица было видно, что предложение отца не стыковалось с его планами.

– Ты напрасно беспокоишься – мы наведаемся в Москву, – заверил Казимир. – Мы с тобой еще не раз придем к этой дорогой нам могиле, не раз положим на нее свежие фиалки.

– Машина, польская граница, сослуживец, – повторил Антон. – Ты же говорил, что никогда не служил в армии.

– Мне многое предстоит тебе объяснить. Но сейчас у нас мало времени, я скажу лишь самое главное, – обнял его отец и сделал несколько шагов по аллее в сторону женской фигуры из белого мрамора под черными металлическими пальмами.

– Ты, Антон, потомственный дворянин из знатного и древнего рода.

– Я – дворянин?..

– Граф. Ты вырос у двоюродной бабушки, бывшей актрисы оперетты Михелины Михайловны. Помнишь?

– Конечно, – подивился сын. – Бабушка была строгим, но прекрасным и чутким человеком.

– А фамилию ее назвать можешь?

Молодой человек наморщил лоб…

– Нет, – признался он спустя некоторое время. – Она не получала писем, документов ее я никогда не видел.

– Ее фамилия – Блювштейн.

– Блювштейн? Кажется, я слышал в ее разговорах с подругой эту фамилию. Постой… Как же я сразу не догадался? Значит… – Молодой человек медленно перевел взгляд на табличку под мраморным изваянием. В глазах горело любопытство.

– Все верно: Сонька Золотая Ручка – твоя прабабушка по материнской линии.

– Я что-то не пойму. Мама носила фамилию Брин. Ты – Железнов. Почему же у меня фамилия – Квилецкий?

– Прогуляемся до конца аллеи, – предложил отец.

Неторопливо вышагивая по пустынной кладбищенской дорожке, Казимир начал посвящать сына в тайны, о которых тот даже не догадывался…

Москва

14–15 июля 1945 года

Старцев с Васильковым очень надеялись на то, что оперативно прибывший на Восьмую улицу Соколиной Горы отыщет какие-то следы или найдет свидетелей похищения Валентины.

– Как же так? При чем здесь она? Сволочи… Я на днях сделал ей предложение. Она согласилась, мы даже назначили дату свадьбы… – кусал по дороге губы Александр.

Иван понимал состояние друга. Пройдя с первого до последнего дня тяжелейшую Отечественную войну, он вернулся в мирную Москву и вместе с миллионами других советских граждан надеялся больше никогда не испытывать ужасов несправедливых потерь, предельных встрясок и переживаний. А тут такое…

– Мы что-нибудь придумаем, Саня, – всячески пытался подбодрить его Старцев. – Ты, главное, держись, не раскисай. Мы должны раздавить этих гадов. В их же норе!..

– Да, мы должны найти выход, – очнулся Васильков. – Она заканчивает в шесть, если не дежурит. Правда, иногда задерживается. Но все равно выходит с больничной территории засветло. Сейчас ведь в девять темнеет, верно?

– Верно, верно. Сейчас все выяснится, – приобнял Иван товарища. – Уверен, Егоров на месте уже поработал. У Васи знаешь, какая хватка! Я когда начал работать стажером, он еще в старлеях ходил, но уже имел большой опыт и числился среди сыскарей настоящим зубром! На фронт знаешь, как просился? Каждую неделю рапорта писал, а его не отпускали. Ценили за хватку и прозорливость. Многому я у него научился, очень многому…

Служебная «эмка» мчалась по узким улочкам северо-восточного пригорода. Перемахнув по мосту Яузу, она свернула в Мейеровский проезд. Пронеслась до Восьмой улице и, наконец, подкатила к южным воротам больницы на Соколиной Горе.

Прямо напротив ворот стоял другой автомобиль с номерами Управления московского уголовного розыска. Возле него, что-то обсуждая между собой, курили Егоров, Баранец и Горшеня. Завидев подъехавших товарищей, Василий тотчас подошел с докладом:

– Пока, мужики, обрадовать нечем. Врач инфекционного отделения Валентина Новицкая покинула корпус около девяти вечера. С двумя коллегами по отделению – врачом-инфекционистом Ниной Карпиной и постовой медсестрой Инессой Болотовой – она дошла до южных ворот, попрощалась и в начале десятого направилась в сторону ближайшей автобусной остановки. В этот момент с территории больницы вышла сестра-хозяйка Терещенко Анастасия Ивановна. Она-то и заметила, как возле Новицкой остановилась черная легковая машина. Из нее вышли два офицера и практически сразу же, применив силу, повели Валентину к машине.

– Марка машины? Номерные знаки Терещенко запомнила? – перебил Старцев.

– Нет. Просто «темная и такая чистая, что аж блестела».

– Понятно. Давай дальше.

– Дальше, собственно, все. Терещенко вернулась обратно в отделение и позвонила в милицию.

– Молодец тетка – не испугалась, – оценил Иван.

– Я с ней переговорил, – продолжал Егоров. – Она заявила, что хорошо знает Новицкую и считает ее образцовым врачом и настоящим советским человеком. Поэтому возмутилась «арестом» и побежала звонить.

Васильков нетерпеливо вмешался:

– Хотелось бы опросить коллег Валентины – Карпину и Болотову. Может быть, кто-то звонил ей с угрозами или приходил.

– Я уже разговаривал с ними, – заверил Егоров. – Сразу добыл адреса у дежурного врача и послал за ними Горшеню.

– Вот видишь? Я тебе говорил, что Василий зря времени терять не станет, – вмешался Старцев. – И что же коллеги Валентины?

– Да ничего. Сегодня у них был обычный рабочий день. Никаких личных звонков, никаких подозрительных посетителей. Валентина Новицкая нервозности не выказывала, участвовала в двух обходах, затем в плановом порядке принимала больных. От семи до девяти занималась обработкой помещений, замещая отсутствующего медицинского дезинфектора. В общем, все как всегда.

Александр насторожился:

– А по какой причине отсутствовал дезинфектор?

– Тот, что работал здесь раньше, не вернулся с фронта. А нового пока не нашли.

– Так… – нервно постучал тростью по асфальту Старцев, – у тебя здесь все?