Жанна Бочманова - В одну реку дважды [СИ]

— Извините, — насупилась я. — Я сейчас все подберу.

— Нет, — быстро сказал Тарасов. — Я сам. Потом. Расскажите мне про ваше похищение.

Я рассказала, то, что уже рассказывала Андрею Михайловичу.

— А вы не выяснили, чья это машина была? Я, правда, попросила одного знакомого узнать, но он еще… — тут я сморщилась, поняв, что опять сболтнула лишнее.

— Хорошие у вас знакомые, — повеселел вдруг Тарасов. — Скажите, как давно вы знакомы с Тайсоном?

Я выпучила глаза.

— Он же в Америке!

— Пискунов Анатолий Семенович — в миру, а в других кругах более известный как Тайсон.

Шарики и ролики крутились в голове, ощутимо стукаясь друг о друга.

— Толик, что ли? — дошло до меня, наконец, и я расплылась в улыбке, чувствуя облегчение, и тут же сникла — говорила Вилька… — Да мы… дружим и все… — Тарасов ехидно усмехнулся уголком рта. — Да мы давно дружим! Я даже не знала, что его Тайсоном зовут. Честное слово! Мы познакомились, когда он еще не был такой известной личностью, как вы говорите. Господи, да мы и виделись-то два-три раза в год от силы, по делу.

— А какие у вас дела были? — скривил губы Тарасов.

— Переводы в основном. Ну, там документы перевести, письмо написать, разное…

— И чем же он с вами расплачивался?

— Да ничем. Я же по дружбе. Мне не трудно.

— Знаете, куда может привести такая дружба?

— Знаю, — я вздохнула и посмотрела ему в глаза. — Только дружишь не с профессией, а с человеком. Может он и не очень праведными делами занимается, я не знаю, могу только догадываться, но мне он ничего плохого не сделал, и даже наоборот. Кто мне помог, когда меня арестовали? — я отвернулась и уставилась в окно.

— Не арестовали, а задержали, — подал голос Андрей Михайлович.

— Да без разницы! До сих пор бы в камере сидела! А я ни причем. А вам все равно!

— Нет, не все равно. Просто обстоятельства сложились не в вашу пользу. Хотя, конечно, определенные нарушения имели место, и виновные будут наказаны, — при этом он посмотрел на Сушицкого. Тот кашлянул и отвел глаза.

— Не надо никого наказывать, — испугалась я. — Я же понимаю — так получилось. Работа у вас такая — трудная, я бы сказала, и нужная обществу, — я улыбнулась в попытке подлизаться.

— Почему сразу не сообщили номер машины похитителей в милиции? — не повелся на наглый подхалимаж тертый калач Тарасов.

— Я…я забыла все со страху. У меня к тому же и температура была. А я целый день в отделении просидела, без медицинской помощи, — жалобно пропищала я. — Дома померила — тридцать девять градусов. А отлежалась и вспомнила.

Тарасов опять посмотрел на Андрея Михайловича и сурово прищурил глаза, тот заерзал. Может и не хорошо подставлять беднягу, а не надо было меня закладывать с Толиком. Задав еще пару вопросов, меня, наконец, отпустили.

Закрывая за собой дверь, я замешкалась и приникла ухом к щели.

— Ну что скажешь? — донесся голос Сушицкого.

— Клиника полнейшая, — отозвался Тарасов.

— Может, и правда закрыть ее на какое-то время? Не приведи бог, учудит чего…

Сзади кашлянули. Я вздрогнула и рванула на выход. По дороге мне попалась Марина Владимировна, наш финансовый директор. Зыркнув на меня злыми глазами, она промчалась мимо, не здороваясь. Ну и пусть, сейчас ей небо с овчинку покажется.

— Миронова! — меня догонял Андрей Михайлович. Ой, неужели и, правда, решили закрыть? — Возьмите, вот, папа передал, — он протянул мне черепаховую заколку. — Вы домой? Я вас отвезу. Нечего по улицам болтаться.

