Виктор Иванников - По зову долга

— Сделаем Сергей Фёдорович. Нужное дело! Это же кем надо быть, чтобы не дать мелкоте там разные мультики смотреть. Мои всё смотрят. А эти, что другие? Им тоже надо! Без этого, считаю плохо! Вскоре они уже объезжали те места, где Семёна уже хорошо знали, и он отлично знал, где чего можно закупить. И через час уже загруженные вернулись.

В установленное время к нему подошли Петюня, Владимир Иванович, Сергей Фёдорович.

— Ну что, хозяин? Принимай работу! Мы как договаривались, свою работу сделали. Егор пригласил Катю, секретаршу, двух воспитательниц и всей командой стали обходить помещение. Все пояснения давали и отвечали на вопросы бригадиры. Егору уж всё было хорошо знакомо, так что он в основном помалкивал, только изредка задавал наводящие вопросы. Через час счастливые «домочадцы» благодарили мастеровых. Да и было за что благодарить. Всё было сделано на совесть, как говорится «на века», так умеют работать только русские мастера, когда в них говорит профессиональное самолюбие. В кабинете Кати собрались Егор, Петюня, Владимир Иванович. Сергей Фёдорович. Петюня вдруг задал вопрос:

— А как же наши «начённики»? они «разе» не будут принимать? Они же предупредили ранее нас, будут по всей строгости смотреть работы? Владимир Иванович и Сергей Фёдорович переглянулись:

— А ведь он же дело сказал? Они же главные, с них за работу спрос.

— Не беспокойтесь за это. Они уже всё приняли. Даже начали отмечать окончание работ и просили им не мешать.

— Раз так, бригадиры пожали плечами, полезли в карманы и вытащили каждый по листочку. На них были написаны фамилии, проставлены суммы. Егор просмотрел листочки и предложил:

— Сделаем так друзья. Я не буду Вашей бухгалтерией заниматься, выдам общую сумму по сантехникам и электрикам, а уж бригадиры сами распределите кому сколько, согласны? Все закивали головами, тут же был и произведены подсчёты, переводы по курсу. Егор отсчитал, округлил и выдал. Бригадиры всё пересчитали, да по несколько раз, виновато пояснив:

— Деньги счёт любят, к тому же они общественные. Петюня, как-то пригорюнившись сидел, опустив голову. Но, когда Егор протянул ему стодолларовую купюру, просто засиял.

Бригадиры недовольно нахмурились, но услышав:

— Если бы не Пётр, если бы не его забота и усердие и помощь, ничего этого бы не случилось и детишки-сироты так и остались бы в холоде, без тепла, воды. Поэтому премия ему лично от меня заслужена и нечего на это обижаться. После этого он достал из пакета три бутылки коньяка, по одной вручил каждому бригадиру, а последнюю предложил выпить сейчас, дабы отметить окончание работ. Мастеровые церемонно, не спеша разлили, выпили, поблагодарили и стали прощаться. Но Егор попросил, как говорится, не в службу, а в дружбу, развести начальство по их домам, так как они на радостях от успешно завершённой работе «не рассчитали своих сил». Бригадиры закивали головами и вскоре из приёмной несколько человек на руках вынесли двоих начальствующих, неспособных ни двинуться, «ни лыка вязать». Егор прошёл в приёмную, как только оттуда вынесли двух опившихся начальников, а там уже вовсю убирались секретарь и Катя и о чём-то переговаривались. Увидев вошедшего Егора, секретарша посоветовала:

— Катерина Ивановна, Вы идите к гостю, я тут сама всё исправлю, уберу.

В кабинете обнял её.

— Катенька, я скоро приеду, мы привезём обещанное, теперь всё можно подключать. Она испуганно спросила:

— Егор, что происходит? Мы как во сне! Зарплату вдруг всю, даже задолженность выдали, долги за свет, газ, воду и тепло погасили, обещали срочно отремонтировать здание, а тут ещё и всю сантехнику и электрику поменяли? Кто Вы такие на самом деле? Почему Вас так слушают? Я боюсь!

— Катенька, ничего не бойся, мы Вас в обиду не дадим и не бросим. Мы же русские люди и Ваши беды нам не чужды. И ещё, ты же знаешь, ты теперь всегда в моём сердце пока я жив.

