Рашид Кешоков - По следам карабаира

- Конечно. Три года.

- Значит, шесть лет стажа. Сам молодой, а стаж - подходящий…

Дараев явно испытывал неловкость. Шукаев объяснил это по-своему. Человек зашел из вежливости и, как всегда в таких случаях, не находит, о чем говорить.

- А я после совпартшколы служил, в войсках ОГПУ. Потом демобилизовался и сюда, - сказал Дараев.

Снова - пауза.

- Как Краснодар? Нравится? - спросил, наконец, Вадим Акимович.

- Ничего, - неопределенно ответил Жунид.

- Ладно. Не буду мешать, - поднялся Дараев. - Рад был познакомиться. Желаю удачи!

- Спасибо!

«И чего приходил? - подумал Жунид, когда его новый сослуживец вышел. - Может, хотел что-нибудь попросить да постеснялся? А в общем, видно, человек симпатичный».

Между тем Дараев уже входил к Ивасьяну.

- Здравствуйте, Тигран Вартанович!

- Здоров. Садись.

- Был сейчас у Шукаева.

- Ну и как?

- Парень, по-моему, серьезный, - честно признался Вадим.

- Не знаю, не знаю, - с досадой перебил его Ивасьян. - Поживем - увидим! А сейчас о деле…

В Елизаветинскую Шукаев приехал в первый день Пасхи.

В маленькой беленой церквушке надтреснуто заливались колокола, из ворот церковного дворика выходили закутанные в вязаные платки старухи, бородатые казаки, истово крестясь и нараспев говоря «Христос воскресе!», лобызались с родственниками и знакомыми. По улицам табунами бродили молодые чубатые парни, уже изрядно навеселе. Кое-где раздавались звуки гармошки, в одном из домов горланили: «Казбулат удалой, бедна сакля твоя…» На кирпичной стене станичного Совета висело объявление, написанное от руки, на листе серой оберточной бумаги:

«Товарищи станичники! В два часа сегодня будет лекция под названием: «Религия - опиум для народа». Явка строго обязательна».

Жунид отпустил линейку, на которой приехал, смахнул клочком газеты пыль со своей полевой сумки и вошел в стансовет. За столиком у окна двое сельисполнителей играли в шашки. На ходу поздоровавшись с ними, он открыл дверь с табличкой «Милиция». За облезлым столом возле единственного окна сидел пожилой милиционер. Он, видимо, дремал до появления Жунида, потому что в ответ на его приветствие вскочил и сонно заморгал.

- Мне нужен участковый уполномоченный.

- Я и есть! Стефан Дорофеев! - козырнул тот.

Шукаев сел, не дожидаясь приглашения, и, достав из сумки бумагу, предписывающую местным властям оказывать всяческое содействие предъявителю, протянул ее Дорофееву.

Прочитав, участковый еще раз почтительно вытянулся.

- Садитесь, - поморщился Жунид. - Давайте поговорим. Кажется, вы первым начинали расследование по делу об изнасиловании Марии Сысоевой?

- Так точно! Но я… знаете…

Дорофеев сбивчиво стал рассказывать. Он действительно первым выезжал на место происшествия, допрашивал потерпевшую. Однако следствие сразу зашло в тупик. Очевидцев не было, приметы насильников, указанные Сысоевой, были слишком расплывчаты. И участковый, получив распоряжение передать дело в другой район, сделал это с поспешностью, не оставлявшей сомнений в его нежелании продолжать поиски.

- Мне нужны Семен Дуденко и Мария Сысоева, - сказал Шукаев, когда он кончил.

- Дуденко по этому делу не проходит.

- Это мне известно. Позовите его сюда, но так, чтобы никто не знал.

- Ясно. Так я пойду?

- Да.

…Отсутствовал участковый примерно полчаса. Вскоре в комнатушку вошел Семен.

- Ну, здоров, здоров, - протянул ему руку Шукаев. - Что-нибудь узнал?