Видно, решили меня поберечь. Что ж и на том спасибо. Мы вышли на служебную стоянку и Сушицкий распахнул двери новенького автомобиля «Форд Куга».

— А что вы уже закончили работу? — полюбопытствовала я, залезая внутрь.

— К себе поеду, у меня и других дел по горло.

Что ж, значит, Марина его не интересует. Зазвонил мобильник:

— Матильда, шеф меня на работу вызвал, что-то срочное. Я быстро смотаюсь и подъеду. Ты как там?

— В порядке. Меня подвезут. Не волнуйся.

— Вы куда сейчас, домой? — спросил Андрей Михайлович.

— Ой, нет, только не домой, — вырвалось у меня. — Я туда ни ногой, после того разгрома…

Андрей Михайлович недоуменно уставился на меня.

— У меня в квартире кто-то все перерыл вчера, — пояснила я. — А Валера что ничего не рассказывал?

— Нет, — мотнул головой Сушицкий — хотя… я его еще и не видел со вчерашнего дня… Ладно, разберемся.

С Захарьевской мы вывернули на Литейный, и вскоре медленно поехали по Невскому.

— Остановите, я здесь выйду, — дернула я его за рукав, увидев, что мы приблизились к Гостинному двору.

Следователь посмотрел на меня, как на сумасшедшую, но все-таки остановился.

— Мне тут в одно место зайти надо. Я же теперь в свободном полете — вот работу ищу… Да вы не волнуйтесь — я очень осторожна: всегда хвосты проверяю.

Андрей Михайлович закатил глаза.

— Удачи. Телефон мой знаете — звоните… если что.

Я вышла и помахала ему вслед рукой. Потом набрала Вильку.

— Я на Невском, сейчас пойду в Идеальную чашку на Садовой, подгребай, как освободишься. — Вилька угукнула и отключилась. Видно, шеф ее загрузил уже.

Есть мне хотелось ужасно — я купила кофе, сэндвич, мороженое и устроилась за столиком возле окна. Ела и думала о грустном. Ничего мне не стало ясно от этого визита на Захарьевскую улицу, наоборот, все запуталось. Если верить следователям и одному и второму, то Сергей Петрович оказался большой бякой. И меня, я так думаю, очень сильно подозревают в причастности к его делам. Хотя ничего так толком и не объяснили, даже про машину не рассказали, а ведь, наверное, уже знают. Долго ли им выяснить-то? А Толик тоже хорош, вторые сутки пошли, а он такую элементарную вещь узнать не мог, с бабами зависает, обормот! Тут как раз он сам и объявился, по телефону, конечно.

— Надо бы поговорить, — буркнул он в трубку. — Ты где? Я подъеду минут через двадцать-тридцать. — Толик, явно, был не в духе, после вчерашнего загула, скорей всего.

— Ну как тут кофе, ничего?

Я повернула голову. Напротив меня уселся худощавый белобрысый паренек, на вид так, не старше семнадцати. Я невольно улыбнулась — нос у парня был весь в веснушках.

— Кофе отличный, — ответила я с улыбкой.

Но парень не пошел к стойке, а наоборот уселся еще удобнее и, придвинув ко мне лицо, тихо сказал:

— Привет тебе от подруги.

Я тут же подавилась и долго кашляла. Парень, видно, ожидал подобного эффекта, потому терпеливо ждал. За это время я успела собраться с мыслями и, кашлянув последний раз, спокойно сказала:

— Спасибо за привет. И где она?

Парень мотнул головой на выход:

— Пойдем.

Так я тебе и разбежалась!

— Слушай, я полдня в ментовке провела, оголодала. Ты не возражаешь, я доем, все-таки? — я подпустила жалобные нотки в голосе. — Ты тоже возьми себе чего-нибудь. Здесь пирожные с кремом — пальчики оближешь. Тебе можно — ты худенький, а я вот страдаю. Крем люблю — страсть, а нельзя.