Татьяна Гармаш-Роффе - Тайна моего двойника

Он положил перед собой магнитофон, оба мужчины приготовили блокноты, и Вячеслав Сергеевич снова обаятельно улыбнулся: «Рассказывайте. Кто начнет?».

Спустя еще два часа все голоса окончательно сели от беспрестанного говорения. Магнитофон наконец выключили, ручки скрылись в карманах пиджаков, и оба гостя, извинившись, вышли в другую комнату.

До нас доносились голоса: недовольный Юрия Николаевича, спокойный и примирительный Вячеслава Сергеевича.

Вернувшись в гостиную, Юрий Николаевич, глядя на часы, проворчал: «Вот пришли бы к нам, как положено, на телефоне бы сэкономили. А теперь уж, не обессудьте, от вас звонить будем».

Звонок отправился в Париж, к комиссару Гренье.

– Дайте мне его, – пританцовывала я вокруг телефона, по которому, на очень хорошем французском, говорил Вячеслав Сергеевич, – пожалуйста, дайте!

– Чего пляшешь? Писать хочешь? – насмешливо проговорил эфэсбэшник. – Света! Подгузников не запасла для дочурки? А то я могу прислать тебе ящик памперсов в подарок!

– Дайте мне поговорить с комиссаром! – сердито воскликнула я.

Получив нагретую трубку в руки, я закричала:

– Это Оля! Самарина! Конечно, жива! И совершенно здорова! И их нашла! Я всех нашла, господин комиссар! Мы едем их брать! Как там Шерил?

– Шерил пришла в сознание!

– Я так и знала! Я была уверена, мне во сне приснилось! Слышишь, Джонатан, Шерил пришла в сознание!

– И Джонатан там? – удивился комиссар.

– Конечно! Как вы советовали, он меня охраняет! Господин комиссар, миленький, скажите Шерил, что я нашла нашу маму! И что мы скоро к ней приедем! Все вместе!

Про то, что я и отца нашего невзначай нашла, я предпочла умолчать…

– Я вас целую, мой дорогой комиссар!

Кажется, он от меня совершенно обалдел и даже не нашелся что ответить.

Я вернула телефон Вячеславу Сергеевичу.

– Вуаля, – сказал он в трубку. – Она немножко сумасшедшая, ваша клиентка… Да, верно, теперь уж наша… Я, значит, подробности вам завтра отфаксую, а вы нам все подготовьте. И Качашвили будем забирать… Ну, посмотрим, поторгуемся… Да, спасибо.

Повесив трубку, Вячеслав Сергеевич обернулся ко мне и сказал строго:

– Что это значит – «мы едем их брать»? Кто это «мы»?

– Ну, мы…

– Вы лично , девушка, никуда не едете. Вы сидите дома и вышиваете гладью, как положено молодой девице из приличной семьи. Света, – повернулся он к Зазориной, – пристегни дочурку-то к юбке… А то ишь, прыткая какая!

– Это кто такой – Качашвили? – поинтересовалась я.

– Что, он тебе не представился? Киллер твой, Дима…

Волна отвращения накрыла меня с головой. Я зажмурилась.

– Ты чего? Тебе плохо? – удивился Вячеслав Сергеевич.

– Да что вы, мне хорошо! Отлично просто! Приятно вспомнить, как он меня убивать ходил…

– Понравился? – усмехнулся мой собеседник как-то двусмысленно. Я не поняла отчего. Я ни словом не обмолвилась в своем рассказе о его отвратительной попытке меня изнасиловать… Возможно, он что-то знал о Диме по его прежним делам? Или Дима на допросе рассказал? – Красивый малый… – продолжал Вячеслав Сергеевич. – Негодяй тот еще. За ним четырнадцать убийств уже. Скажи спасибо Джонатану, – мотнул он головой в его сторону, – что пятнадцатое не состоялось.

– И уже не состоится, – угрюмо добавил Юрий Николаевич. – Уж мы ему вышака организуем.

