Александр Тамоников - Одно сердце на двоих

— Что задумался, Сеня? — спросил Галдин.

— Там, где не пройдет человек, проберется собака. Мой Барон уже доказывал это.

— Ты о случае с заложниками в Эль-Нугуре?

— Именно. Барон через небольшую дыру проник в подвал и нейтрализовал террористку Софи Келли. Если бы не он, нам пришлось бы применять усыпляющий газ. Черт его знает, чем это закончилось бы. А так Барончик слегка покусал американку-наемницу, и заложники не пострадали.

Галдин взглянул на Снегирева и заявил:

— Сеня, а это же хорошая мысль.

— Ты о чем?

— Одежда Елены осталась в доме. Если дать Султану понюхать ее, привести его сюда, прорыть проход и запустить на территорию, то он, не привлекая внимания, проберется в особняк, более того, выйдет к комнатам, где содержится Елена.

— Допустим. Я даже согласен с тем, что он выйдет на третий этаж. Но ведь двери в комнаты закрыты.

— А жена Гвоздя?

— Что жена Гвоздя?

— Как, по-твоему, она передает пищу Елене? Через закрытую дверь?

— Нет конечно.

— Правильно, она открывает дверь и вряд ли захлопывает ее за собой, пока находится внутри комнат. Этим моментом может воспользоваться Султан.

— Хорошо, допустим, пес пройдет к Елене, а дальше что?

— Нам надо установить с ней связь. Подвесим к ошейнику Султана телефон, записку с сообщением о том, что мы ее друзья. Мол, позвони по такому-то номеру.

— Позвонит и будет просить вытащить ее отсюда. На что она еще способна, Вадим? Нет, это не пойдет. Так мы можем сами засветиться, пса погубить и провалить все дело. Мое мнение такое. Надо связываться с Сердановым и обговорить проблему с ним. Можно позвонить и Валиеву, если он еще в Москве.

— Хорошо, свяжемся. Черт с ней, с этой наркотой. Главное — Лену отсюда вытащить и предать огласке все, что натворил Сухобоков. Если за него возьмутся ребята из антитеррористического управления, то этому подонку уже никакая крыша не поможет. А там, глядишь, и расколют по полной этого нувориша. Но ты представь, насколько проще будет работать ребятам из спецназа, если они получат связь с Еленой. Она же знает особняк как свои пять пальцев. Снегирев вздохнул и заявил:

— По-моему, Сухобоков спокойно воспримет появление спецназа. Ты говоришь, что надо предать огласке его преступления. А где доказательства? Елена в заложницах? Чушь, она по доброй воле остается в поместье. Люди Сухобокова изуродовали Славу? Тоже ложь. Неужели им больше делать нечего, кроме как заниматься каким-то лесником?

— Тебя, Снегирь, не понять. То одно говоришь, то другое.

— Размышляю, Вадим. Разведка — это не только тупой осмотр объекта, но и поиск вариантов действий. Пока у нас таковых нет, есть только сомнения. Давай закопаем яму, вырытую Султаном, и двинем обратно. Из дома свяжемся с Сердановым, послушаем его мнение. Иначе, Вадим, мы при всем желании ничего путного не сделаем.

— Хорошо, я свяжусь с Сердановым. Но если он прикажет прекратить самодеятельность и возвращаться в Москву, то я с Султаном пойду сюда и попытаюсь освободить Елену. В конце концов, не так уж и непреступен этот особняк. Да, у меня возникнут крупные неприятности, но и хрен с ними. Я Славику обещал, а слово свое держу всегда.

Снегирев улыбнулся и заявил:

— Иного я от тебя и не ждал. Если Серданов решит отозвать нас, то я пойду с тобой! Если отправляться под суд, то веселее вместе.

Когда офицеры вернулись в дом Дуневича, тот уже проснулся. Часы показывали 7.20. Галдин переоделся, помог ему привести себя в порядок, приготовил завтрак для людей и собаки. Друзья перекусили, выпили кофе.

День обещал быть ясным, относительно теплым, безветренным.

Дуневич выслушал рассказ Вадима о том, что дала разведка, и попросил вывезти его во двор. Галдин сделал это и на всякий случай оставил пса рядом с бывшим однокурсником.

Потом он прошел обратно в дом, выложил на стол рабочий сотовый телефон и проговорил:

— Восемь часов. Вроде рано еще звонить.

— Самое то, — сказал Снегирев. — В это время Серданов дома либо на дороге в центр. Ответит в любом случае. А вот позже, когда начнутся бесконечные совещания, планерки, доклады, ему будет не до тебя.

— Ладно, посмотрим, что из этого получится.

Галдин набрал номер командира отряда.

Тот ответил сразу:

— Серданов слушает.

— Старший лейтенант Галдин. Здравия желаю, товарищ полковник.

— Галдин? Не ожидал. Здравствуй. Что-то случилось?

— Так точно! Вы имеете возможность меня выслушать?

— Имею. Я только отъехал от дома, до центра добираться долго, не меньше часа. Выкладывай, что у тебя.

Галдин говорил около пятнадцати минут.

Серданов выслушал его, затем спросил:

— Как, говоришь, фамилия бизнесмена?

— Сухобоков Леонид Борисович.

— Так, ситуация мне понятна. Ясно и то, для чего ты вызвал к себе Снегирева. Вы собираетесь силой вытащить сестру твоего друга.

— Так точно!

— Ты хочешь, чтобы я дал на это «добро»?

— Я хочу, чтобы в спецслужбах знали, что вытворяют господин Сухобоков и его покровители, в том числе и в столице.

— Где-то я уже слышал о Сухобокове. Но сейчас не вспомню. Теперь насчет самодеятельности. Я запрещаю любые противоправные действия. Пока не разберусь, насколько серьезна проблема. Ничего не предпринимать, находиться в Чернухе! Я перезвоню.

— Понял, жду вашего звонка.

— Удачи! — Полковник отключил телефон.

Галдин сделал то же самое, посмотрел на Снегирева и заявил:

— Ну и что? Противоправные действия нам запрещены. Ситуация полковнику ясна. Он хочет оценить угрозу. Как разберется, перезвонит. Нам же пока велено не покидать участок Дуневича. Вот так, Сеня.

— Еще не вечер. Нам пока неизвестно, какое решение примет Серданов в течение дня. А в том, что он разберется с ситуацией во взаимодействии с другими силовыми структурами, у меня нет никаких сомнений. Серданов — человек слова.

— Тогда мы с тобой сидим на этом хуторе?

— Придется. Но торчать тут будешь ты. Тебе светиться нельзя, а я свожу Славика на рыбалку. Прими Марию Алексеевну, хотя она уже здесь, — сказал Галдин, глядя в окно.

Бывшая учительница не пошла в дом. Она поговорила с Дуневичем на улице, передала ему узелок побольше прежнего, тяжело вздохнула и пошла к деревне.

Офицеры выбрались во двор.

Дуневич поднял узелок и сказал:

— Вот, Мария Алексеевна принесла. Это уже не на одного. Неудобно как-то. Я ей сказал, что у нас есть продукты. Она заявила, что такой борщ нам никто не сварит. А у самой денег в обрез.

— За это, Славик, не беспокойся. Заплатим.

— Не возьмет.

— А банки на что? Откроем счет и положим деньги туда. Но это потом. Ты как смотришь на то, чтобы еще разок прокатиться до озера?

Дуневич оживился.

— С удовольствием.

— Мне копать червей, мять тесто или все же сварить перловку?