Евгений Монах - Братва. Пощады не будет

При моем долгожданном появлении ребятишки радостно вскочили с кресел, с удовольствием разминая ноги. Как застоявшиеся жеребцы, в натуре.

– Я ж говорил – опытность у женщин не самое главное! – довольно загоготал Киса, разглядев мою кислую физиономию. – Нужна еще и молодость. Попка должка быть гладко-ядреной, а не морщинистой, га-га!

– Вполне достоин конкурировать с гусями! – констатировал я. – По умственным способностям – тоже! Я к знаменитой гадалке ходил, а не к старой проститутке, кретин!

Киса тут же заткнулся, махом растер всю свою молодую неуемную веселость. Зато разулыбался Цыпа – он был счастлив лицезреть приятеля в неловко-глупом положении, так как вечно ревновал меня к нему. Ведут себя чисто как дети малые по отношению к родителю. Дурдом! Пора бы уж, кажется, посерьезнее стать децал – у обоих ведь молодчиков руки по плечи в крови!

– Ладно, хватит дуться по сущим пустякам! – примирительно хлопнул я Кису по литому плечу. – Погнали лучше до нашего заведения. Пора холодненьким чешским глотки промочить. В тему будет.

По дороге я подробно рассказал ребятам об увиденном и услышанном в полутемном кабинете. Мальчики слушали затаив дыхание, как страшную сказку перед сном.

– Идея про заупокойную молитву дельная! – одобрил Киса. – Со всякой непонятной нечистью надо ее же оружием воевать! Пистолетом тут не отмахнуться!

– Это как сказать! – оспорил Цыпа. – Ежели на пуле крестик ножом вырезать – любую потустороннюю тварь укокошит за милую душу! Всем известно!

– Да? А куда стрелять будешь, кретин?! – резонно ответил Киса. – Где Адастру эту сыщешь? К тому ж на земле он невидим – гарантия!

– Ша! Кончай треп! – поспешил вмешаться я, пока соратники не переругались всерьез. – Подъезжаем уже. Петровичу про всю эту чертовскую трехомудию не вякайте. Перепугается еще, не дай Бог, наш старикашка! Он ведь, бедняга, излишне суеверен, как недалекий, малообразованный человек.

Не прошло и недели, а доблестная армия наших проституток потеряла очередного своего «бойца» постельного фронта. Это известие разобрало меня не на шутку. Куда потустороннему злодею столько красивых девушек?! Солит он их, что ли, гад?!

Я тут же спровадил Кису в городскую церковь внести имя врага в поминальный список, а Цыпу – в библиотеку за картой звездного неба. Хотелось хоть глянуть на того ненавистного Адастру, почему-то возжелавшего во что бы то ни стало разорить нашу процветающую фирму.

Оставшись с Петровичем в кабинете одни, мы попробовали развлечься в нардишки, но «камень» толком не шел, да и голова сейчас была занята совсем другими мыслями, очень далекими от «кокса» и «марса». Поэтому даже первую партию не доиграли.

– Глянь-ка, Петрович, в общую залу. Нет ли там участкового? – сказал я, закуривая «косяк» с расстройства. – Он еще на прошлой неделе обещал поразузнать об исчезающих женщинах в своем ведомстве. Может, просто сексуальный маньяк в городе объявился?

Капитан Пилипчук обретался в заведении. Через минуту появился в кабинете, сияя полуботинками, начищенными до неприличного блеска. Все-таки военных и ментов даже в штатском прикиде легко вычислить – все они почему-то «повернуты» на излишней ухоженности личной обуви. Пунктик такой.

– Добрый день, Евгений Михалыч! – ухмыльнулся вошедший, по-свойски усаживаясь на диван. – Что за проблемы? В пивнушке вашей тишь и гладь да Божья благодать, как договаривались.

– Кому добрый, а кому не очень, – буркнул я, отводя взгляд от его нахально-зеркальной обуви. – Помнится, ты обещал в архиве покопаться насчет похищении молодых особ женского пола.

– А как же! Порыскал в бумажной пыли до полного одурения. Давши слово, всегда его держу. Принцип мой.

– Ладно, принципиальный ты наш! Есть какие-то зримые результаты? Или пустышка?

– Отчего же, есть небольшой позитив, – Пилипчук явно тянул резину, многозначительно поглядывая маслеными глазами на мой карман. Хохол всегда остается хохлом.

– Не волнуйся, капитан, будет тебе премия! – успокоил я этого мелкого вымогателя. – Рассказывай! Поподробнее!

– Ну, слушайте, хлопцы. Разведал я вот что: дивчины разные уже много лет подряд пропадают. Годиков двадцать напасть эта длится, не менее. В основном из так называемой «группы риска», женщины, ведущие разгульный образ жизни...

– Ты намекаешь, что вылупился какой-то шизанутый моралист, решивший уничтожить в обществе антисоциальный элемент? – научным языком высказал я осенившую меня догадку.

– Может, и так, – с сомнением отозвался капитан. – Но я лишь просто констатирую фактический материал, без каких-либо выводов и умозаключений.

– Ладушки. Констатируй дальше.

– Ну так вот. Сгруппировав тех, кто так и не был найден, я понял, что похищения происходили скорее всего прямо на улице.

– И никаких концов? А трупы? Неужто ни одного тела так и не обнаружили?

– Ну почему же, – усмехнулся капитан. – Цельная гора голых женских тел, но уже непригодных для идентификации личностей.

– Так сильно изуродованы?

– Да нет. Никто их не уродовал. Природа разве.

– Не тяни резину! – Я выдернул из кармана бумажник и, не считая, выдал хохлу несколько пятидесятитысячных банкнот. – Давай короче: в чем суть?

– Я и говорю, – удовлетворенно ухмыльнулся Пилипчук, пряча деньги во внутренний карман пиджака, – природа постаралась над лицами потерпевших до полной их неузнаваемости. Слишком долгое время трупы в воде находились. Водичка разлагает быстрей и лучше земельки, чтоб ты знал.

– Короче!

– Есть недалече от города по течении реки Исеть мрачно известная коса. Ее давно местные жители «отмель русалок» прозвали. Ране не слыхал? Впрочем, я тоже. Вот там-то регулярно женские трупы течением на мелководье выносит. И – обрати внимание – все женщины поголовно голые!

– Точно, Евген, это маньяка рук дело! Рубль за сто! – подал голос Петрович, осуждающе качая своей седой головой. – Вот стервец! Ну изнасиловал, раз нетерпеж был, но убивать-то бабенок зачем?!

– Конечно, точно трудно определить, но на трупах отсутствовали внешние признаки насильственной смерти. Хотя, хлопцы, сами понимаете, что за экспертиза, когда человек вовсе уже не человек, а тухлый кусок мяса с отслоившимися от черепа волосами...

– Гадость какая! – не выдержал слишком впечатлительный Петрович. – Евген, коньячку не желаешь тяпнуть?

– Можно! – усмехнулся я, легко разгадав невинную хитрость старика. – Себе, так и быть, тоже плесни полстаканчика. Но не больше!

По закону пить с ментом западло, конечно, но я придерживаюсь в повседневности простого правила: если нельзя, но хочешь, то можно. Да и вел себя капитан прилично, без панибратства и плебейской фамильярности. А как только в кабинет управляющего вошли Киса с Цыпой, участковый скромно удалился вон, мигом осознав, что он здесь уже лишний.