Жанна Бочманова - В одну реку дважды [СИ]

Краем глаза я видела, как Ромашкина рука медленно поползла в карман.

— Ты же знаешь, я не торгуюсь, — Краснов шагнул вперед, загораживая меня спиной.

Раздался выстрел, на мгновение я оглохла, и стала валиться навзничь под тяжестью его тела. Он упал, грузно придавив мне ногу. Еще ничего не понимая, судорожно пытаясь освободиться, я увидела, как раскинув руки, медленно оседает на пол Петр, с торчащей из глазницы рукояткой ножа.

— Коля! — крикнула я, наклоняясь над Красновым.

— Никогда не упускай… — шепнул он и улыбнулся кровавой пеной на губах.

Он умер сразу. Хотя еще была «Скорая», реанимация, электрошок… Но я-то знаю, что его сил хватило только на это последнее «не упускай». Дальнейшее вспоминалось отрывочно, как кадры из забытого кинофильма. Меня оторвали от тела Краснова, вывели из ресторана через черный ход, доставили к Вильке. Она уже знала, наверное, ей позвонили. Что-то она со мной такое делала, чего-то давала пить, успокоительное, скорей всего. Хотя я была спокойна. Я просто молчала. А что я могла сказать? Ни-че-го. Плакать? Слез не было. Почему? Не знаю. Отчего-то хотелось умереть, я только не могла придумать как. Вилька ходила за мной по пятам и даже в ванной не оставляла меня одну. А мне так хотелось залезть в аптечку… Устав со мной бороться, она выставила на стол бутылку водки. Первую рюмку ей пришлось влить в меня почти силой, зато вторую я уже выпила сама, а потом и третью, четвертую… Наконец где-то что-то щелкнуло и меня прорвало, я билась в истерике, грызла зубами подушку и кричала: «Краснов! Я тебя ненавижу! Почему? Почему? Почему ты такой дурак, Краснов?»

Приходил Ромашка, посмотрел на меня, ничего не сказал. Ушел. Может, еще приходил, не помню. Краснова похоронили. На кладбище, конечно, я не была. Милиция так и не узнала, что произошло на самом деле. Тело Петра убрали. Свидетели — официанты и охрана твердили одно: «Вошел неизвестный, выстрелил. Его ранили, но он успел скрыться» Ни я, ни Ромашка в деле не фигурировали. Все эти дни я жила у Вильки. Я не реагировала на внешние раздражители, ничего не замечала, ничего не слышала. Если давали есть, я ела, давали пить, я пила, укладывали в постель, я ложилась. Спала ли я? Я не помню. Сейчас я понимаю, что только Вилька и Екатерина Альбертовна, помогли мне сохранить рассудок. Их постоянное присутствие, не дало окончательно уйти в себя.

В одну из ночей мне приснился сон. Я маленькая девочка, я заблудилась в большом магазине, я озираюсь по сторонам и не вижу знакомого лица. Паника охватывает меня все сильнее, я бегу и кричу: «Краснов! Почему ты меня бросил?! Как ты мог?! Краснов!» Я расталкиваю толпу руками, но люди не замечают меня — я слишком мала, я продираюсь сквозь них и кричу. Отчаяние охватывает меня, такое, что хочется упасть на землю, закрыть голову руками, зажать уши и умереть от горя. И тут толпа расступается, никого нет, я одна. Издалека, навстречу мне идет человек. Я бегу, но не могу приблизиться, расстояние не уменьшается. «Не уходи, не оставляй меня!» — кричу я в отчаянии. «Ну что ты, куколка, — подхватывает меня на руки Краснов, — я никогда не оставлю тебя, я всегда буду с тобой, чтобы не случилось» Я обвиваю его шею руками и…просыпаюсь.

Утром Вилька видит меня улыбающуюся и страшно пугается. «Не бойся, я не рехнулась, — шепчу я. — просто я беременна»

— Выручай, подруга… — Вилька канючила и канючила, надоела мне хуже горькой редьки, и я согласилась.

— Ты и мертвого уговоришь, — сдалась я. — Тебе обязательно надо впутать меня в свои заморочки. Смотри, Ромик нам головы оторвет…

— Не-а, — беспечно хмыкнула она, — во всяком случае, тебе-то точно нет. Ну а я выпутаюсь, если что… В первый раз что ли!

— Горбатого могила исправит… Ладно, давай излагай версию, постараюсь запомнить.

Конечно, не очень хорошо с моей стороны врать Ромашке, но чего не сделаешь для подруги. Был месяц май, кругом все цвело и пахло, сердце жаждало любви… Я очень хорошо понимала Вильку. Когда две недели назад она позвонила мне аж в два часа ночи, захлебываясь от восторга, я так и подумала: «Пришла весна, тушите свечи» Вилька в очередной раз влюбилась в очередного мачо. Все бы ничего, если бы не Ромашка, который унаследовал империю Краснова. И если были скептики, сомневавшиеся в его способности управлять этим королевством, то очень скоро от скептицизма не осталось и следа, так же, как и от скептиков. Роман Николаевич правил железной рукой, и без всяких сантиментов. Вилька с восторгом пользовалась открывшимися возможностями, но все же старалась не переступать грани разумного, поэтому все были довольны и счастливы. Даже я.

Потрясение от смерти Краснова, конечно, оставило свой след, но новая жизнь, где-то внутри меня, еще совсем маленькая и незаметная, с каждым днем требовала все больше и больше внимания. Я с удивлением прислушивалась к себе, к своим новым (а вроде, и самым обычным) ощущениям. С работой пока не получалось, да я особо и не стремилась. К тому же каждую неделю мне на дом доставляли кучу продуктов. В первый раз я попробовала возмутиться и позвонила Ромашке с требованием прекратить поставки. Он приехал, и мы имели с ним долгую беседу. После чего я безропотно согласилась на все условия. «У этого ребенка будет все, а значит и у тебя тоже. Хочешь ты этого или нет. Ты же сделала свой выбор. К тому же я всегда хотел брата», — заявил он, глядя на меня почти что Красновскими глазами. И я сдалась, о чем, в общем-то, не жалею — у гордости тоже должен быть разумный предел. Вот теперь сижу дома, соблюдаю режим, гуляю подолгу, ем качественную пищу, ни в чем себе не отказываю, и стараюсь ни о чем не думать, ни о прошлом, ни о будущем.

Вилькина просьба, была по сути, пустяковой — подтвердить ее алиби. Новый кавалер пригласил ее прокатиться в Турцию, вот ей и пришлось изворачиваться, чтобы Ромашка ничего не заподозрил. Екатерина Альбертовна не так давно уехала в Карловы Вары, там она должна была встретиться с Ваном. Вилька от тоски не придумала ничего лучше, как отправиться в ночной кдуб, где и подцепила своего красавчика, или он ее, не суть важно. Главное, Вилька была счастлива, била копытом от нетерпения, поэтому соображала на редкость хорошо. Уж не знаю, как, но она организовала себе на работе командировку в Москву, а я должна была просто подтвердить, мол, да, уехала в Москву.

— Понимаешь, это если он спросит, — улыбнулась она. — Чтобы не делала удивленные глаза, какая, мол, Москва, знать ничего не знаю.

— Могла бы и не говорить мне правду, — пожала я плечами, — я бы и не заподозрила. В Москву, так в Москву…

— Ну ты даешь, — фыркнула Вилька с возмущением. — Я же не могу врать тебе. Кому угодно…

— Заливай, — проворчала я, — скажи лучше, хочешь на мою душу еще один грех повесить, в это я быстрее поверю.