Даниил Храбровицкий - По следу

- Садитесь,- предложил Брайцев.

- Ничего. Постою.

- Садитесь, вам говорят!

Коваленко сел, положив на колени руки. Руки были большие, тяжелые, привычные к труду.

- Имя? Отчество? Фамилия? Год рождения? - Брайцев задавал первые обязательные вопросы.

- Это что, допрос? - Коваленко встал.

- Сидеть! - приказал Брайцев.

Наступила пауза.

- Я спрашиваю: это допрос? - повторил Коваленко.

- Нет, это беседа между двумя приятелями.

- Послушайте, значит, вы и есть тот самый друг из Хабаровска, который приходил вчера? - Глаза Коваленко еще более сузились. - Довольно дешевый номер. Я думал, у вас работают тоньше.

- Отвечайте на вопросы! - резко сказал Брайцев.

- А собственно, почему я обязан вам отвечать?

- Очевидно, потому, что я следователь.- Брайцев уже с трудом сдерживал себя. - Вы знаете, где находитесь?

- Знаю.- Брайцев заметил, как Коваленко стиснул зубы и на скулах у него запрыгали желваки.- Значит, я обвиняемый. В чем?

В том, что меня судили, в том, что я сидел в лагере… Так неужели теперь всю жизнь, на каждом шагу меня будут попрекать этим? Ведь меня выпустили из тюрьмы. Зачем вы меня выпустили? Зачем?!- Он почти кричал.

- Без истерики! - оборвал Брайцев. - Здесь видели артистов и похлестче.

Опять наступила пауза.

- Что вам от меня нужно? - глухо спросил Коваленко.

- Не торопитесь, сейчас узнаете. - Брайцев точно рассчитывал удары. - В пятницу вы пользовались такси?

- Нет.

- А в четверг?

- Нет. И в среду нет, и во вторник, и в понедельник. Я пользуюсь только метро. Вас это устраивает?

Брайцев встал, прошелся по кабинету и, закурив, внимательно посмотрел на Коваленко.

- Устраивает, - ответил Брайцев и, не давая ему опомниться, задал следующий вопрос: - В котором часу в пятницу вы заступили на смену?

- В ноль часов, можете справиться в табельной.

- А где вы были между двадцатью одним и двадцатью четырьмя часами?

Коваленко насторожился.

- Где был, там уже нет меня.

- Потрудитесь отвечать точно! - повысил голос Брайцев.

- Я отказываюсь отвечать на это.

- Хорошо, оставим пока в покое пятницу. - Брайцев заметно волновался. - А куда вы уходили сегодня с утра?

Коваленко побледнел.

- Почему вы считаете себя вправе влезать в чужую жизнь и так бесцеремонно копаться в ней обеими руками?

- Пока что спрашиваю здесь я! - Брайцева несколько смутил тон Коваленко. - Вы будете отвечать или нет, Коваленко?

- Не буду.

- Отлично.- Брайцев встал из-за стола. - Отлично. В таком случае я сам за вас отвечу. В пятницу вместе с двумя приятелями, один из которых имел на лице шрам…

- Шрам? - переспросил Коваленко и побледнел еще больше.

- Да, шрам. Вот видите, вы уже начинаете припоминать. Итак, вместе с двумя приятелями в девять часов вечера вы взяли у Земляного вала такси и поехали по направлению к Северянину. Там вы ограбили шофера и, возвратившись в город, выбросили его на Третьей Мещанской. Так я говорю?

Коваленко молчал.

- Ночью, примерно в половине второго, заменив на машине номер, - продолжал Брайцев, - ваши друзья приехали на Каширское шоссе, где ограбили квартиру Лосева. Я не стану сейчас останавливаться на подробностях, хотя они нам хорошо известны. Ну, говорить дальше?

Коваленко молчал.

- Что же произошло дальше? Не далее как сегодня в той же компании вы пытались угнать такси. Это было у трехрублевых касс ипподрома.

- Ложь. Все от первого до последнего слова - ложь. Не было этого, - еле слышно произнес Коваленко.

- Было. Все было! И вы об этом не хуже меня знаете.

Он подошел к столу и, взяв заключение дактилоскопической экспертизы, протянул его Коваленко.

- Познакомьтесь, эти отпечатки обнаружены на осколке ветрового стекла ограбленной вами машины. - Брайцев с интересом следил за выражением лица Коваленко. - Увы, мы привыкли прежде всего верить фактам. Факты, как говорят, - упрямая вещь.

- Не может этого быть! - Коваленко дышал так тяжело, как будто ему не хватало воздуха.- Здесь какая-то дурацкая ошибка.

- А это, по-вашему, тоже дурацкая ошибка? - Брайцев подал Коваленко акт биологического исследования пятен крови и вынул из ящика стола пиджак.- Узнаёте?

- Мой, - упавшим голосом сказал Коваленко.

- Вот видите? - Тон Брайцева стал даже ласковым. - Я так и знал, в конце концов мы должны были понять друг друга. Теперь, я надеюсь, дела пойдут веселее.

И вдруг в юноше, сидевшем перед Брайцевым, произошла непонятная перемена. Губы его задрожали, глаза наполнились слезами, и, по-мальчишечьи всхлипывая, он закричал:

- Пишите все, что хотите, пишите! Да, грабил, воровал, убивал, мать родную зарезал, отца задушил!.. Будьте вы все прокляты! Мне все равно, слышите вы, все равно!.. - Он рыдал, закрыв лицо своими тяжелыми руками.

Брайцеву стало не по себе. Он меньше всего ожидал такого оборота.

- Послушайте, я не могу принять всерьез ваше заявление,- стараясь говорить как можно спокойнее, сказал он. - Дело весьма серьезное.

Коваленко плакал навзрыд, вздрагивая всем телом. И снова Брайцева охватило уже знакомое ему двойственное чувство: с одной стороны, факты, с другой… Впрочем, черт его знает, что было с другой! Брайцев задал еще несколько маловажных вопросов, но Коваленко даже не поднял головы.

- Что ж, посидите в коридоре, подумайте, я вас вызову, - сказал Брайцев и отправился на доклад к полковнику.

Ивана Ильича насторожило это внезапное признание. Он тоже почувствовал, что здесь не все ладно. Однако неумолимые факты обусловливали дальнейшие действия, и Северцев скрепя сердце отдал приказ о задержании Коваленко. Так закончился еще один день.

В понедельник с утра Северцев решил сам допросить Коваленко. В кабинет полковника вошел юноша среднего роста, щеки уже успели ввалиться, под глазами появились темные круги.

Северцев, который день назад мельком видел его, поразился столь быстрой перемене. Коваленко был бос, без пиджака. Брюки, лишенные ремня, то и дело спадали, и он неловко придерживал их рукой.

- Хорош! - без улыбки заключил полковник. - В камере пощипали?

Коваленко не ответил.

- Не волнуйся, - успокаивающе сказал Северцев. - Сейчас все будет возвращено.

Просмотрев список заключенных камеры № 14, он приказал привести арестованного Шамшурина.

- Вот что, Бирюк, а вещи-то придется вернуть.

- Невозможно, - нагло улыбаясь, пояснил уголовник, - проиграл в карты.

- Кто проиграл?

- Я, ваше величество!

- Не паясничать! - Это было сказано таким тоном, что даже конвойному стало не по себе.- Вы слышали? Чтобы вещи были! Сейчас же!

- Слушаюсь, гражданин начальник! - И, недобро подмигнув Коваленко, Бирюк скрылся за дверью.