Николай Волков - Не дрогнет рука. Роман

Ирина начала первой.

- Я должна извиниться перед вами, - сказала она сдержанно. - В прошлый раз, в порыве горя, я наговорила вам много несправедливого. Потом, когда няня меня пристыдила, а майор Девятов помог разобраться в том, что главным виновником моих несчастий был Арканов, я поняла, что вы ни в чем передо мной не виноваты. Вы только выполнили свой долг.

Тут она подняла на меня свои, прекрасные, полные неизбывного горя глаза. Взгляд их сказал мне в тысячу раз больше, чем ее слова, заставив мое сердце забиться. Оно еще помнило…

Я первый отвел глаза и молча наклонил голову в знак того, что принимаю извинение.

- Я опять обращаюсь к вам, - сказала после минутной паузы Ирина, - но не подумайте, что за помощью для себя лично. После всего, что произошло, я не посмела бы побеспокоить вас ради этого. Но я хочу отомстить за отца и брата тому, кто их погубил. Вы же, я думаю, хотели бы разыскать его и наказать за прошлые преступления. Я была бы рада помочь вам в этом.

Яркая краска румянца, вызванная возбуждением, разлилась, как отблеск пожара на снегу, по ее бледным щекам, глаза загорелись ненавистью.

- Я не успокоюсь, пока не отомщу ему, - продолжала она. - Он здесь, в Каменске, сегодня утром звонил мне, и я убеждена, что он во что бы то ни стало постарается увидеть меня.

Она рассказала, как встретилась с Аркановым во дворе своей подруги, а также о посещении мнимого агента.

- Как он может надеяться уговорить вас уехать с ним, - спросил я, - раз он знает, что противен вам?

- Арканов рассчитывает убедить меня, что я такая же отверженная, как и он.

Я постарался уговорить Ирину, чтобы она не вздумала поверить Арканову.

- Да я и так уверена, что меня не тронут, - возразила она. - Ведь я виновата только в том, что моя слепая любовь к Радию помешала остановить его вовремя, когда он начал сбиваться с пути. Я должна была сразу обратиться к кому-нибудь, кто убеждением, а может быть, даже и угрозой, заставил бы его одуматься. Но я этого не сделала. Вместо того чтобы спасти брата, я поступила как злейший враг. Эта мысль угнетает меня гораздо сильней, чем те унижения, которые приходится теперь испытывать. Правда, я не могу пожаловаться на подруг, они ко мне относятся по-прежнему, но некоторые из знакомых… Это очень нелегко - быть предметом неприязненного любопытства и замечать, как тебя сторонятся.

Я спросил Ирину, как она думает нам помочь.

- Я помогу вам найти Арканова. Он обязательно даст мне еще о себе знать и пока не увидится со мной ни за что не уедет, хотя, как он говорит, ему опасно оставаться здесь. Но он вообще ни с чем не считается. Это какая-то дикая, безрассудная натура.

- Он лжет, говоря, что очень рискует. Ему прекрасно известно, что, пока у нас нет никаких доказательств его участия в каком-либо серьезном преступлении, мы его арестовать не можем. То, что он выдавал себя за научного работника, не такой уж большой проступок, если он не получал от этого никаких материальных выгод, а то, что он являлся сообщником, если не руководителем Радия, будет нелегко доказать.

- Так что же, по-вашему, он должен оставаться на свободе? - возмутилась чуть не до слез Ирина. - Это же ни на что не похоже!

- Вы правы, его нужно схватить. Но для этого мы должны сначала установить подлинное лицо этого негодяя, узнать, на какие средства он существует, с кем общается, что делает. Вот тогда - я в этом не сомневаюсь - за ним откроется немало таких «подвигов», которыми заинтересуется прокуратура. Но это трудное дело - помогать нам изобличать преступника. Не знаю, под силу ли оно вам будет?

- Я готова! - воскликнула Ирина, оживившись. - Скажите, что я должна делать, и я буду строго выполнять ваши указания.

Я задумался. Представлялась интереснейшая возможность разоблачить опасного преступника. План действий мгновенно созрел у меня в голове.

- Вам придется притвориться перед Аркановым, что поверили, будто у вас нет иного выхода, как следовать за ним, но с отъездом должны всячески тянуть, давая понять Арканову, что вы постепенно меняете свое мнение о нем к лучшему.

- Я согласна на это, хотя и чувствую, что будет тяжело и противно, но я выдержу… постараюсь выдержать…

- Учтите опасность, которой вы себя подвергнете. Хотя мы и примем меры, чтобы с вами не случилось ничего худого, но всего не предусмотришь, а люди, подобные Арканову, бывают подчас опаснее тигра.

- Я понимаю, - бледнея, прошептала Ирина. - Тем необходимее его уничтожить. Только нельзя ли, чтобы, кроме вас, никто не знал, о чем мы с вами сегодня говорили? Вам я совершенно, абсолютно доверяю, а другие… кто же их знает!? Они могут быть неосторожны, а ведь Арканов уже предупреждал меня…

- О чем?

- Что тогда мне не жить.

- Мерзавец! - вырвалось у меня. - Не бойтесь, я отвечаю за вашу безопасность!

Но тут я вспомнил, что нахожусь не в Борске, где каждое мое слово подкреплялось служебным положением и поддержкой всех товарищей во главе с Нефедовым. Здесь же я всего только рядовой работник районного отделения, к которому дело Арканова ни с какой стороны не относилось.

Однако это было только минутное сомнение. Ведь за мной стоял весь мощный аппарат советской милиции. Суть дела не могла измениться от того - я или кто-нибудь другой из моих товарищей окажет Ирине помощь. Но в глубине души я считал, что лучше будет, если это сделаю именно я.

«Интересно, что скажет полковник, когда я расскажу ему о предложении Ирины? - думал я, торопясь в управление. - Теперь он не должен отстранять меня от дела Короля». Я уже успел переговорить с ним по телефону - просил принять меня. Он сказал: «Приходи через полчаса, я пока вызову майора».

Когда я вошел к полковнику, Девятов уже сидел у него.

- Что скажете нового о вашем Короле? - спросил иронически полковник.

- Он сейчас в Каменске.

- Для нас с майором это не новость. Вы что, видели его?

- Не видел, но он встречается с Ириной Роевой и угрожает ей.

- Сомнительно, - покачал головой майор. - Я дважды беседовал с Ириной Аркадьевной и думаю, что если бы Арканов докучал ей, то она сообщила бы мне, тем более, что я просил ее позвонить мне, если он появится на горизонте.

- Возможно, что она предпочитает иметь дело не с вами, а с Карачаровым, - прищурился полковник. - В таких случаях симпатии тоже играют роль.

- Как раз тут-то, как мне кажется, налицо самая решительная антипатия, - возразил Девятов. - Роева при первой же нашей встрече мне заявила, что ненавидит капитана Карачарова и считает его виновником смерти ее родных. Из-за этого мы, как вы помните, и решили отстранить Карачарова от участия в деле.

- Эх, майор, не знаете вы женского сердца, - ответил полковник. - Если они говорят, что ненавидят, то часто это еще далеко не так на самом деле. - При этом полковник перевел на меня свой вопрошающий взгляд.