Елена Лихачева - Никто не умрет. Часть 1 [СИ]

— Местный толмач сказал, что у них твоя фотография. И они, не торгуются, платят долларами. Похоже, ты им очень нужен. Я могу ошибаться, но мне не показались они опасными, — сказал Ниндзя, — Я бы их разделил и допросил каждого по отдельности. Чур, девушку допрашиваю я.

Он лукаво улыбнулся. До того, как он обменялся с Якудзой чашками саке [19] Обменяться чашками сакэ — часть ритуала приёма в клан якудза. , его звали Каташи, и он был цирковым акробатом. Но в 17 лет сменил гимнастические снаряды на изучения искусства «ниндзюцу». Он совершенствовал навыки воинов тени самостоятельно в течение пяти лет, используя для этого видеоматериалы. В магазине, где продавались видео, его заметил Якудза. Он организовал для него обучение у лучших мастеров Японии. После того, как Ниндзя принёс клятву верности клану, Якудза забрал его с собой в Россию. Теперь пришло время возвращаться на родину. Он был рад этому. Гибкий, сообразительный и быстрый японец за 15 лет научился хорошо говорить по-русски, но не смог полюбить эту страну.

— Даже если они невинны, их интерес к твоей персоне уже заметили, завтра на этом месте мы увидим не беззаботно порхающую саранчу, а вооруженных автоматами отряд «монахов». Собираемся. Самурай останется наблюдать за дорогой, а вы, — Мамору обернулся к Хану, — идите к моей машине, а я пока уничтожу следы нашего пребывания здесь.

Мамору отправился в дом, а Самурай отвернулся и нарочито внимательно стал смотреть на северо-запад. Хан переглянулся с Ниндзя. Они поняли друг друга без слов — не стоит устаивать дебаты со стариком — и побежали в сторону перелеска, где Самурай оставил китайский внедорожник с поддельным номером. Хан бежал, экономя дыхание, считал шаги, чтобы как-то занять мозг чем-то, кроме надежды. Это было невероятно, чтобы оказаться правдой. «А если это засада? А если „старший брат“ прав? В хитрости никто не может поспорить с китайцами».

— Девушку допрошу я, — сказал он, усаживаясь на водительское кресло, — А ты возьми на себя остальных. Отвлеки их внимание, пока я…

Ниндзя понимающе наклонил голову, по его губам скользнула улыбка.

— Что? — Хан посмотрел на него, — Я просто хочу посмотреть тот ли это человек, о котором я подумал?

— Конечно, — Ниндзя улыбнулся шире.

Отъезжая они не видели, как рядом с Самураем появился Мамору. Они смотрели им вслед.

Сухой ветер гнал «перекати — поле» по каменистой почве и сетчатые серые шары неслись, подпрыгивая на кочках по дороге. Серое пыльное небо предвещало на завтра еще более жаркий день. Цикады молчали, словно выражали Иване сочувствие, а разноцветные бабочки изредка вспархивали из травы и снова в ней исчезали. Но Ивана не видела их красоты, мысли ее были одна печальнее другой. Жесткая трава путалась в ногах. Чем дальше от дороги, тем выше стебли и труднее идти. Она не видела, как к их машине подошел незнакомец и что-то стал объяснять Илье и Соне, активно жестикулируя.

«Стоит ли дальше искать? — думала Ивана, испытывая сильное разочарование, — он стал якудза. Значит, он стал преступником. Почему?» Она подняла широко распахнутые лазурные глаза к небу, словно небо могло ей дать ответ на ее вопрос. Красивая лупоглазая стрекоза зависла над ее головой, потом испуганно метнулась в сторону и исчезла. Сильная рука зажала ей рот, она упала в траву под тяжестью чужого тела.

Хан подкрался со спины, зажал рот рукой и повалился вместе с ней на землю. Каждая клетка его тела дрожала, как натянутая струна. Он целовал ее губы, проникая через слабое препятствие прохладных гладких зубов. Долгий поцелуй, как маленький камешек, вызывающий в горах неуправляемую лавину, поднял внутри него волну нежности и безумства. Высокая осока скрывала от посторонних глаз их брачную постель из травы и листьев. Он сбросил с себя широкую китайскую рубаху. Он жаждал близости немедленно, он мечтал о ней каждую ночь с момента их расставания.

— Люби меня, — шептал Хан, ловя ритм своего сердца, — люби меня сейчас, всегда, вечно…

Ивана молча уперлась руками в его грудь. Силы были не равны, ему ничего не стоило сломить слабое сопротивление и заставить ее подчиниться его желаниям. Но он увидел её глаза — в них не было ни желания, ни страха, в них отражалась синяя лазурь и недоумение и странная грусть.

— Ты искала меня. Ты забросила сети. Я в них попал. Так почему рыбак отказывается от своего улова? Я хочу прямо сейчас доказать тебе мою любовь. Хочу больше всего на свете, слиться с тобой душой и телом. Ты боишься меня?

Сучки и колкие стебли от высохших травинок вонзились Иване в спину — Хан, прижимая ее к земле весом своего тела. Но это было не важно. Она так хотела с ним встретиться и теперь не могла найти в своей голове правильных мыслей и нужных слов, чтобы говорить, потому что была сбита с толка его напором и положением, в котором оказалась.

— Я не стану настаивать, потому что мне нужна твоя любовь, а не покорность. Ты не говоришь «да», но и не говоришь «нет», ты молчишь. Я подожду. Мне трудно, но я сдержу свои желания и дам тебе срок.

Хан хотел сказать, что не тронет ее, но и не отпустит. Но в это мгновение со стороны дороги, где Ниндзя отвлекал внимание Сони и Ильи, послышался приближающийся рев мотоциклетных моторов. Хан привстал, его полуобнаженное тело замерло в напряженном изгибе. Ивана залюбовалась им, сдерживая желание притронуться к татуировке.

Хан увидел, что «уазик» окружили пятеро одетых в черные пластмассовые доспехи мотоциклистов. За спинами у них висели такие же черные рюкзаки, содержимое которых легко угадывалось по их форме. «Автоматы» — подумал Хан. Ниндзя что-то объяснял, показывая в сторону корейской границы. Головы мотоциклистов были одеты в шлемы с темными стеклами, поэтому их лиц не было видно. Они недолго посовещались, не слезая с седел своих мотоциклов. Потом от группы отделились двое и поехали в том направлении, куда указывал Ниндзя. Трое мотоциклистов остались на месте, нещадно насыщая воздух выхлопными газами.

Хан наклонился, обхватил руками лицо девушки и крепко поцеловал.

— Мне нужно отойти на пару минут. Закрой глаза, не смотри на дорогу и жди меня здесь. — Сказал он, — Обещай мне, что не встанешь, не выглянешь и даже не пискнешь, чтобы ты ни услышала, и что бы тебе не показалось. Если ты поступишь иначе, твоим родственникам хана. Всё поняла?

Выражение его лица в миг стало жестким. Глаза сузились до щелок.

— Ты их убьешь? — удивленно спросила девушка, она не верила в такую невиданную жестокость.

— Нет. Если ты будешь мне мешать, я не смогу их спасти, — уточнил Хан. — Сейчас они на волосок от гибели. Если ты меня смогла найти, то триадам в родной стране это сделать еще легче. Наверное, они шли за тобой, как за приманкой. Это была глупая затея показывать всем мое фото. Не делай больше глупостей, сиди тихо. И не реагируй на звуки. Просто, представь себе, что ты — глухая.