Михаил Гребенюк - Дважды разыскиваемые

- Спасибо. Я спешу.

- Ну что вы, Николас, побудьте еще немного. Я так давно не разговаривала с настоящим мужчиной. Ах, как давно я не разговаривала с настоящим мужчиной. Может, выпьете рюмочку рома?

- Нет-нет… До свидания.

- До свидания… Ах, эта служба! Я ненавижу службу! Мой покойный профессор день и ночь был на службе… Забудьте о делах, отдохните. У меня есть отличнейший ром. Честное слово.

- Не могу, Капитолина Аркадьевна.

- Ну, если не можете… До свидания..,

- Вам кого?

- Виктора Савельевича.

- Его нет дома.

- На работе?

- Нет. Ушел в город… Сменщик, что ли, заболел. Женщина, говорившая с Сорокиным, захлопнула калитку, пошла назад к крыльцу.

- Послушайте, куда же вы? Я из милиции!

Шаги замерли. Раздался не то стон, не то тяжкий вздох.

- Входите.

Женщину будто подменили: лицо потускнело, в глазах затаился страх.

Комната, в которой оказался Сорокин, напоминала «жилье» Гирина. В ней стоял такой же внушительный письменный стол. Напротив, у противоположной стены, на тумбочке из карельской березы поблескивал матовым экраном телевизор. Около тумбочки чернели три тяжелых кресла.

- Садитесь, - указала на одно из них женщина.

- Благодарю… Вы жена Виктора Савельевича?

- Д-да… Таисия Николаевна.

- Николай Аркадьевич,- назвался Сорокин.

Князева по натуре была, очевидно, человеком молчаливым. Она не поинтересовалась, зачем пришел человек из милиции. Возможно, страх мешал.

Сорокин понял состояние Князевой и начал издалека.

- Таисия Николаевна, в какое время обычно возвращается с работы ваш муж?

- Когда как, - не сразу ответила Князева.

- Все-таки?

- Иногда задерживается.

- Почему?

- Не допытывалась.

- Он ваш муж!

- Ты, поди, тоже чей-нибудь муж, знаешь, почему ваш брат задерживается…

- К сожалению, я пока этого не знаю, - улыбнулся Сорокин.

- Неужто холост? - удивилась Князева.

- Холост.

- Женишься - узнаешь.

- Вы давно живете с Виктором Савельевичем?

- Давно.

- Детей имеете?

- Двоих… Старший в этом году десятилетку кончает, младший пойдет в первый класс. - На лице Князевой появилась еле заметная улыбка. Должно быть, она любила детей.

- Значит, сыновья отцу друзья и помощники?

- Друзья и помощники, - недовольно повторила Князева. - Раньше, скажу, были, теперь - не знаю. Наверное, нет.

- Пить начал хозяин, что ли?

- Лучше бы он пил, чем в эту историю полез! - с болью произнесла Князева.

- Видно, Виктор Савельевич чем-то обидел вас?

- Обидел!-повела плечами Таисия Николаевна.- Можно ли назвать обидой то, что он сделал? Я была спокойней, если бы он пил. Нет, не зря говорят: пьяный проспится, дурак никогда!

- Уж больно вы строги к мужу, - подлил масла в огонь Сорокин.

- Не строга… Верно, дурак. Его, как барана, повели на веревочке. Все этот кудлатый! Я сразу догадалась: раз приехал сам, значит добра не жди. Так и вышло. Сколько ему дадут-то теперь?

- Кому?

- Да моему, кому же еще! На того, поди, у вас рука не поднимется.

- «Неужели все-таки… он? - вздрогнул Сорокин. - Кудлатый - это почти точный портрет».

- Виктор Савельевич давно знаком с ним?

- Не знаю… Второй раз всего видела, - пояснила Князева.- Должно быть, давно. Разговаривали запросто. Я за калиткой была, слышала. Мой-то сначала не соглашался, так он пригрозил. Вспомнил какую-то аварию, за которую десять лет обещал… Сколько же ему теперь дадут? - снова поинтересовалась Князева.