— Господи, Егор, не говори так! Приезжай, всегда буду тебя ждать! — Он обнял, поцеловал:

— До свидания моя Катенька. Жди, у меня, к сожалению, ещё есть дела, надо ехать. Ещё раз приподнял своими сильными руками, прижал к себе, несколько раз расцеловал дрожащие губки и закрытые, уже мокренькие глазки, поставил и вышел.

В машине недолго посидел, приходя в себя, осмысливая происшедшее. Он прекрасно понимал, нарушил приказ командира, «засветился», очень «засветился», но в душе считал себя правым. Поступить бы по-другому он не смог бы! Посидев, направился к администрации. Слушать секретаршу долго не стал, не было особого смысла, там просто мусолили вчерашние новости. Сёма так же не отличался разнообразием, снова инструкции, опросы, «разгон», в общем, обычная рутина его деятельности. Съездил за ним к генералу в УВД, послушал и его, беседующего с Сёмой. Из происшедшего между ними разговора на первый взгляд вытекало, что он вроде бы более менее успокоился, во всяком случае Сёма подозрения не высказывал, а просто докладывал для передачи Петру Тимофеевичу об обстановке в городе, районе и проделанной им лично работе. Кавказцев, тех, кого успели допросить, старанием их купленных адвокатов стали отпускать по подписке о невыезде из их городов, правда оружие, деньги и машины оставили в качестве вещдоков для предстоящих судов с обещанием вернуть после решения этих судов. Этих молодцов, притихших, а кое-кого серьёзно помятых, сажали в «воронок», отвозили к посту ГАИ у выезда из города и высаживали восвояси. Там их уже ожидали их соплеменники, галдя, обнимая, хлопая по спинам, плечам. Прибывших, рассаживали по иномаркам, и увозили. За всем этим молча, ненавидяще смотрели постовые и сотрудники ОМОНа.

Сёма после встречи с генералом направился в отель и принялся булькать, чавкать да греть свои руки между ляжек Соньки. В промежутках между сим занятиям, умудряясь управлять от имени шефа довольно большим хозяйством. Это всё так опротивело Егору, что он развернул свою машину в сторону выезда из города и с трудом сдерживая себя, дабы как следует не газануть, направился к себе, в команду. У поста ГАИ с мрачными постовыми в бронниках, касках и автоматами ему пришлось притормозить, однако, увидев его чисто славянскую внешность, вышедший на дорогу гаишник только отмахнулся жезлом:

Проезжай!

Метрах в ста от него Егор обнаружил целую кавалькаду ждущих чего-то или кого-то иномарок, возле которых стояли, галдели и размахивали руками черноусые молодцы.

Через два часа он уже сидел с командиром. До этого его накормили, напоили как долгожданного сына. По всему было видно, хоть и досталось команде, но настроение её бойцов было бодрое. Сбор небходимого, как постепенно натягиваемая пружина при подготовке к операции ещё с одним крупным хищником, близился к концу. А ещё его боевые товарищи искренне рады ему. Они обнимали, хлопали по спине, плечам. Старались сказать ему что-то тёплое, истинно товарищеское. Им всем почему-то казалось, что Егору было трудно одному без их поддержки, участия. Там, во вражеском тылу, ставшим таковым после захвата главного криминального и вообще авторитета города. Все его попытки разубедить их воспринимались боевыми товарищами как обычный в таких случаях вариант успокоения и не более того. Ведь они хорошо, очень хорошо знали ещё не по так далёкому прошлому как бывает сложно, опасно одному в такого рода тылах. А сейчас, когда они встали на тропу борьбы с предателями, грабителями и толстосумами, разрушившим их Родину, ими уже не делалось никакого различия между теми «забугорными» и этими тылами. В обоих случаях против них выступала государственная машина, её карательные и силовые структуры. Правда очень и очень существенным было то, что в настоящем случае они всегда могли найти опору в народе, пусть и ограбленном, униженном. Они не сомневались, что в случае нужды им всегда окажут помощь простые люди, ибо именно это и отличало русский народ от всех других народов во все времена. Дав всем успокоиться после встречи со своим боевым товарищем и отправив их по ранее запланированным делам, после обеда, командир позвал его в свой кабинет, где и потребовал: