Жанна Бочманова - В одну реку дважды [СИ]

Намучившись сполна с няньками, мы решили плюнуть на это дело и возиться с детьми самостоятельно. По очереди. Так и сделали: день я сидела дома, а Вилька занималась магазином, день наоборот. У нас была чудная домработница, тетя Маша, которая вела хозяйство, так что нам оставалось только кормить детей и вовремя менять памперсы. Самое смешное, что наши детки дружно спелись и все делали сообща, как по команде. Ели, спали и даже какали в одно и тоже время.

— Чудно, — сказала как-то Вилька, — вот Темка и Семка они друг другу кто?

Я задумалась на мгновение.

— Дядя с племянником, вообще-то.

— Да. Но они еще и братья. Молочные. Прикол, да?

— Угу. Кстати. У меня молока меньше становится, сегодня этим спиногрызикам не хватило. — Это не молока меньше, это они есть стали больше. Проглоты, — засмеялась Вилька.

Темка и Сенька в этот момент дружно сопели в своих кроватках. Мы назвали их Артем и Арсений. Артем Николаевич и Арсений Романович.

К следующему лету магазин начал давать стабильную прибыль и Вилька начала подумывать о расширении.

— Представляешь сеть магазинов по городу? — мечтала она.

— Куда людям столько восточных сувениров? — хмыкнула я.

— Ход твоих мыслей мне понятен. Я тоже думаю, что пора менять ассортимент, то есть не менять, а расширять. Как тебе идея французских аксессуаров? Или парфюм? В общем, есть, о чем подумать.

Я кивнула, зная, что у Вильки ни мысли, ни слова не расходятся с делом. Так в результате и оказалось. Через год у нас была сеть не сеть, но пять магазинов в разных местах, в которых продавалась разная мелочь, совершенно бесполезная в хозяйстве, но греющая душу. Сувенирчики, бижутерия, открытки, парфюм и прочее. Магазинчики так и назывались «Для души». Конечно Вилька ни минуты не сомневалась, что без Ромкиных денег и проекции, ничего бы у нас не вышло, но говорила со свойственным ей цинизмом: «Главное оказаться в нужном месте, в нужное время».

А мне было все равно, по большому счету. Первая эйфория от коммерческой деятельности прошла, тем более, что деньги никогда не были моей главной целью. Сначала мне стало грустно, потом тоскливо. Первая заметила это, конечно, Вилька.

— Что-то ты грустишь, подруга.

— Бог с тобой, — отмахнулась я, — у меня нет времени на грусть.

— Э-э, — протянула она, — меня не обманешь. У тебя хандра. Мужика тебе надо, — резюмировала она.

Я покрутила пальцем у виска.

— Крути, не крути, — рассмеялась она, — а факт, как говорится, на лицо. Давай, съезди, куда — развейся.

— Не поеду, — буркнула я.

Вилька только плечами пожала, словно зная, что поеду, никуда не денусь.

Париж встретил меня дождем с ветром. Прошло два года, с тех пор, как я была здесь последний раз. Я шла по улице и вдыхала воздух всей грудью. Мне было хорошо. Вчера я встречалась с агентом по недвижимости. Он, вернее, она, конечно, удивилась странному выбору, и стала предлагать мне другие варианты, но я с улыбкой отказалась.

— Понимаете, хозяин этой квартиры поставил странные условия: он просил сообщать обо всех желающих снять эту квартиру и еще никому не дал согласие. Я, вообще, сомневаюсь, что он, вообще, хочет ее сдавать, но он хорошо оплачивает наши услуги, и поэтому мы продолжаем предлагать эту квартиру. Но маловероятно… понимаете…

— Понимаю, — улыбнулась я, — но все же рискну. Когда вы сможете дать мне ответ?

— Обычно это происходит быстро, — пожала плечами женщина, — я отправляю е-мэйл с данными желающих снять квартиру по номеру, оставленному месье Бриаром, и уже на следующий день приходит ответ.

— Хорошо, — встала я, — тогда жду вашего звонка.