- Порядок, дядько Шукай, - выпалил Семен возбужденно. - Тут недалеко вид нас есть аул Хантук. Так там живет учительница, двоюродная сестра моего дядьки. У нее сын есть. Ленькой зовут. Они до нас приезжали. Ленька видел фулиганов…

- Хулиганов, - поправил Жунид.

- Все одно. Так вот слухайте сюды…

Оказалось, что в тот день, когда неизвестные напали на Марию Сысоеву, Ленька находился поблизости. Девушка отправилась на островок собирать грибы. Лодку она причалила к лесистому берегу. Ленька Кудрявцев собирался переплыть в своем челноке на другой берег с ведерком линей, которых он наловил с рассвета на островке. Неподалеку от берега есть заводь, хорошо видная из-за кустов. Там двое чернявых парней распутывали снасти и переговаривались. До него долетели обрывки фраз. «Бо пшаш дог» [5] Хорошенькая девушка (адыг.) ,- сказал один. Эту адыгейскую фразу Ленька знал. Потом он расслышал еще, как один из «рыбаков» обращался к другому, называя его Пако [6] Носатый (адыг). . Остального он не понял. Лиц не запомнил: кусты мешали смотреть. Неизвестные тоже его не заметили. Когда в Хантуке стало известно о происшествии на островке, Ленька - сразу связал это событие со своей встречей, но никому не сказал, побоялся.

- С Марией ты не разговаривал, случайно? - забеспокоился Жунид.

- Ни. Она парней стесняется…

- Она видела Леньку, когда он уплывал с островка?

- Да.

- Ну что ж, молодец. Плохо, конечно, что Ленька твой их не разглядел, но и то, что он сообщил, важно. Ладно, Рыжик, обещаю тебе всяческое мое содействие, когда будет суд над Буяном Прутковым и его шайкой… А в военную школу ты, наверное, попадешь…

Отправив Семена и взяв с него слово молчать обо всем, Шукаев достал протокол допроса Сысоевой. Итак, один слегка косил, другой… о другом, собственно, ничего неизвестно. Кто-то из них носит кличку Пако. В том, что это кличка, сомневаться не приходилось. Таких имен у адыгейцев нет Русского едва ли окрестили бы так…

Снова появился Дорофеев.

- Мария Сысоева уехала в Краснодар, - извиняющимся тоном сказал он. - Не повезло вам.

- Жаль, - сказал Шукаев. - Ну что ж поделаешь. Скажите-ка мне вот что. Из документации следует, что вы дважды ее допрашивали. И ни разу не задали вопроса: встретился ли ей кто-либо, когда она привязывала лодку.

Дорофеев испуганно посмотрел на Жунида.

- Она вроде говорила, что какой-то парнишка уплывал на челноке с острова.

- Почему этого нет в протоколе?

- Виноват, не отразил. Посчитал за мелочь.

- Нет в нашем деле мелочей, - с досадой сказал Жунид.

- Виноват. И потом…

- Что потом?

- Начальник приказал всю доследственную переписку отослать в Тахтамукаевский район…

- Мм-да, - протянул Жунид. - Теперь уж поздно разводить руками. Вот что. Свяжитесь-ка с аптекарем, отцом девушки. Пусть в четверг его дочь будет дома. Я до этого времени пробуду в ауле Хантук. Проверю всех рыболовов и грибников, которые бывают на островке.

- Будет сделано.

- Еще одно: расскажите, что из себя представляет хатенка, о которой упоминается в показаниях Сысоевой?

- Это бывший полевой стан соседнего колхоза…

- Стан на острове?

- Так он же не был островом раньше. В позапрошлом году Кубань разгулялась. По ложбине, где вербовая роща, получился рукав, и посреди реки кусок рощи остался островком. Бригадный домик и теперь там стоит на полянке. Браконьеры в нем иногда ночуют. А с тех пор, как рыбнадзор облавы начал устраивать, безлюдно стало в хибаре…