Евгений Сухов - Завет лихого пацана

— Камушки! Через него стали уходить алмазы в Европу, а тебе это не понравилось. Ты воспринял это как крысятничество и решил убрать его.

— Послушай, начальник…

— Стоп! — поднял ладонь Виктор Ларионович. — Это еще не все! На дно карьера ты отправил девять москвичей вместе с их машинами. На свою беду, каким-то образом парни узнали про алмазы, вот ты и отправил их на дно карьера.

— Как же я мог их всех сразу убрать, начальник? Что-то ты не то говоришь. Что они, бараны, что ли, чтобы на убой толпой идти?

— Пацанов на карьер заманила милиция. Милиционеры же их и убили, и сделано это было по твоему приказу.

— У тебя нет никаких доказательств, начальник, — отрицательно покачал головой Батяня.

— А ты думаешь, тебя сюда притащили, чтобы тебе что-то доказывать? Я ведь тебе не суд. Знаю, что тебя смертью не испугаешь. Ты свое отжил. Но у тебя есть внучка. Как ее зовут? Вероника, кажется?

Фартовый дернулся. С минуту он тяжело смотрел на ухмыляющегося генерала, после чего глухо сказал:

— А вот это ты зря, генерал. Веронику не трожь!

Яковлев невольно хмыкнул:

— Именно таким мне тебя и описывали. Непримиримым, дерзким. Стоит ли говорить о том, каким ты был в молодости.

— А ты бы в мое личное дело заглянул, там все написано.

— Заглядывал. Впечатляюще! Так где же камушки, Георгий Георгиевич?

— У меня их нет.

— Ты бы хорошо подумал, прежде чем мне отказывать. Я ведь могу и обидеться.

По тому, как плотно сжались губы генерала, верилось, что он говорит правду.

— Хорошо, скажу как есть. Ювелирный магазин действительно был под моей «крышей». С Зальцером мы были почти приятели. О том, что к нему какая-то хита принесла целую кучу алмазов, я узнал почти сразу же. Признаюсь, была у меня мысль взять эти камушки. И взял бы! Только вот я никак не думал, что вместо меня это кто-то другой сделает.

— И кто же?

— Кариес взял! Я его за человека держал, в свои преемники готовил, а он крысой оказался. Хотел «белые» взять и тиной укрыться. Вот и поплатился.

— А через кого же ты хотел камушки продать?

— Есть один человечек. Арсеном зовут. Через него мы осуществляли кое-какие поставки за кордон. Кто он по национальности, сказать не берусь. Кавказец, одним словом. У него какие-то свои дела, но камни брал у меня всегда без проблем.

Яковлев открыл тетрадь, лежавшую на столе, поднял одну из заложенных между страницами фотографий и показал ее Фартовому.

— Это случайно не он?

Старик взял снимок и одобрительно хмыкнул:

— А-а, вы уже знаете. Он самый!

— А теперь давай поговорим начистоту, какие камни ты ему продавал? Изумруды?

— Не буду темнить, начальник, «зелень» скидывал. Только откуда ты об этом знаешь? Сорока на хвосте принесла?

— Откуда у тебя изумруды?

— Ты же говорил, что хорошо мою биографию изучил, вот там бы и нашел ответ.

— Георгий Георгиевич, что же ты все загадками-то говоришь? А конкретнее нельзя?

— Что я буду иметь от этого, начальник?

— Поторговаться хочешь?

Фартовый брезгливо поморщился.

— Уж не за коммерсанта ли ты меня держишь? Не нравится мне это слово, лучше сказать «сделка».

— Хорошо, пусть будет сделка, и чего же ты хочешь?

— Свободы хочу, начальник. Если я на кичу вернусь, то живым уже оттуда не выйду. Ты не смотри, что я такой старый, жить мне хочется, как и молодому. Так вот что я тебе скажу, там этих изумрудов целая гора!

— А поточнее нельзя?

