Виктор Иванников - По зову долга

Здесь дело было попроще. бандиты то ли от страха, то ли были просто алкашами или наркоманами, являлись довольно простой добычей, а не отнюдь достойными соперниками. Через полтора часа все было кончено. Главарь этой команды с перебитыми руками и ногами, с кляпом во рту валялся в подвале. В городе по-прежнему стояла настороженная тишина. Оставалась последняя часть операции захват ближайших подручных хозяина. Один из них отвечал за экономику, другой за юридическое оформление, третий был, что называется помощником по организационным вопросам. Как вояки они представляли из себя чистый нуль! А вот четвёртый помощник по безопасности был из бывших. Вот с него то и начали. Бывший, однако против таких бойцов как Егор и Карим сделать ничего не смог. Метательный нож Егора перебил ему одно плечо, а пуля из снайперки второе. Вскоре он с кляпом во рту и спелёнутый валялся в одной из комнат, где он считал себя в безопасности. Захват трёх других вконец деморализованных не представлял никакого труда. Через час сам хозяин, четверо его подручных и главарь зондеркоманды валялись на площади невдалеке от росшего мощного дуба, являвшегося своеобразным реликвием этого города. Командовал, Егор. Всю пятёрку, руки, ноги у каждого из которых сковали пластиковыми наручниками, крепко привязали к чемодану. Им объявили, у них за спиной мощная взрывчатка, если они пошевелятся или кто-либо из посторонних попробует дотронуться до них или до чемодана, то все они разлетятся на молекулы. Мина неснимаема. Хозяина подтащили к дубу, перекинули канат через сук, клеем приклеили к голой груди плакат, быстро написанный Каримом и гласящий:

— Я поднял руку на народ, за это и получил наказание. Очнувшийся от прикосновений петли к своей шее и увидевший под собою виселицу, страшным напряжением языка, сумевший вытолкнуть из своей пасти кляп, в ужасе заверещал, умоляя о пощаде. Но ему недолго дали поганить землю, мощный рывок Егора, приподнял его тушу сначала на ноги, а затем и подвесил её. Тот задёргался, засучил, схваченными пластиковыми наручниками, ногами, отчаянно пытаясь удержать уходящую из него вредоносную для окружающих жизнь. Через несколько минут обмотав вокруг ствола конец каната, Егор с омерзение сплюнул, Карим сделал несколько снимков цифровой камерой.

Постояв некоторое время, пристально взглядываясь в помертвевшие от ужаса глаза привязанных к мине подонков, Егор произнёс:

— За свои свершённые преступления против народа, который Вас вырастил, воспитал, дал образование, возможность жить и работать, Вы будете наказаны. Казнены на глазах этого народа! Просите у Бога прощения за всё то, что Вы натворили! По площади понеслась едкая вонь. Карим с омерзение сплюнул:

— Как пакостить умели, а вот отвечать слабаки, обгадились! Пошли от сюда! Больше им здесь действительно нечего было делать. Они вернулись в дом, где захватили «хозяина», забрали сумку с валютой и прошли к тому жителю, о котором им рассказал Николай. Тот уже готовился идти на свою работу. Увидев их обоих в крови, страшной амуниции, в маске, он онемел. Егор поставил у его ног сумку, протянул кассету и объяснил:

— Сегодня в десять утра состоится на главной площади города казнь подручных главного палача банды, оккупировавшей Вас и принёсшей неисчислимые страдания всем. Сам он уже казнён! В этой сумке те деньги, которые эта банда сумела награбить! Потратьте их на восстановление здесь нормальной жизни. Банды больше нет, она исчезла как грязная пена. В этой кассете наше обращение ко всем жителям. И ещё одна просьба. Найдите достойное место для захоронения всех погибших, постарайтесь поимённо их определить. С этими словами они посмотрели ему в глаза и ушли.

По дороге Егор разминировал гараж и два прохода в город. За тем вернулись в деревню. Собрали все свои вещи, доехали до большого пруда, в нём, не смотря на прохладную воду помылись, переоделись и уже спокойно поехали в Москву. В областной центр решили не заезжать, вывернули на федеральную трассу, ехали молча, только один раз Егор, сидящий за рулём, сказал своему товарищу:

— Карим, у меня кроме команды никого не осталось. Теперь ты, после такой помощи, о которой я никогда не забуду, мой брат. Ты всегда, в любое время, можешь рассчитывать на меня! Карим покачал головою, ответил свою очередь:

— Егор, и ты бы на моём месте поступил также, в этом я уверен. А за то, что ты меня назвал отныне братом, очень благодарен тебе, ты знаешь, как я к тебе отношусь, а после этих событий ещё более стал уважать. Можешь быть уверен во мне, всегда, когда я буду нужен, я приду на помощь. Больше они не говорили, каждый погружённый в свои мысли. У Егора, свершение мести над подонками, пользующихся вседозволенностью, установленной этой властью, не вызвало полного удовлетворения. Он понимал, что это просто пешки в этой большой игре, которая затеяна явно не ради народа, проживающего в его стране. Он вспоминал слова командира, целиком и полностью разделал их и рвался в бой с этой компрадорской кучкой, захватившей под популистскими лозунгами, власть в стране и установившей режим грабежа народного достояния, созданного трудом нескольких поколений предков. К вечеру этого же дня они подъехали к дому командира, поднялись. Дед, по всему было видно, что очень переживал за них, но, тем не менее, тут же приказал:

— Сначала душ, затем ужин и уж потом доклад. Так и сделали. Через час они уже сидели за столом, вокруг которого суетились Гасан и Николай, старающиеся положить своим боевым братьям лучшие куски. Выпили в точном соответствии со спецназовским девизом по две «фронтовых», хорошенько поели и только после того, как все напились чаем, убрали посуду, начался доклад. Дед приказал всем собраться и вместе послушать Егора. Тот был краток и в заключении его показал кадры, снятые Каримом. Что и говорить, они были впечатляющи. Егор прокомментировал их, а командир подвёл черту под его словами:

— Вы воочию видите, что собой представляет наш враг, когда он держит ответ. Просто самое настоящее, жалкое дерьмо. Но не забывайтев их руках закон и силы, охраняющие этот закон. — После этого коллективного прослушивания, он отправил всех, кроме Егора, спать, а с ним уединился на кухне, где и подверг его длительному и обстоятельному расспросу. По его заключительным словам выходило, что Егор, грамотно, правильно всё проделал. Ошибок не допустил. Информации о себе не оставил. В общем его действия он одобрил, хотя несколько замечаний критического характера всё таки сделал, так сказать на будущее. В принципе Егор был с ними согласен, хотя и подосадовал. И как это он не продумал, не догадался.