- Он ведь сделал это под угрозой?-спросил Сорокин.

- Ну, а то как же!

- Думаю, что оправдают, если расскажет правду.

- Расскажет, куда он денется. Я с него с живого не слезу.

- Значит, оправдают,- твердо сказал Сорокин.

- Спасибо, гражданин следователь, большое вам спасибо, по гроб жизни не забуду вашу доброту…

- Ну что вы, Таисия Николаевна… Скажите лучше, как фамилия кудлатого.

- Ефремов, - выдохнула Князева.

- Ефремов?

Сорокин досадливо поморщился. Он был уверен, что Князева назовет фамилию отца Женьки. В этом случае все было бы логично. Теперь возникал новый вопрос: кто такой Ефремов? Почему именно он встретился с Князевым и посоветовал ему пойти на обман? Какое отношение имел ко всей истории с ограблением водителей? Кем приходились ему Женька, Борис? Ведь именно их назвал Князев.

Нет, это проклятое дело все больше и больше запутывается. Кажется, ему не будет конца…

- Пришел! - вскочила Князева, услышав звонок в коридоре. - Я сейчас. Подождите минутку.

От Князева густо пахнуло спиртным. Он нетвердой походкой прошел в комнату, грузно опустился в кресло, уставился бессмысленными глазами в стену. Князева сложила руки на груди, горестно вздохнула, по-видимому, не зная, как реагировать на то, что случилось, проговорила устало:

- Вот, глядите, напился.

- Напился! - тотчас попытался встать Князев. - Тебе-то что? Жалко? Жалко, да? Думаешь, я хотел напиться? Это он меня угостил… Ты слышишь? Он! О-он!

- Кто?-поинтересовалась Таисия Николаевна.

- Никто! Ты чего тут? - Князев наконец увидел Сорокина.

Сорокин сказал:

- Пришел поговорить.

- Поговорить…. П-постой, п-постой… Где я тебя видел? Ты не от него? Нет?

- Нет.

- Что ему надо от меня? Ответь, что ему надо от меня? Я совершил одну глупость. Хватит с меня! Хватит! Он больше мне не указ! Так и передай ему. Сейчас же иди к нему и передай. Подумаешь, цаца! Царь и бог! Я, может быть, тоже царь и бог! Понял? Вот так. Иди к нему и передай.

Было очевидно, что Князев не узнает Сорокина. Таисия Николаевна хотела было сказать ему, с кем он разговаривает, однако Сорокин жестом предостерег ее от этого.

- Я передам, не беспокойся. Только ты скажи сперва: в точности ли ты выполнил его приказ? Не наследил ли?

- Пусть не волнуется, - зло усмехнулся Князев. - Я все проделал так, что комар носа не подточит. В милиции мне поверили. Теперь, наверное, ищут грабителей… Зачем ему это понадобилось?

- Ты не знаешь?

- Нет.

- Слышал о грабителях таксистов?

- Кто не слышал? Весь город говорит. Ловкие гады? До сих пор не поймали. Дела!.. Постой, постой! Выходит, я направил работников милиции по ложному следу? - заметно начал трезветь Князев. - Что же это получается? А, Таисия? Ты слышишь, в какую историю я влип?

- Слышу, - вздохнула Князева.

- Почему же вы пошли на это преступление? - встал Сорокин.

Князев вздрогнул, услышав в голосе незнакомца повелительные нотки, взглянул испуганно снизу вверх. Вдруг судорога исказила его лицо: он узнал гостя.

- Вы?! За мной?!

- Вы не ответили мне.

- Это длинная история, - вытер Князев ладонью пересохшие губы. - В общем, есть за мной один грешок. Лет десять назад совершил аварию. В то время Ефремов был моим «хозяином». Замял все… Теперь напомнил. Сказал, если не заявлю в милицию о том, что меня ограбили, то получу верную десятку… Кому хочется сидеть? Кому?