— Где-то ящиков сорок, каждый по девяносто килограммов весом.

— Откуда тебе известно об этом?

— Отец мой, земля ему пухом, эти ящики сперва закапывал, потом от пули ушел, потом доставал их и в другое место перетаскивал. Вот я оттуда и беру понемногу…

— Как же твой отец тогда среди этих смертников-то оказался?

Фартовый вздохнул:

— Долгая эта история, начальник, в двух словах и не расскажешь.

Яковлев улыбнулся.

— А разве ты куда-то торопишься? — Фартовый в ответ лишь невесело хмыкнул. — Вот и я никуда не спешу.

— Тогда слушай. Ты вот здесь про «белые» говорил из контейнера, а отец эти самые камушки видел, когда еще на зоне в Изумрудном парился.

— Расскажи!

— Ему тогда срок большой дали, а лагерь, куда определили, платину добывал. Как рабы они вкалывали, долго там никто не жил. Вот они и решили к «зеленому прокурору» податься. Побег готовили тщательно, зона была большая, вот и решили ее всю сразу разморозить. А тут вдруг эту зону сделали перевалочной базой. Выгородили внутри еще одну, особую, зону. Раз в несколько дней приезжала какая-то полуторка с контейнером, через день приезжал другой грузовик, забирал его и уезжал. Вот отец и решил этот ящик с собой прихватить во время побега.

— Он знал, что в нем находится? — с некоторым волнением спросил Яковлев.

— Откуда! Мог только предположить. Думал, деньги перевозят, а может быть, и золотишко. Но все равно хорошо! На воле всегда пригодится. И вот дождались они, когда грузовик приедет, и решили уже пойти на архаровцев! А в это время как раз полуторка за грузом пришла. Контейнер в кузов погрузили и уже ехать собрались, да и караул высыпал. Вот братва и поперла на них с камнями и с палками. Ну, натурально, началась пальба. В общем, много тогда бродяг полегло. Но кое-кто и прорвался.

— Значит, твой отец среди них был?

— Да, он ушел, но ненадолго. Взяли его в болоте. Три десятка таких собрали и привезли к одной штольне. Перед ней были складированы ящики с изумрудами. Наверное, отправлять их куда-то хотели, да чего-то с этим не вышло, вот зэкам и приказали их засыпать. Отец сразу понял, что в живых никого не оставят, уж слишком секрет большой. Когда мимо штольни в очередной раз с тачкой проходил, так и юркнул в нору! Штольня, рассказывал, большая была, несколько километров. Ему вслед стреляли, гранату бросили, но ничего — уцелел. Так и ушел.

— Вернемся к той машине. Что с ней стало?

— Здесь вот какая история получилась. Догнал отец эту машину, она в кювет съехала, а выбраться не могла. Запрыгнул он в грузовичок, а там пара солдатиков, ну он и взял грех на душу…

— Голыми руками, что ли? — удивился Яковлев.

— Ими самыми. Просто он порасторопнее оказался. А может, больше жить хотелось. Открыл он крышку контейнера и увидел, что тот битком забит какими-то мешочками. Развязал один из них, а он алмазами засыпан по самую горловину. Тут вдруг как ухнет у него под ногами! Швырнуло его взрывом, головой обо что-то ударился и отключился. Очнулся от того, что жарко стало, открыл глаза, грузовичок горит, а у контейнера крутится один из тех трех охранников, которые за этот самый ящик отвечали. Заметил он, что отец живой, но добивать не стал. Вот отец и наказал мне найти эти камушки, а если человека этого встречу, не убивать его. Дать жизнь за жизнь. И ведь нашел я этого старика, узнал, где он живет, а он снова от меня скрылся. Видно, почувствовал, что ведут его. Убивать я его, конечно, и не думал, отцовский завет я помню. Хуже нет воровской завет нарушить… Ну как, начальник, убедил я тебя своими рассказами?