Рашид Кешоков - По следам карабаира

- Назовите ваших сообщников!

- Я отказываюсь отвечать на любые вопросы, - снова прежним ровным тоном заявил он. - И сегодня, и завтра, и послезавтра. Сажайте меня, если считаете, что имеете право.

Когда Дзыбова увели, Жунид распахнул форточку и в изнеможении сел опять на стул.

- Все жилы, проклятый, вымотал, - простонал он, ероша рукой волосы. - Как и где ты нашел эту штуку, Вадим?

- Ты знаешь, к стыду моему, должен признаться, что я несколько раз перешвыривал вещмешок с места на место. В сарае у него барахло разное сложено - старые хомуты, шлея, вожжи (кстати, их тоже нужно будет проверить) - там и мешок лежал; мы с Махмудом уже собирались уходить, когда меня вдруг осенило!

- Вспомнил? - улыбнулся Жунид.

- Точно. Глянул в свой блокнот - точно: старый брезентовый рюкзак тоже пропал с фермы в ночь убийства… Тогда я его и прихватил… нашли Чича. Он признал. Вот все.

- Молодец, - искренне сказал Жунид. - Если бы ты пришел с пустыми руками, не знаю, что бы я делал…

Дараев даже слегка покраснел от удовольствия.

- Кто же он все-таки? - рассеянно проговорил Жунид.

- Кто?

- Дзыбов. Главарь всей этой шайки? Или только один из исполнителей?..

Наконец-то в руках у Жунида и Вадима оказалось хоть одно вещественное доказательство - рюкзак с чохракской конефермы. Как он попал к Газизу, - это уже другое дело. И вот тут-то и было главное затруднение. Такого типа, как Газиз Дзыбов, Жуниду еще встречать не приходилось. Почти полуторачасовой допрос прошел впустую. Дзыбов охотно, «из любви к искусству», как он сам признался, болтал на любую тему, но наотрез отказывался отвечать на вопросы, которые могли навести на след остальных участников налета. Слово «остальных» Жунид употреблял условно: он был глубоко убежден, что Дзыбов побывал на конеферме в ночь убийства сторожа. Но как доказать это?..

День выдался ненастный. С рассвета сеял мелкий монотонный дождь, полируя холодным и мокрым блеском крыши домов, телеграфные столбы, глинистые дороги, разъезженные колесами бричек так, что колеи совсем утонули в глубине проселков, а колеса повозок проваливались в них по самые ступицы. Над рекой Фарсой, над ближним лесом курился волнами туман и, сплетаясь с сетью дождя, оседал на кронах деревьев, на плоской неуютной поверхности воды.

Дараев и Жунид сидели у Тукова в кабинете и вполголоса разговаривали, вырабатывая план дальнейших действий. Вадим советовал наведаться к Хахану Зафесову в том случае, если Газиз и дальше будет упорствовать и продолжать свои «философские» импровизации на допросах. Жунид не соглашался, говоря, что он знает Зафесова как облупленного и уверен в бесполезности разговора с ним до тех пор, пока разговор этот не будет угрожать безопасности и свободе самого Хахана.

Вошли Туков и Коблев.

- Ну, что нового, товарищи областные работники? - поздоровавшись, спросил начальник отделения.

- Мало утешительного, - уклончиво ответил Дараев. - Наверно, придется еще раз допросить Дзыбова…

- Не завидую я вам, - иронически заметил Туков, садясь за стол. - Мне как-то пришлось с ним беседовать… Лучше босиком по крапиве ходить… Любое слово он так перевернет, что забудешь, о чем говорить хотел… Грамотный, черт…

- Хаджиби Кербекович, - напомнил Коблев. - Там вас ждут в приемной.

- Зовите всех. И дежурного ко мне, - начальственным тоном распорядился Туков и открыл сейф. - Вы, товарищи, извините, мы тут займемся делами… На лубзаводе - кража. Брезентовые палатки увели, и несколько бухт джутового каната…

Шукаев встал.

- Мы уйдем в другую комнату…

- Нет, пожалуйста, оставайтесь, если хотите…

Жунид и Вадим направились к дверям. К Тукову вошли сразу несколько человек из работников РОМа.

- Терпеть не могу, когда без надобности прибегают к воровскому жаргону, - сказал Шукаев уже в коридоре. - «Брезентовые палатки увели…».

- Ивасьян тоже любил такие словечки, - отозвался Вадим.

Во дворе оглушительно грянули три выстрела, прозвучавшие почти одновременно.

Следователи переглянулись. У обоих мелькнула одна и та же мысль.

- Газиз! - вскрикнул Шукаев и бросился к выходу Вадим помчался за ним. В отделении захлопали двери…

- Помдежа - ко мне! - крикнул Туков, выслушав невразумительный рассказ растерявшегося охранника. - Помдежа - ко мне! - еще громче повторил он.

Шукаев стоял в стороне с Вадимом. Он был так поражен случившимся, что в первый момент не нашелся даже, что сказать. Побег Газиза Дзыбова грозил осложнениями, о которых не хотелось и думать. Снова обрывался с трудом нащупанный след.

Крики Тукова, возбужденные голоса Махмуда Коблева и других работников отделения, собравшихся во дворе, - все это сейчас не задевало сознания Жунида. Он пытался представить себе обстоятельства побега, насколько это возможно было сделать по тем отрывочным сведениям, которые сообщил Тукову помощник дежурного.

Случилось так, что, проходя мимо камеры Газиза в КПЗ, помдеж Тлишев услышал голос заключенного и подошел к двери. Дзыбов попросил отвести его к Шукаеву якобы для того, чтобы сообщить последнему что-то важное. Тлишев открыл дверь камеры своим ключом и выпустил Газиза. Запирая камеру, завозился с задвижкой. Погнутый смыч ее никак не входил на свое место. Пока он пытался справиться со щеколдой, пробуя выгнуть ее в обратную сторону с помощью бородки ключа, Дзыбов выбежал во двор, в три прыжка пересек его и, вскочив на пожарную бочку с песком, перемахнул через забор. На колючей проволоке остался кусок синего сукна от штанины.

Стрелял Тлишев уже, как говорят, «в пустой след», больше для того, чтобы поднять тревогу. Сунув пистолет в - кобуру, снова бросился в КПЗ, неизвестно зачем. Растерялся.

- Вадим, - вполголоса сказал Шукаев, - сейчас Туков должен организовать погоню… Отправляться на поиски беглеца нам вдвоем будет, пожалуй, слишком большой роскошью. С группой, которую даст Хаджиби, пойдешь ты. Я останусь в ауле. Попробую разузнать здесь что-нибудь еще…

- Я готов, - сказал Дараев.

- Хаджиби Кербекович, - обратился Жунид к Тукову. - Нужно немедленно начинать поиски. Ищейка у вас есть?..

- Я уже приказал, - важно кивнул Туков. - Сейчас придет проводник Алехин со служебно-розыскной собакой Джексом… С Алехиным пойдут… вы, Коблев…

- И я, если разрешите! - подскочил Тлишев, заглядывая в глаза начальнику.

У него было такое огорченное лицо, что Жуниду стало его жаль, хотя едва ли беспечное поведение незадачливого помдежа заслуживало оправдания.

- Я тоже - с Алехиным и Коблевым, - сказал Дараев. - Жунид Халидович останется здесь…