А утром в моем номере раздался звонок от агента. Меня пригласили подписать договор и забрать ключи от квартиры. Я шла по улице и улыбалась, как ребенок. Мне было хорошо. Я поднялась по гулкой чугунной лестнице. Открыла дверь. На секунду мне стало не по себе. «Нельзя возвращаться в прошлое», — шепнула я. «Почему это нельзя, — возразил тут же внутренний голос, — кто сказал, что нельзя? Ерунда! Все можно. Если очень хочется».

Я осмотрелась вокруг. Мало что изменилось. Та же мебель. И то же зеркало на стене. Я подмигнула своему отражению в темном стекле. Потом открыла настежь окно и дверь на крышу, впустила свежий воздух, и пошла искать тряпку. Когда я закончила уборку, квартирка приобрела вполне жилой вид. Потом я вышла, закрыла дверь и прицепила ключ на общую связку, спустилась по лестнице и помахала рукой теперь уже своему дому. Мой самолет в Питер улетал вечером.

Обратно в Париж я вернулась через месяц. Я посчитала, что это достаточный срок для принятия решения. Месяц назад, покидая квартиру, я оставила записку с точной датой обратного приезда. Я вошла в дверь и сразу бросила взгляд на столик у кровати. Записка исчезла. Я заглянула в холодильник — продукты, судя по маркировке, совсем свежие. Ну что ж, будем ждать, решила я. Он пришел, когда я уже было решила, что не дождусь. Сначала снаружи послышался гул чугунной лестницы, потом в замке заскрежетал ключ, и дверь открылась.

— Я уже думала, что ты не придешь, — выбежала я ему навстречу.

— Извини. Пробки на дорогах, — улыбнулся он и развел руками, в одной из них был мотоциклетный шлем. — Ты давно ждешь?

— Всю жизнь, — ответила я и вздохнула.

— Извини, — сделал он шаг мне на встречу и попытался обнять.

— Перестань извиняться, — ткнула я его кулаком в бок, — лучше поцелуй. Кажется, я это заслужила.

— О, да, — засмеялся он и поцеловал меня. И тут все вернулось: огни Елисейских полей, бешеная езда на мотоцикле, поцелуи на набережной, каштаны, ночи полные любви…

«Какая я глупая, — подумала я, утопая в его объятиях, — почему я вбила себе в голову, что нельзя вернуть любовь? Наверное, есть закон сохранения любви. Она не приходит из ниоткуда и не уходит в никуда. А ведь это верно…»

— Ты знаешь, — сказала я через какое-то время, приподнявшись на локте и заглядывая ему в глаза, — нам надо идти.

— Куда? — удивился Эрик, прижимая мою голову к своей обнаженной груди.

— Это сюрприз, — улыбнулась я.

— Ну чего ты так долго? — обиженно закричал Сашка, едва мы зашли в номер. — Я уже целый день здесь сижу, а ты обещала мне башню и аттракционы. — Ему стукнуло двенадцать, и у него вдруг резко испортился характер. Вилька утверждала, что это возрастное. — Ты кто? — спросил он Эрика.

То же самое готов был спросить и Эрик, с интересом разглядывая мальчишку. Я промолчала, с грустью констатируя факт, что не знаю, как ответить на этот вопрос.

— Познакомьтесь, — наконец улыбнулась я. — Это Эрик. А это Александр. Можно Алекс. И, вообще, вам будет проще общаться по-французски.

Сашка, действительно, хорошо болтал по-французски. У него были способности к языкам, хотя Вилька не без язвительности заметила, что это наследственное. Она до сих пор, кажется, не могла простить, что я скрыла от нее факт рождения ребенка. Но что я могла поделать? Вначале, когда я только поняла, что беременна, я все еще ждала Эрика, потом уже было поздно делать аборт, да и не знаю, решилась бы я. Но тут вмешался Жора, спасибо ему большое. «Тебе доучиться надо, — сказал он, — а мы с мамой ребенка воспитаем, как своего. Да и на работу сейчас с детьми не очень-то берут. Может и замуж захочешь выйти, опять же с ребенком не очень-то много желающих будет».