Михаил Черненок - Девушка ищет спонсора. Тузы и шестерки

— Как вам, жителю Новосибирска, удалось получить там земельный участок?

— Пришлось выложить десяток миллионов для оказания спонсорской помощи на строительство в райцентре православного храма.

— Уверены, что те миллионы уйдут именно на храм? К слову сказать, кроме вырытого котлована, в райцентре не видно других признаков богоугодной стройки.

— Это не моя проблема. Видимо, руководство района неумело распорядилось подаренными деньгами.

— С кем из районных руководителей вы знакомы?

— С главой администрации Андреем Владимировичем Довжком.

— Что о нем можете сказать?

— По молодости лет несколько заносчив, но деловит и решителен. Огорчен скудостью бюджета и плохим финансированием района из федеральных средств. Просил подыскать ему толкового экономиста-рыночника. Доморощенные, говорит, в новых условиях работать не умеют. Отсюда, дескать, и многие провалы.

— Вы о своем несчастье кому-либо из областного руководства сообщили? — внезапно спросил Бирюков.

— Я не привык своими бедами делиться с руководителями области. У них без меня забот хватает, — сухо ответил Ярыгин. — К чему такой вопрос?

— По словам Довжка, кто-то из администрации губернатора заинтересовался этим трагическим происшествием.

— Странно… Могу вас заверить, кроме Исаевой, никому не рассказывал о случившемся. Зачем рекламировать семейное несчастье? Вот, если районная прокуратура заволокитит расследование, тогда, извините, вынужден буду обратиться в вышестоящие органы. Сейчас же такой необходимости не вижу.

— Откуда, по-вашему, произошла утечка информации?

— Не представляю. За Азу Ильиничну ручаюсь головой. Без моего согласия она на эту тему слова не скажет. Другие сотрудники банка в полном неведении.

— В подобных случаях обычно подключают для «разборки» наемную охрану…

— Для меня такой «обычай» не приемлем. Во всех недоразумениях предпочитаю разбираться только с помощью официальных органов.

— Из Новосибирска к месту происшествия вы ехали один?

— Узнав по телефону от Шляпина о случившемся, я так сильно был ошеломлен, что не взял с собой даже личного охранника. Как доехал, не помню…

Ярыгин устало откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Неожиданно раздался глухой удар, и на подоконник со звоном посыпалось разбитое стекло. Резко повернувшись, Бирюков увидел на полу агонизирующего в предсмертных судорогах темно-сизого голубя, невесть отчего со всего лету ударившегося в закрытое окно. Тотчас из прихожей вбежал охранник с пистолетом в руке. Зыркнув по палате озверевшим взглядом, растерянно спросил:

— Что случилось, Михаил Арнольдович?

Ярыгин вялым движением руки указал на хлопающую крылом птицу:

— Плохая примета.

— Для кого? — не понял охранник.

Бескровные губы Ярыгина покривились в усмешке:

— Для кого-то из нас троих…

В вестибюле банка «Феникс» Бирюкова встретил двухметрового роста молодец в милицейской форме и с короткоствольным автоматом на плече. Такой же богатырь, только без автомата, сидел в приемной вице-президента Исаевой. Как и охранник на входе в офис, он тоже попросил предъявить удостоверение личности или паспорт. После придирчивого контроля Бирюков подал секретарше, похожей на длинноногую манекенщицу, свою визитную карточку и сказал, что ему необходимо срочно переговорить с Азой Ильиничной. Секретарша с визиткой неторопливо скрылась за дверью, отделанной мореным дубом. Вернулась она быстро и предложила пройти в кабинет.

Со слов Шляпина, Бирюков рассчитывал увидеть смахивающую на цыганку броскую красавицу с фривольными замашками. На самом же деле Исаева оказалась совсем не такой. Уложенные в модную прическу волосы, спокойное чуть смугловатое лицо и светло-серый строгого покроя элегантный костюм делали ее привлекательной, но никак не броской. Единственными украшениями на ней были небольшие серьги с крохотными бриллиантиками, да золотое кольцо на безымянном пальце левой руки.

Вице-президентский кабинет тоже выглядел скромно. На двухтумбовом рабочем столе, половину которого занимали разложенные по стопкам документы, стояли белый импортный телефон, письменный прибор с набором авторучек и японский компьютер. Возле телефона — хрустальная пепельница, длинная зеленая пачка дамских сигарет и изящная газовая зажигалка. У стола — два мягких стула для посетителей и длинный ряд таких же стульев вдоль стены.

— Здравствуйте, Аза Ильинична, — с улыбкой сказал Бирюков. — Еле прорвался через кордон вашей охраны.

— Здравствуйте, Антон Игнатьевич, — мельком взглянув на лежавшую перед ней визитку, ответила Исаева и тоже улыбнулась: — Извините, последнее время мы словно на осадном положении. Обстоятельства складываются так, что приходится принимать серьезные меры предосторожности.

— Раньше такой строгости не было?

— Что вы! Раньше наш банк был для посетителей самым доступным из всех банков. — Исаева показала на стул. — Садитесь, пожалуйста. Недавно мне из клиники звонил Михаил Арнольдович. Сказал о вашем визите и попросил быть с вами откровенной. Можете приступать к делу.

Бирюков начал беседу с фальшивых авизо и последовавших затем угрожающих телефонных звонков. К тому, что уже знал Антон, Исаева добавила лишь подробности обнаружения фальшивок, поступивших в «Феникс» через посреднические фирмы из кавказских республик. Эти авизовки были изъяты следователем Генеральной прокуратуры. Телефонные угрозы, по словам Азы Ильиничны, начались примерно неделю спустя.

— В чем они заключались? — спросил Бирюков.

— Раздавался обычный телефонный звонок. Только, бывало, отзовешься, сразу похожий на автоответчик мужской голос начинал повторять одно и то же: «Ваша безопасность в опасности, ваша безопасность в опасности»… И так бубнил до тех пор, пока не положишь трубку на аппарат. Иногда наряду с монотонным голосом слышался шум вроде бы проезжавших автомашин или скрежет трамвая. Вначале это казалось розыгрышем, потом стало жутковато.

— Часто звонили?

— Почти каждый день. Телефон у меня с определителем номера, но он ни разу не сработал. На АТС выяснили, что звонки эти шли с разных телефонов-автоматов.

— Кроме вас, еще кому-нибудь из сотрудников «Феникса» угрожали?

— Из сотрудников — никому, — быстро ответила Аза Ильинична. — А вот Зинаиде Валерьевне — жене Ярыгина — угрозы были. Правда, иного характера. В последний день перед отъездом за границу я случайно встретилась с ней в Доме моды. Немного поговорили. Узнав о моих неприятностях и о зарубежной командировке, она сказала: «Тебя, Аза, просто пугают, а с меня какой-то рэкетир по телефону нагло требует пятнадцать миллионов. Чувствую, надо бы уступить, чтобы не довести дело до беды, но боюсь Ярыгину сказать. Он сразу в милицию начнет звонить и, чего доброго, еще туже узел на моей шее затянет. Может, одолжишь мне полтора десятка „лимонов“ месяца на два?» Я сказала, что такой суммы наличными не имею, а времени до отъезда осталось в обрез. Не успею, мол, в банке получить. И посоветовала Зинаиде Валерьевне не скрывать от Михаила Арнольдовича столь серьезное дело. Она усмехнулась: «Насчет денег с Ярыгиным говорить бесполезно. Он только на работе либерал, а дома — деспот».