Жанна Бочманова - В одну реку дважды [СИ]

— А как ты все это узнал? — перебила я, иначе Краснов долго бы еще изгалялся над поверженным врагом.

— Как, как… я же тебе не госслужба, работаю не за страх, а за совесть.

— Это ты работаешь? — возмутилась я. — Да ты совсем страх потерял! Сидишь, руками водишь — мальчики твои те да — работают, а ты так…задницу в офисе отсиживаешь.

— Зато тебе на месте не сидится! — рыкнул Краснов. — Ты-то свою задницу любишь совать, куда не просят…

— Потому что в отношениях между партнерами должна быть открытость, а ты информацию зажал, а потом удивляешься, чего это я поперлась куда не просили… А что мне на кухне сидеть котлеты жарить? Не дождешься!

— Это точно! Котлет от тебя не дождешься, факт, — кивнул головой Краснов. — И вообще, толку от тебя, как от козы молока…

— Коза, между прочим, молоко как раз и дает, а вот козлы…

Краснов, с перекошенным лицом, начал медленно подниматься.

— А ты чего притих? — обратился он к Валере. — Не молчи, не молчи, рассказывай, что, когда, где. Не обращай на нас внимания, это у нас обычное дело…

И Валера начал рассказывать. Я встала из-за стола и отошла к окну. Не то чтобы мне не было интересно, просто не хотела видеть Валеркины затравленные глаза. «Жалко тебе его, да?» — иронично подумала я и пожала в ответ плечами. За что боролся, на то и напоролся, в конечном счете. Я слушала его признания, а сама думала.

Валера работал на Глушко, выполняя разные, мелкие и не очень, задания. Дармовые деньги вскружили парню голову, и он пал жертвой карточной игры. Последний проигрыш был настолько огромен, что Валера не придумал ничего лучше, чем подставить своего благодетеля. Когда курьер странным образом погиб, выпав из окна, на разборки приехала группа кавказцев во главе с тем дядечкой в ботинках от Версаче. Новак с Глушко, конечно, как могли убеждали их, что они тут ни при чем, но сами-то понимали, конечно, что проделать это мог только кто-то из своих, из посвященных в аферу с бриллиантами. И тут как раз я, со своим объявлением, а уж как выяснилось, что я еще и у Николаева работаю… Понятно, чего им так хотелось со мной пообщаться.

— Вот верно говорят, не гадь, где живешь и где работаешь, а ты, Валера, нарушил оба правила. Черт бы тебя побрал! — выругался Краснов, — Ладно, что от меня, конкретно надо?

— Загранпаспорт с шенгенской визой на другую фамилию. Я знаю, вы можете. Как вы с Петром Григорьевичем разбираться будете, не мое дело, но мне надо, чтобы его пару дней в городе не было, чтобы я мог все дела спокойно сделать и свалить. Он меня ищет. И найдет, скорей всего, нюх у него…

— Хорошо, договорились.

И тут зазвонил мобильник, Краснов ответил, выслушал, выругался, помрачнел, как-то странно дернул щекой и, улыбнувшись мне, сказал:

— Я отъеду на пару минут, подожди здесь. — А Валере сказал следующее: — Ты тоже жди, я скоро.

И мы остались. Меня его прощальная улыбка не обманула — что-то случилось, и это что-то мне не нравилось, но выбора не было, и мы остались ждать. Причем я могла свободно перемещаться в пространстве, а вот Валера был под бдительным оком охраны. Но его это, кажется, нисколько не смутило — сидел, как ни в чем ни бывало и кушал спокойно, благо стол был заставлен едой. А вот мне кусок в горло не лез. От нервов я только в туалет бегала беспрестанно, чем, наверное, немало веселила охрану. И вот выйдя в очередной раз из дамской комнаты, я не обнаружила возле двери в кабинет, дюжих молодцов возле дверей. Устали они что ли? Я открыла дверь и шагнула внутрь…

— Ты, Валера, глупый пингвин, — услышала я чей-то голос, — думаешь, индульгенцию себе купил? Так ведь нет. Ты Краснова не знаешь — он никому ничего не прощает, никогда.

Валерка сидел бледный, как полотно. А напротив восседал Петр собственной персоной. Не знаю, как Валера, а я так точно чуть в обморок не грохнулась.

— Проходи, — кивнул мне Петр. — Не стой на пороге. Нам есть, о чем поговорить.

Почему я не убежала? То ли я тупая такая, то ли пистолет в его руке убедил этого не делать. Так или иначе, я прошла и уселась рядом с Валеркой.

— Где Краснов? — только и спросила я, понимая, что такая наглость с его стороны не могла быть не обоснована реальными причинами.

— Не о том беспокоишься, — качнул Петр головой. — Ему есть, чем заняться, не до тебя ему.

— А вам что надо? — От страха, я, как обычно, потеряла контроль над собой. — Если ошейник, так его уже нет. Его, знаете, господин восточной наружности, в ботинках от Версачи, забрал. Обещал, что меня больше не тронут, а кто тронет, горько пожалеет…

— Думаешь? — задумчиво произнес Петр. — А вот у меня другие сведения. Ну, с тобой-то понятно все, — кивнул он Валере, — жадность фраера сгубила. Ты мог квартиру продать, машину. Ко мне, наконец, придти, но вместо этого ты срубил сук, на котором сидел. И плохо даже не то, что ты меня перед Красновым подставил, ты, сучонок, доверие подорвал, которое я годами зарабатывал. Теперь мои партнеры, там… — он кивнул головой куда-то в бок, — сто раз подумают, можно ли со мной дело иметь. Так что путь у тебя, Валера, один… в далекие края, где тебя выпотрошат, как чучелко… — Петр засмеялся, оскалив ровные фарфоровые зубы. Ну, а ты… есть у меня и для тебя применение…

— Вряд ли мне понравится, — пробормотала я. — Я знаю, вы с женщинами не особо церемонитесь: дочь родную не пожалели. Вы ее сами убили или приказали подручным своим?

— Сам, — не дрогнув ни на йоту, равнодушно ответил Петр. — Дрянь девчонка была.

— Но ведь дочь, — вырвалось у меня.

— Не знаю, — усмехнулся Петр. — Она, во всяком случае, так считала.

— А вы нет? — Тот равнодушно пожал плечами. Тогда я продолжила: — Во всяком случае, по фотографии, которую она у себя хранила, вас и вычислили, Петр Григорьевич. Ее мать рассказала, что дала дочери ваши координаты. Представляю, как вы удивились, когда в один прекрасный день она объявилась — здравствуй, папа. Но вы же ей от дома не отказали, Петр Григорьевич? Быстренько нашли девчонке применение, квартиру ей купили, пристроили ее на работу к Николаеву…

— Да жаль, конечно, что так все вышло, — перебил меня Глушко, — обидно, когда дело твое на глазах гибнет, но ничего, все поправимо. И именно ты поможешь мне все исправить. Пойдем, ты мне нужна.

— И мне, — раздался голос от двери.

Мы дружно повернулись — в дверях стоял Краснов. Он сбросил пальто, и стремительно подошел ко мне. В дверном проеме показался Ромашка и замер, уставившись на Петра с пистолетом в руках.

— Проходи, — кивнул ему тот и качнул стволом. — Быстро вы обернулись. Что ж, тем хуже для вас.

— Петр, ты меня не первый год знаешь, — вздохнул Краснов, — давай обойдемся без жертв. Твои люди нейтрализованы. Ты не сможешь уйти.

— Без жертв не получится, — Петр наставил на меня ствол, — на этот раз нет. Или девка или пацан, выбирай.