Владимир Колычев - Его считали подкаблучником

– Да. – Клюев растерянно кивнул.

– Ну, тогда моя очередь.

Она взял его за руку и вывела из сумрака больницы на божий свет. По дороге назвала свое имя. В курилке достала из оттянутого кармана сигареты, протянула ему.

– Спасибо, не курю, – отказался Вадим.

– Здоровеньким помереть хочешь?

– Не собираюсь я помирать.

– Не зарекайся.

– Ты об этом хотела со мной поговорить?

– Я?! Вообще-то это ты должен со мной говорить. Марина мне все рассказала. А с тобой она молчать будет. Так что ты хочешь узнать?

– Где брат Марины может быть.

– А он что, пропал? – Нина нахмурилась.

– Ну, в общем, да.

– Вы его ищете?

– Ищем. Мне нужно знать, где он может сейчас находиться.

– Дома искали?

– Нет его там.

– А у бывшей жены.

– Нет, у нее не искали.

– А у Горохова?

– А он может быть там?

– Горохов еще та сволочь… Я его глаза видела. Подлые и наглые. От такого типа всего можно ждать. Я не удивлюсь, если с Костей что-то случилось.

Клюев решил рассказать ей об убийстве Дробова, конечно, с одним условием – Марина ничего не должна была знать. Но сначала он хотел выведать адрес бывшей жены Дробова.

Полномочий у начальника уголовного розыска немного, а возможностей еще меньше. Дел много, а силы и средства ограничены. Приходится выбирать приоритеты и согласовывать их с начальством.

А полковник Севастьянов не верит, что гражданина Дробова убил Горохов. О Званцеве и говорить не хочется. Тут как бы самому не усомниться.

Архаров нажал на кнопку звонка. Улица Каспийская, дом четырнадцать, квартира девять – по этому адресу жила Дробова Антонина Дмитриевна. Архаров хотел поговорить с ней.

Дверь открылась почти сразу. Ее распахнул здоровенный мужик с опухшей физиономией. Горящие глаза, перекошенный рот, шумное перегарное дыхание.

Он рванулся к Архарову и мог бы запросто получить прямой в голову. Но Егор не стал сопротивляться и позволил схватить себя за грудки. Ножа у мужика не было, пистолета тем более, так что бояться нечего.

– Ну, все, урод, допрыгался! – взревел мужик.

Архаров изображал испуг, внимательно наблюдая за его движением. Вдруг ударит головой в нос? Тогда надо будет подставить лоб или просто уклониться, вырваться из захвата.

– Что я такого сделал? – Архаров краем глаза увидел Пирожникова, который замахивался для удара.

Семен говорил с женщиной, вышедшей из подъезда им навстречу, поэтому задержался. Но он уже готов нанести удар. Как его остановить?

Архаров мотнул головой, глядя на него. Мол, не надо никого бить, все под контролем. Пирожников все понял и чуть отступил.

– Да я тебя за Тоньку, падла! – Мужик продолжал трясти Архарова, но не бил, не пытался оторвать от пола.

– Мало тебе, что Костю грохнул? Остановись, не бери грех на душу! – заявил майор.

– Какого Костю? Что ты несешь?

– Костю Дробова!

– Я его убил?! – Мужик разжал руки, шагнул назад.

Только сейчас Архаров заметил синяк у него под глазом. Несвежий и слегка припудренный.

– А ты что, не помнишь?

– Я никого не убивал.

– А откуда у тебя бланш под глазом? – спросил Пирожников.

Мужик вперил в него мутный взгляд.

– А ты кто такой?

– Я твоя белая горячка, – Пирожников помахал ладонью перед носом, разгоняя запах перегара. – Из уголовного розыска!

– Я тебе дам, белая горячка! – Мужик шагнул к нему, протянул руку, чтобы схватить его за горло.

Архаров ударил его по ногам, подсек и уложил на пол. Он заломил за спину руки клиента, а Пирожников достал стальные браслеты.

Интересное дело, кто-то с бабой кувыркается, а кому-то в это время приходится рисковать своей шкурой. Тюлень уже примелькался у ментовки. Как бы мусора на него не наскочили. Вдруг он тоже у Архарова на заметке? Скорее всего, так и есть.

Со стороны контрольно-пропускного пункта к нему действительно шел человек в форме. Широкий шаг, подгоняемый маршевым движением рук, бравая походка. Но это грозное с виду шествие ничуть не испугало Тюленя. Он знал, зачем идет к нему этот прапорщик.

Мент промаршировал мимо его машины, вышел на дорогу, поднял руку, чтобы остановить бомбилу. Он не мог сесть в машину напрямую, поэтому изобразил сцену, которую Тюлень должен был сделать трогательной. Для этого он сдал задом, выехал из парковочного кармана и взял мента на борт. Он же гражданин своей страны и должен помогать родной полиции. Разве ж это не трогательно?

– Ну и как там мои друзья? – спросил Тюлень.

– Да ничего, все в порядке. Порошина выпускать будут.

– А Надымова еще подержат, да?

– За него разговоров пока нет.

– Рано или поздно выпустят.

– Я человек маленький, меня в тайны следствия не посвящают.

– Тайны по вашим подвалам сами ходят. – Тюлень усмехнулся.

– Я слышал, у Архарова и Званцева спор какой-то по этому делу.

– Стоп! Кто такой Званцев?..

Страх – лучшее средство от похмелья. Майору достаточно было глянуть на Едыкина, чтобы такая мысль пришла ему в голову. Надели на мужика наручники, и он сразу протрезвел. А почему? Да потому, что страшно стало. Наломал дров, а теперь пришла пора отвечать за это.

– Василий Денисович, ты чего буйную голову повесил? – насмешливо спросил Архаров, заполняя шапку протокола.

– А невесело мне, – буркнул мужик.

– Чего так?

– Мог бы сразу сказать, что ты из полиции.

– А как бы ты мне в убийстве Дробова признался?

– Я не признавался! – встрепенулся Едыкин.

– И не убивал?

– Нет!

– А вдруг?.. Откуда же ты тогда знаешь, что Дробова убили? – спросил Архаров.

– Я знаю?! – Едыкин вздрогнул и растерянно взглянул на майора.

– Знаешь.

– Так ты же сказал…

– Я сказал?

– Да, ты сказал, что я Дробова убил.

– Но ты же не убивал.

– Нет, не убивал.

– Значит, я ошибся.

– Значит, ты ошибся, – с чувством облегчения сказал Едыкин.

– Значит, я ошибся и в том, что Дробова убили.

– А ты ошибся? – ошалело проговорил задержанный.

– Так убили Дробова или нет?

– Я не знаю!

Замороченный мужик ошеломленно хлопал глазами, но у него и в мыслях не возникло призвать на помощь адвоката, одно присутствие которого могло избавить его от наводящих вопросов и запутывающей логики.

– А самого Костю ты знаешь?

– Знаю.

– Я так понимаю, ты живешь с его женой.

– С бывшей.

– Ты живешь с Антониной, но Костя все равно ходит к ней.

– Да, ходит.

– Это тебя бесит?

– Бесит.

– Когда ты его видел в последний раз?

– Приходил он недавно, в конце июня.

– А точней?

– Двадцать седьмого или на день позже.

– А может, двадцать девятого?

– Может, и двадцать девятого, – выковыривая из памяти дату, сказал Едыкин.

– Двадцать девятого июня гражданин Дробов был задушен! – хлестко произнес Архаров.