Максим Милованов - Неоновый мир

– Думаю, нам пора выяснить все у непосредственного свидетеля! – Валентина поднялась со стула.

– У свидетеля? – переспросил Анатолий.

– Да, у свидетеля, – повторила Валентина. – Ведь я пригласила Жанну к себе именно в этом качестве! Я сделаю вид, что еще ничего не знаю о результатах экспертизы, и послушаю ее версию случившегося. Версию свидетеля.

– Как знаешь, – согласился Панфилов. – Удачи.

Впервые за все годы милицейской работы Глушенкова молила удачу пройти стороной.

Белая «пятерка» БМВ на приличной скорости рассекала вечерние сумерки. Салон разрывали звуки неистового «транса», а водитель и четверо пассажиров, пытаясь перекричать музыкальный натиск, дружно скандировали:

– Отдыхаем хо-ро-шо! Не мешаем ни-ко-му!

К этому вдохновенному квинтету не очень-то спешила присоединиться пятая пассажирка – Алина. Общую радость ей мешали разделить два обстоятельства. Во-первых, чудовищная теснота на заднем сиденье, где, кроме нее, разместились еще Вовчик, Гена и неизвестно откуда взявшаяся тучная девушка Вика. А во-вторых, оглушающие электронные звуки, к которым за время первого погружения она еще не успела привыкнуть.

Да, ночь, проведенная в «Батискафе», оставила неплохое впечатление. Но Алина вовсе не собиралась продолжать в том же духе. Решение провести сегодняшний вечер в обществе Юли, Лены и новых друзей-клаберов было вызвано производственной необходимостью.

Алина погрузилась в воспоминания…

Первая странная весточка была получена в восемь утра в трамвае, когда по дороге в родной университет Алина встретила старосту группы Милу Забегалову. После бессонной ночи Алина дремала на переднем сиденье, как вдруг до нее донесся веселый голос:

– Приветик! Целого лета не хватило, чтобы выспаться? – Милка, вредина, ехидно улыбалась.

– Была в «Батискафе», – пояснила Алина.

– Начинаешь углубляться в предмет исследований?

– О чем это ты?

– Ах, да! – демонстративно ударив себя кулачком по лбу, воскликнула Мила. – Ты же отсутствовала вчера на пробнике, а значит, и темы своего курсовика ты еще не знаешь!

Уточнить факты Алина не успела – трамвай остановился и находившуюся возле самых дверей Милу выдавила из вагона шумная студенческая толпа.

Все прояснилось в университетской аудитории, на традиционной для 1-го сентября лекции под условным названием «Как я провел лето». Конечно же, официально тема звучала иначе, но согласно давней традиции в ее суть никто особо не вникал. Абсолютное большинство студентов, игнорируя всяческие пробники, предпочитало делиться летними впечатлениями только первого сентября, и непременно во время самой первой лекции.

Беглый осмотр аудитории показал, что Милы Забегаловой в аудитории нет. Вычислив круг лиц, непременно посещающих все на свете университетские собрания, она остановилась на кандидатуре периодически влюбленного в нее Леши Измайлове. Деканат прочил ему великое научное будущее.

– Привет! – Алина постаралась улыбнуться как можно приветливее.

– Привет, – ответил изумленный Измайлов.

– Как провел лето?

– Так себе, – вздохнул Леша, стараясь не встречаться с Алиной взглядом.

– А подробности?

– Торчал в гостях у родственников в Казахстане, в дыре под названием Шабаркудук.

– Зато загар крутой, – похвалила Алина.

– У тебя круче, – осторожно отметил Измайлов, догадываясь, что собеседнице что-то надо. – Ну, ты спрашивай сразу, чего хотела? Не про загар же поговорить.

– Ты не помнишь, что за тема курсовика мне досталась?

– Ааа, вон чего, – Измайлов грустно улыбнулся. – Кажется, что-то про «Клубную культуру».

– Клубную культуру? – эхом отозвалась Алина. – Шутка такая?

– Никакая не шутка. Вспомни свой нашумевший реферат. Это ведь ты исследовала «Язык современной тусовки». А наш куратор – натура увлекающаяся. Вот он и решил раздуть тему до размеров курсовика, а затем, возможно, и до дипломника!

– Вот вляпалась! А почему темы дали так рано?

– Типа демократия. Чтобы у несогласных было время выбрать другую тему.

– А что тебе досталось?

– Сравнительный анализ эпических сказаний Древней Индии, – пожаловался Леша. – Представляешь, придется лопатить «Упанишады» и «Махабхарату». Бр-р-р! Как подумаю об этом!.. Если уж заниматься мифологией, так, по мне, лучше египетской или, на худой конец, авестийской…

В этот момент в аудиторию величавой походкой вплыл пожилой профессор филологии Лев Юрьевич Моисеев. Он же – преподаватель лингвистики и социологии, он же – куратор группы, в которой учились Алина и Алексей. Следом за ним в аудиторию вплыла и староста Мила.

– Здравствуйте, господа студенты! – низким голосом прогудел профессор. – Прошу всех потихонечку рассаживаться по местам.

Лев Юрьевич занял свое любимое место слева от кафедры и, оглядев присутствующих, сказал:

– Поздравляю всех вас с началом третьего семестра!

– Спасибо, – отозвался с передних рядов одинокий девический голос.

– Это еще что за эрешкигальские настроения? – отреагировал профессор. – Здесь вам не царство мертвых…

– А какое может быть настроение после такой темы курсовика? У меня вот Фрейд и его «Очерки о психологии сексуальности». Где я и где Фрейд с его сексуальностью?

Аудитория засмеялась.

– А меня не устраивает сверхчеловек Ницше! – поддержал второй голос.

– А меня Древняя Индия сильно беспокоит! – отважно влился в общий протест Леша Измайлов.

Вслед за ними проявили недовольство и другие, из-за чего аудитория превратилась в подобие птичьего базара.

– Стоп! – скомандовал профессор. – Прекращаем балаган! Я неспроста назвал темы курсовых работ заранее. Рассчитывал как раз сегодня все обсудить.

– А тем, кто не был вчера на пробнике, что делать? – поинтересовался голос с галерки.

– Все просто, – улыбнулся куратор, – узнать тему своего проекта и подключиться к обсуждению.

«Ай да Лев Юрич! Ай да хитрец! Как это он ловко придумал – использовать самую первую лекцию для обсуждения «курсовиков»! – Алина мысленно оценила маневр профессора. – Обреченное на бестолковую болтовню занятие превратилось в полезное мероприятие».

Тем временем хитрый профессор уже подошел к университетской достопримечательности – огромной передвижной доске. Два года назад ее подарил университету влиятельный спонсор, который сам когда-то здесь учился. Чудо-доска состояла из множества частей, самостоятельно передвигавшихся вдоль стены по специальным пазам. Профессор выдвинул на всеобщее обозрение ту часть инженерного чуда, на которой аккуратным почерком были выведены фамилии студентов и названия курсовых тем.

На доске было аккуратным почерком выведено научное обоснование ее погружения в ночную жизнь. Оно звучало так: