Кирилл Казанцев - Мастер-класс по убийству

Когда следственные мероприятия на месте происшествия подошли к концу, я отозвал Смирнова в сторону:

– Володя, а как ты очутился там?

– Так я здание осмотрел и обнаружил этот выход. А потом сканировал ваши перемещения по сигналу передатчика, который отдал. Как только вы начали движение, перекрыл выход. Он-то не ожидал меня в коридоре встретить, вот и включил заднюю скорость.

– А зачем комедию с раздеванием устроил?

– Надо же было плюнуть в него, чтобы голову потерял.

– Молодец! – вырвалось у меня. И действительно, роль капитана в операции и нашем с Луценко спасении переоценить было невозможно.

Мы приехали в управление только утром. Иван поднимался по лестнице, кряхтя и постанывая. Оказавшись в кабинете, Луценко упал на диван и попросил достать из шкафа бутылку коньяка.

– Может, не стоит? – спросил я на всякий случай.

– По пятьдесят капель за победу можно треснуть, – отмахнулся он.

Потом, когда мы привели нервы в порядок, Иван позвонил следователю Иванову.

– Миша, ты к очной ставке готов? Тогда плыви ко мне.

Узнав об аресте Маркова, Яковлев сразу «поплыл». Очная ставка не понадобилась, потому что их с Волковой показания перестали быть противоречивыми. Он рассказал, что убил Юлю, когда та стала шантажировать, узнав о наркотиках. Марковым была разработана комбинация по умерщвлению Сливиной, он же дал яд. Оксана, одурманенная неразделенной любовью, была самым подходящим исполнителем этого дьявольского замысла. Сначала все складывалось гладко. Но в дело вмешался случай – Оксана прокололась, и труп обнаружили раньше запланированного срока. С помощью Алиева дело удалось развалить, подкупив следователя Захарова. Когда же в дело вступил я и стал копать, Марков почувствовал реальную угрозу и начал действовать. Сначала меня попытались остепенить, организовав избиение возле моего парадного, потом Гарипов прикрепил «жучок» к моей машине. Когда же я вышел на Оксану и поговорил с ней, Марков решил меня убить на трассе Санкт-Петербург – Выборг, инсценировав дорожно-транспортное происшествие, что и попытался неудачно осуществить Яковлев. Он же бросал бутылку в окно дома финна, но этот вопрос был опущен, поскольку упоминание о Халлонене было для нас нежелательно. Луценко так и объяснил, что не следует в его ситуации выходить на международный уровень и на пользу себе, любимому, об этом лучше даже не заикаться. Яковлев охотно согласился.

Алиев и Гарипов, как истинные юристы, знающие все тонкости уголовного законодательства, раскололись без специального приглашения, обвинив во всех грехах Маркова.

Вот и вся история. Дело Сливиной теперь можно было закрывать по-настоящему и окончательно, а история с наркотиками меня особенно не интересовала – пусть Луценко торжествует в одиночку.

После проведения следственных действий я попрощался с Оксаной и Томасом. К слову, о нем даже никто и не вспомнил.

С Николаем Кирилловичем Сливиным мы встретились у следователя. Потом, по его просьбе, поехали на кладбище к Юле.

– Теперь лежи спокойно, дочка, и прости меня, – проговорил он и, наверно, впервые в жизни, вытер слезы. Потом повернулся ко мне и протянул руку: – Спасибо тебе…