Владимир Колычев - Не возжелай

— Сначала путепровод, затем Савелий с людьми, теперь вот четыреста пятнадцать тысяч… — Кадомцев говорил, а сам смотрел в окно, как будто видел где-то вдалеке место, где можно было найти работу после увольнения.

Но в той же стороне находится и город, в котором жил и орудовал Захар Байкалов.

— Нам выставили счет, приговорили к выплате, теперь вот высылают исполнительные листы. — Кадомцев набрался смелости и посмотрел отцу в глаза.

— Байкалов? — спокойно спросил отец. И щелкнул пальцами по столу, как будто сбивал неосторожно заползшего туда жучка-вредителя.

Он такой же рослый, как и Олег, но более объемный — из-за лишнего веса. Но живот пока не выпирает и второй подбородок еще только намечается.

— Больше некому, — пожал плечами Кадомцев.

— А Дорофеев? — Отец как-то странно посмотрел на сына.

— Ну, Савелий ездил разбираться с ним, — кивнул Олег.

— Из-за кого?

— Да это не важно…

— Эта «неважна» уже с твоей мамой познакомилась.

— Что?! — встрепенулся Олег.

— Предупредить приехала. Сказала, что с Дорофеевым шутки плохи. Но если она выйдет замуж за нашего сына… — Отец нарочно затянул паузу.

— Люба?

— А есть еще кто-то?

— Ну-у, как бы тебе сказать…

— Есть?.. Из-за нее тоже могут быть проблемы?

— Может, уже начались.

— Не понял.

— Не телефонный разговор, — выразительно глянув на Кадомцева, сказал Олег.

— Игнат Ильич.

Кадомцев понятливо кивнул, но на Олега глянул с чувством обиды. Но нюни он распускать не стал — степенно поднялся, с чувством собственного достоинства вышел из кабинета.

— Выкладывай.

— Ну, она просила не говорить…

— Кто она?

— Что такое «Алтанай-Банк», ты знаешь.

— Это очень опасные люди.

— Ее зовут Жанна, она дочь самого опасного человека. Дочь Ставра… Ну, тогда я не знал, кто она такая. И она не знала… Я молодой, она молодая, ну, проскочила искра…

— Зажглось?

— Да. Только она погаснуть не захотела. Я ей сделал ручкой, а она обиделась… Она там в банке на первых ролях, а у них там глаз на наш комбинат… В общем, Жанна обиделась. И теперь может мстить.

— Как?

— Если бы мы обратились в «Алтанай-Банк», то с нашими деньгами бы ничего не случилось.

— То есть ограбление — это предупреждение от банка?

— А вдруг?

— А Кадомцева ты зачем удалил? — Отец кивком показал на дверь.

— Никто не должен знать, что я спал с Жанной.

— Почему?

— Ей не нужна дурная слава.

— Ишь ты!

— Я не хочу усугублять.

— Люба, Жанна… Кто еще?

— А этого мало?

— За Любу давит какой-то Дорофей, за Жанной стоит Ставр… А Байкалов?

— Еще и Байкалов. Я ему в праве на охрану отказал, он запросил компенсацию…

— Да уж, заварил ты кашу, сынок. Расхлебывать не пытался?

— Как?

— Ну, с Любой понятно, там Дорофеев за ниточки дергает. С ним разберутся… С Байкаловым сложней… И Ставра с наскока не возьмешь… Они тут всеми корнями в землю вросли… В свою землю… А мы для них тут люди пришлые. Мы для них тут никто…

— Да, но за нами Москва. У тебя связи на уровне президента…

— Связи есть. И людей можно подключить. Но если мы объявим войну, комбинат встанет. Отключат нас от газа, и все… Может, лучше купим билеты Спортлото?

— Чтобы газ не отключили?

— Насколько я понял, Байкалов ничего сверхъестественного не требует.

— На двести процентов оплату поднял.

— С чего поднял? С убыточного мизера?.. Он себе в убыток завод охранял. И все спокойно было…

— Ну, если ты с ним договоришься, — пожал плечами Олег.

— Я?!

— Я на попятную не пойду.

— Ух ты!

— Я сказал слово, я обратно его не возьму! — Олег расправил плечи.

— Гордый?

— А это плохо?

— Ну хорошо, с Байкаловым я поговорю сам. А с Жанной будешь договариваться ты.

— Как?

— А как у вас там искра проскакивала, так и договоришься.

— А если она условие поставит? Все через «Алтанай-Банк»…

— Соглашайся. Но с отсрочкой. Как только отобьем кредиты через наш банк…

— Если отобьем.

— Отобьем. Но не скоро. А ты соглашайся сейчас.

— А если Жанна вдруг в Москву захочет? Ну, с мамой знакомиться…

— Сколько ей лет?

— Двадцать один год.

— Страшненькая?

— Красивая.

— Наркоманка?

— Да нет… А зачем ты спрашиваешь?

— Это не я, это мама спрашивает, — усмехнулся отец. — А ты думай своей головой. И сам решай, кого везти в Москву… Сейчас главное — договориться с «Алтанай-Банком». Поверь, с ним лучше дружить, чем воевать.

Олег озадаченно поскреб затылок. Жанна, конечно, не сахар, но и не горький перец с пустотой внутри. Неглупая и с характером, красивая и с изюминкой. И вкус у нее, и манеры… Но нет у него желания жениться — ни на ней, ни вообще. Да и она, насколько он понял, не стремилась к серьезным отношениям. Вдруг она шлюха, которой нравится сниматься и трахаться с приезжими в гостиницах? Может, это у нее фишка такая, от которой она ловит маниакальный кайф?

Но в любом случае отец прав. С Жанной нужно договариваться. Иначе нападения на инкассаторов могут стать обыденным явлением. И тогда им с отцом придется заключить с «Алтанай-Банком» кабальный договор, который может привести предприятие к финансовой катастрофе.

Дорофей мог гордиться собой. Его брали по всем правилам современной ментовской науки. Спецназовцы атаковали дом со всех сторон, когда он хватился, поздняк было метаться.

И повезли его не в участок, а в город, там и закрыли. А утром — на допрос.

— Что это? — следователь с желтушными глазами тыкал пальцем в его трудовую книжку.

Ее обнаружили на месте преступления и теперь предъявляли как вещественное доказательство.

— Там все написано.

— Против тебя написано!

Преступление серьезное — вооруженное ограбление, телесные повреждения, крупная сумма. Но Дорофей уже мог посмеиваться в кулак. Он знал, когда бомбанули курьеров с деньгами, поэтому можно было смело курить бамбук.

— А что там написано? Разбойники с большой дороги наняли меня к себе на работу?

— Разбойник с большой дороги потерял при налете собственную книжку.

— Где написано, что меня взяли на должность разбойника с большой дороги?

— Ты Ваньку здесь не валяй! — вздыбился следак.

— Какой Ванька? Меня Василием зовут! А Ванька из меня не выскакивал! И на большую дорогу не выпрыгивал!

— А где находился Василий в момент ограбления?

— Ну, наконец-то! — Дорофей облегченно вздохнул, откинулся на стуле, вынул из лежащей на столе пачки сигарету. — Можно?

Не дожидаясь разрешения, он щелкнул зажигалкой, глубоко затянулся.

— Спасибо тебе, начальник! Ввек не забуду твою доброту! И даже извинений не потребую… Может, и попрошу… Может, и попрошу!.. Но не потребую!..

— Где? Вы? Были?.. — едва сдерживая злость, начал следователь.