– Мальчонка того достоин, – склонил голову, соглашаясь, Вячеслав Сергеевич. – Только придется с французами торговаться. Они, видишь ли, не выдают преступников странам, в которых существует смертная казнь… Ну, посмотрим.

Снова оба гостя что-то обсуждали и куда-то звонили. Уточнялись адреса. Вызывались, как я поняла, отряды спецназа, которые должны были отправиться одновременно в двух направлениях: к Сереже домой и на дачу к Василию Константиновичу.

Мы с Джонатаном набросали план дачи. Вернее, я провела кривые линии, а Джонатан твердой рукой перечертил это все на чистом листе.

– Я не все видела, там три этажа, – сказала я, отдавая план.

– И на том спасибо, – буркнул Юрий Николаевич, разглядывая чертеж. – Это что, второй выход?

– Да, в сад. При въезде на дачу сторожка. В ней живет сторож Саша с овчаркой Джеком, который слушается только его.

– Кто там еще живет, кроме самого Василия Константиновича?

– Домработница, беженка из Таджикистана. Скромная женщина лет под сорок, бывшая воспитательница детского сада, у которой погибла семья в какой-то перестрелке – сын и муж. Ее зовут Юлия, и у нее, кажется, своя комната на втором этаже.

– Это все?

– Больше я никого не видела.

– У него два телохранителя, – вставила Зазорина. – Я их у него возле кабинета видела. Но они могут быть и на даче.

– Ограда какая? – поинтересовался Юрий Николаевич.

– Металлические прутья.

– А ворота?

– Тоже. Закрываются на ключ. Когда мы приезжали, Саша нам открывал.

– Что ж, спасибо за ценную помощь. Все, мы пошли. Дела ждут.

Он направился к дверям.

Вячеслав Сергеевич снова склонился к ручкам Светланы. Затем посмотрел на меня:

– Впрочем, вместо вышивания вы можете начать сочинять роман. У вас сюжетик в руках – чистое золото!

– Я не знаю, где живет Сережа, – вместо ответа сказала я ему. – Но я знаю, где живет Василий Константинович.

– Я тоже, – усмехнулся он, – уже знаю.

– Но я, в отличие от вас, еще знаю, как туда проехать. Мы там бывали с Игорем много раз, и я вас уверяю, что найти эту дачу непросто!

Вячеслав Сергеевич посмотрел мне в глаза. Он колебался. Он глянул на часы – было около восьми – и на темное окно, где стыл морозный зимний вечер.

– Нарисовать сможете?

– Нет. Но могу узнать из окна машины.

Он снова поглядел на окно. Потом на угрюмого Юрия Николаевича.

– Нет, спасибо, – сказал он, поборов искушение получить в моем лице проводника. – У нас есть карты. Пишите романчик, девушка. Я вас порекомендую в издательствах, у меня есть связи. Так что успехов в творческом труде. А вы нам тоже пожелайте успеха.

– Ни пуха ни пера! – произнесла Светлана.

– К черту! – донеслось из-за закрывающейся двери.

– Позвоните, как только будут результаты! – крикнула Светлана вдогонку.

Едва щелкнул за ними замок, как я развернулась к Джонатану:

– Едем!

– Может, ты сначала объяснишь мне куда?

Я объяснила.

– И зачем? – спросил Джонатан.

– Я хочу это увидеть. У меня слишком много чувств к этому человеку. И все, по случайному совпадению, отрицательные.

Светлана все это время стояла рядом, что-то обдумывая.

– Я с вами, – произнесла она. – У меня тоже много, и тоже все отрицательные. Едем!

– Это опасно, в конце концов! – воскликнул Джонатан. – Вы что, не понимаете? Когда берут преступников, может случиться самое непредвиденное! Я не могу вам этого позволить. Светлана, будьте же благоразумны! Ну зачем, скажите, вам туда ехать?