Жанна Бочманова - В одну реку дважды [СИ]

— И не думай, — отозвалась та, пыхтя, и не сбавляя темпа, — у нас режим жесткой экономии — никаких лишних расходов.

— Что и стакан сока нельзя?

— Водичкой обойдешься. Из-под крана.

— Сердца у тебя нет! Где хоть кран-то?

— Сейчас до парикмахерской дойдем, и попьешь, Главное — расслабься. Разговаривать с Вилькой в таком состоянии — гиблое дело. Пока программу не выполнит — не отпустит. Потому вопить, что про парикмахерскую уговора не было, я не стала.

Часа через два, а может и больше, когда мои бедные волосы подверглись всевозможным экзекуциям, и мастер сняла накидку, я нехотя открыла глаза, так как вняла Вилькиному совету и расслаблялась. Итак, я открыла глаза и… Голова моя напоминала магнит, брошенный в ящик с металлической стружкой — совершенно невероятные упругие пружинки обрамляли мою красную физиономию. Я застонала: — Вилька…

Та мирно сопела в кресле, прижав к груди повести Куприна. Услышав мои стоны, она встрепенулась и вывалилась наружу:

— О, ты прекрасна, возлюбленная моя. Кудри твои… — видно общение с классиком серьезно повредило ей мозги.

— Тихий ужас, — обреченно вздохнула я.

— Деньги давай, — скомандовала Вилька и назвала цифру, от которой у меня спиральки на голове встали дыбом. — А ты что хотела?

Мы вышли на улицу, я вздыхала не переставая.

— Тебе не нравится? — растерялась Вилька. — Тебе очень идет — правда, правда…

Я потрогала рукой бешеную гриву, вываливающуюся из-под капюшона куртки.

— Привет девчонки! — раздалось рядом. — Куда путь держим, может по пути? — Парень в кожанке опирался на дверь БМВ.

— На автобус — ответили мы и двинулись в сторону остановки.

Черный автомобиль медленно двинулся вдоль тротуара.

— Подвезем куда надо. Эй! — не унимался коротко стриженый крепыш, высунув голову из окна.

— Нам в другую сторону, — ответила Вилька, притормозив на ходу, усиленно чиркая зажигалкой в попытках прикурить.

— Пойдем скорее, — дернула я ее за рукав.

— Не понял. Нам, кажется, хамят. — Машина резко остановилась, и парень вырос перед нами, как тень отца Гамлета.

Перебитый нос и ушки пельменьками говорили о бойцовском характере и тяжелом детстве.

— Нет, ребята, нам правда не по пути, — миролюбиво улыбнулась я, и мы дружно развернулись в другую сторону.

— Стоять, мочалки! — Парень скакнул нам наперерез — скорости броска позавидовал бы сам Мухаммед Али. — Вован, ты посмотри — эти козы драные явно хамят. Есть предложение поучить манерам.

Мы оглянулись. Внешность Вована была еще более колоритной. Стало неуютно. Малой кровью не обойтись, тоскливо подумалось мне. Я оглядела комплекцию парня — в ближнем бою шансов у меня не было. Оставалось одно — делать ноги, но Вилька, как всегда, была на высоченных каблуках. Вован, меж тем, гадко щерясь, выпрастывал массивное тело из салона.

Я мысленно сосчитала секунды до приближения Вована, потом закинула сумку за спину и, резко нагнувшись, схватила парня под коленки и боднула головой в живот. Прием, не раз выручавший в детстве в потасовках с дворовыми хулиганами, не подвел и сейчас — парень взмахнул руками и грузно шлепнулся на землю, крепко приложившись стриженым затылком об асфальт. Недолго думая, я схватила за руку Вильку, которая так и стояла с открытым ртом и горящей зажигалкой, и мы дернули со всех ног.

Несмотря на каблуки, Вилька резво бежала впереди меня. Мы свернули за угол, Вилька подбежала к поребрику и замахала руками в надежде поймать тачку. К счастью, одна из машин затормозила рядом с нами, и мы запрыгнули в салон.

— Ничего себе за хлебушком сходили! — бормотала Вилька. — Это что ж получается — приличной женщине уже и на улицу выйти нельзя? Хвоста нет? — то и дело интересовалась она, нервно оглядываясь. Я тоже оглядывалась, но, естественно, ничего не видела.

— Все БМВ на одно лицо, как тут разглядишь, — успокаивала я, то ли ее, то ли себя.

— Все, стригусь наголо или перекрашусь, на худой конец.

— Нет, только пластическая операция, — заверила я.

— Ничего смешного. Тебе тоже маскироваться надо — ты ж его приложила задницей об асфальт, но второй раз твой приемчик не сработает. Кстати, здорово это у тебя — хрясь и с копыт!

— Годы тренировок, — вздохнула я, — наш район исторически — самый бандитский в городе.

— Эмигрировать что ли? — нервно хохотнула Вилька.

— Э, — отмахнулась, — бомба два раза в одно место не падает. И потом, пять миллионов жителей, вероятность повторной встречи равна нулю.

— Зато чуешь, как мужики столбенеют? — вдруг возрадовалась Вилька. — Это ж они на твою новую внешность клюнули.

— Вот счастье-то! Нас заметила местная гопота. Ну, теперь я добьюсь, что бы нас записали в первые красавицы королевства! — дурным голосом воскликнула я. Водила, опасливо покосился на нас через плечо.

— Точно! — закричала не менее дурным голосом Вилька и схватила меня за руку. — Идея! Класс! Мы поставим Золушку!

— Ты что — перегрелась? — попыталась я пощупать ей лоб.

— Отстань! — отмахнулась она. — Слышала же, там народ капустники готовит? Чем мы хуже?

Я пожала плечами.

— Сценарий я сегодня напишу, — бормотала меж тем Вилька. — Главные роли наши, конечно. Лариску, старосту — мачехой… Принца… — она подняла безумные глаза, — принца нет…

— Вилечка, успокойся — будет тебе и принц на белом коне, и тебя вылечат, и меня вылечат…

— Да ну тебя, — засмеялась она, но было видно, что мысли ее витают далеко.

Мы вылезли у входа в метро и спустились на эскалаторе вниз.

— Ладно, давай прощаться, — заторопилась Вилька. — Тебе налево, мне направо. Домой-то доедешь? — она с сомнением посмотрела на копну моих волос, взметнувшихся вслед уходящему поезду. — Прямо хоть охрану к тебе приставляй, красавица ты моя, — чмокнула она меня в щеку и скрылась в вагоне.

— Простите, не подскажите который час? — мужчина с дипломатом в руке заглянул мне в лицо. Я ткнула рукой в электронное табло и прыгнула в распахнутые двери электропоезда.

Конечно, любая Вилькина идея требовала немедленного воплощения. В этом я убедилась еще раз, на следующий день, чуть не опоздав на занятия, пытаясь справиться с непокорной стружкой на голове. Толпа студентов стояла перед аудиторией и дико ржала. Я подошла ближе — чтение бестселлера про Золушку шло к середине. Повествование было щедро усыпано современными анекдотами и слоганами из надоевшей рекламы, и фразами из бразильских мыльных опер, типа «Марианна не реви, Хосе Игнасио — вдовец — мы и тебя пристроим». Правда, Золушку ныне именовали теперь гордо — Синдереллой. В общем, пьеса прошла на ура и получила всеобщее одобрение. От желающих поучаствовать отбою не было.

— Стоп! — сказала Вилька. — Главные роли забиты, на остальные будем проводить конкурс.