Мачей Сломчинский - Прошу повторить убийство (сборник)

— Говорите уж точней, — поправил прокурор. — Офицера милиции. И, как я предполагаю, всегда одного и того же. Правда?

Поручник покраснел.

— Это неслыханные ситуации, пан прокурор. Убийца понял, повторяю, что другая попытка убийства на улице Бучка исключена. Однако он знал, что девушка возвращается из академии обычно самой короткой дорогой, то есть по улице Ягеллонской. На этой улице у него была одна квартира, приготовленная для ограбления, поэтому он решил для новой попытки воспользоваться ей. Он ждал нас наверху. Уже заранее он вынул рамы из петель и приготовил их. Когда он заметил нас, то бросил сначала одну половинку, а потом вторую, с таким расчетом, что если первая не попадет в цель, то вторая поправит дело. Если бы не моя реакция и то, что я не стал тратить время на то, чтобы посмотреть наверх, как делают другие, когда что–то упадет сверху, а схватил девушку за руку и отскочил в сторону, пан прокурор не разговаривал бы со мной, а только участвовал бы в осмотре наших трупов.

— Вы так думаете?

— Тяжелое, массивное окно, к тому же еще застекленное, сброшенное на голову человека с высоты около пятнадцати метров? Результат легко предвидеть. Дом старый, этажи высокие, теперь архитекторы уместили бы там шесть этажей. У меня нет никаких сомнений, что все закончилось бы трагически. Одним ударом Норковский избавился бы не только от главного свидетеля, но и от офицера, ведущего расследование.

— Может быть, вы и правы, — прокурор был не совсем в этом убежден.

— Больше всего меня злит, что я допустил роковую ошибку. Мне даже в голову не пришло, что квартира может иметь два выхода. Вместо того, чтобы бежать наверх, мне нужно было осмотреться и внимательно наблюдать за двором. Я схватил бы его тогда, когда он выходил с черного хода. Я уверен, что после сбрасывания своих «бомб» Норковский вышел из квартиры через кухонную дверь и через окно на лестничной клетке наблюдал, что будет дальше. Увидев меня вбегающего наверх по парадной лестнице, Золотая ручка спокойно спустился вниз и вышел на Аллею Народного Единства. Если бы я случайно направился именно к двери черного хода, тогда он открыл бы квартиру и вышел через переднюю дверь. Он ничем не рисковал. Мог попасться только в том случае, если бы я сделал засаду внизу, а не поднимался бы наверх. К сожалению, я действовал слишком быстро и не подумал, что могут быть две лестничные клетки. Снова он от нас ускользнул.

— Посмотрим, поручник, как это выглядит на карте.

Прокурор вместе с поручником подошел к плану Щецина.

— Какой это дом?

— Вот этот. Второй со стороны Аллеи Красной Армии.

Прокурор вынул из ящика новую булавку с голубой головкой и воткнул ее в указанное поручником место.

— Все совпадает, — сказал он.

Голубая точка находилась внутри большого красного круга, очерченного вокруг Грюнвальдской площади.

— Панна Ханка, я должен с вами серьезно поговорить, — поручник Роман Видерский произнес эти слова как можно более суровым тоном.

— Оо! — рассмеялась девушка. — Неужели вы хотите просить моей руки? Какая приятная неожиданность!

— Хватит шутить! — возмутился офицер. — Ваше поведение мне совсем не нравится. Дальше так продолжаться не может. В противном случае вы понесете суровое наказание.

— В чем же я так нагрешила? — Ханка Врублевская была в прекрасном настроении.

— Не делайте вид, что вы не понимаете, о чем идет речь. Не далее как вчера один из моих следователей, Малиняк, отправился в определенный дом по улице Недзялковского для сбора необходимой нам информации. И там он с удивлением услышал, что двумя часами раньше другой сотрудник милиции уже беседовал с жильцами этого дома. Я предупреждаю вас, за выдавание себя за работника милиции можно понести наказание, и серьезное.

— Пан поручник сегодня в плохом настроении.

— Я говорю серьезно, а вы смеетесь и устраиваете из этого какую–то забаву. А ваши друзья, которые выдают себя за милиционеров, могут понести серьезное наказание.

— Неправда, ни один из них никогда не говорил, что он из милиции.

— Но так себя вел, что люди принимали его за милиционера.

— Это их вина, что они не спросили у него служебного удостоверения.

— Ну что было, то было. Я в последний раз вас предупреждаю. Если это повторится, молодые люди будут привлечены к ответственности.

— Боже, какая страшная у нас милиция. Никаких контактов с обществом, которое хочет ей помочь.

— Ведением следствия у нас занимаются милиция и прокурор, а не молодые люди. Вы оказали нам определенные услуги, указали на факты, которых в тот момент мы пока еще не заметили, но на этом ваша деятельность должна была закончиться. А вы до сих пор ведете частное расследование. Если бы у вас имелись какие–то замечания и предложения, мы охотно бы выслушали их и все проверили. Именно принимая во внимание оказанные вами услуги, мы посвятили вас в определенные детали нашего расследования. Но это не значит, что мы допустим, что какой–то любитель будет вести расследование. Надеюсь, я выразился достаточно ясно?

— Так точно, повелитель! — девушка не собиралась прекращать шутливое препирательство с еще более рассерженным милиционером.

— Я прошу вас закончить эту игру.

— Приказ есть приказ. Клянусь, что никто уже не будет никуда ходить и не будет задавать никаких вопросов и изображать работника милиции.

— Я рад, что вы наконец–то поняли неуместность своего поведения и что мы в конце концов договорились.

— Они не будут ходить, потому что собрали уже всю информацию, которая была мне нужна.

— Что?! — поручник сорвался с места.

— Просто я закончила свое, как вы это назвали, «частное расследование».

— Вы искали следы Норковского?

— Кого? Кто такой этот Норковский? — Ханка не знала новых открытий следствия.

— Норковский — это имя убийцы Люции Росиньской.

— Браво! — похвалила Ханка. — Наша доблестная милиция, как вижу, работает превосходно. Но я не искала этого Норковского. Я даже не знала, что его так зовут.

— А кого же вы искали?

— Женщину.

— Женщину?

— Да, женщину. Сам этот замысел с изготовлением ключей и ограблением поочередно пустых квартир был слишком умным и тонким, чтобы родиться в голове мужчины. Поэтому я искала женщину.

— И нашли?

— Разумеется.

— Может быть, вы тогда знаете, кто совершил кражи, кто убил Росиньскую?

— Конечно, знаю, — Ханка сказала это как можно небрежнее, и бесцеремонно положила ногу на ногу. — Я не знала только, что его настоящее имя «Норковский». Но это только потому, что некий офицер милиции не слишком лоялен. Он хочет, чтобы ему рассказывали обо всем, а сам не считает нужным проинформировать об открытиях милиции своих лучших сотрудников.