Владимир Колычев - Рваные чувства

– Как ты можешь так говорить? – хныкающим голосом спросила Кристина.

– Могу. Имею на это право. Такое же право, какое имею на тебя.

– Я не вещь, чтобы на меня иметь права…

– Все имеет свою цену, – с едва заметной усмешкой заметил Штагов.

– Что?!

– Просто ты для меня бесценное сокровище… Для меня… Но я не уверен, что ты так же бесценна для других… Без меня ты пропадешь, и ты должна это понимать.

– Не пропаду, – мотнула головой Кристина.

– Я мог бы доказать это, отпустив тебя на все четыре стороны. Но я слишком тебя люблю, чтобы устраивать такие эксперименты… Сама подумай – Илья отрекся от тебя, Дубров сидит, а кому ты еще нужна?

– Илья отрекся от меня?!

– А разве я тебе не говорил? – удивленно спросил Штагов, разглядывая сигару в своей руке.

– Нет.

– Да, сначала его избили, а потом он отрекся. Но если человек любит, его никакой силой не сломить. А он сломался.

– Никакой силой… – запоздалым эхом отозвалась она.

– И вообще, поздно уже искать вчерашний день. У вас было время вернуть все назад, но теперь его нет. Есть только мы – ты и я. Есть узы, которые нас связывают, и я не позволю им засохнуть и ослабнуть, – улыбнулся Штагов.

Челюсть слабая, два зуба долой, на носу след от перелома, ребра срослись, но временами ноют, лишая покоя. Сходил к родной жене, поговорили…

Илья вышел из сумрачного здания во двор, залитый солнечным светом, сощурился, отошел в сторону, достал сигарету. И тут же перед лицом всплыла зажигалка. Ее держали толстые крепкие пальцы, которые не так давно, сжимаясь в кулак, разбивали в кровь лицо, перемалывали кости. Плосконосый качок с ухмылкой смотрел на него, высекая огонь.

– Спасибо, не надо.

Илья отвел в сторону его зажигалку, щелкнул своей. Ох, как хотелось отомстить за свое унижение, но нельзя ему сейчас лезть в драку. Челюсть срослась, но сломать ее можно было щелчком пальцев. Нельзя сейчас, никак нельзя…

– Как здоровье, братишка?

– Тамбовский волк тебе братишка.

– Да ладно тебе, пацан! – хлопнул его по плечу плосконосый. – Ты же сам все понимаешь, мне сказали – я сделал.

– Тебе сказали – ты пошел.

– Чего?! – нахмурился качок.

– В смысле, ко мне пришел, сюда.

– Ну да, пришел. Подъехал, – показал парень на черный джип, который стоял перед входом в беседку. У приоткрытой двери стоял толстощекий. – За тобой. Садись, прокатимся.

– Да нет, спасибо.

Илью вдруг резко потянуло в сторону. Перепрыгнуть через парапет крыльца, рвануть к стриженым кустам, прорваться сквозь них, царапая лицо и руки, а там забор, с разгона его взять не проблема. И бегом, бегом… Он с трудом удержался от позорного искушения.

– Да ты не бойся, пальцем тебя не тронем, – усмехнулся качок.

– Да я и не боюсь.

Не хотел Илья садиться в машину, но деваться некуда. Все равно ведь догонят, а как умеют бить эти ребята, он знал. Может, потому и не заявил на них. Приходил к нему следователь, спрашивал, а он молчал. Да и не было смысла сдавать их: одних посадят – другие придут, еще и отомстят. А главный виновник в любом случае останется на свободе.

Он подошел к машине, сел на заднее сиденье, плосконосый закрыл за ним дверь и сам влез в салон, устроившись рядом с ним. Толстощекий заблокировал двери, и машина плавно тронулась с места, выкатилась со двора через арку ворот, сваренную из железных труб.

– На автостанции тебя высадим, – сказал плосконосый, – а там уже сам – на все четыре стороны.

– И все? – недоверчиво спросил Илья.

– И все. Бумагу подпишешь, и гуляй. Заявление на развод, с тебя только подпись, там уже сами справятся.

– На развод с Кристиной? – выдавил Илья, чувствуя, как пересохло в горле.

– Ну, не с Мадонной же…

– А если я не хочу?

– Не хочешь – заставим… Если серьезно, босс посмотреть хочет, смирился ты или нет. Если да, то подпишешь. Если нет, значит, будешь брыкаться, мстить, а ему это нужно?.. Похороним тебя, и все дела. Уразумел?

– Всего-то?

– А тебе мало?

– Я не отдам Кристину! – мотнул головой Илья.

– Ты идиот? – хохотнул толстощекий. – Кристина уже не твоя, хозяин спит с ней в полный рост.

– Хватит! – гневно сжал кулаки Илья.

– Ты это, без истерик давай. Ты же мужик, а не баба. Если мужик, умей достойно проигрывать.

– Я проиграл, – кивнул Илья. Откинулся на спинку кресла и, закрыв глаза, процедил: – Убивайте.

– Ты точно идиот… Пойми, от тебя ничего уже не зависит. Кристина захотела развестись с тобой и выйти замуж, хозяин от радости прыгает. В загсе и без твоего заявления разведут, поверь, он устроит…

– Замуж хочет?

– Аж прыгает! Штагов реально крут, а ты кто такой? У него миллионы, а у тебя что? Он через пару лет концы отдаст, и она – богатая вдова. Сечешь?

– Она сама этого хочет? – с презрительной усмешкой спросил Илья.

В ответ плосконосый выразительно щелкнул языком.

– Ну, если сама… Бумага где?

Дом у Штагова большой и стоит на взгорке – наверняка Кристина видела, куда Илью повели. Она же не дура, должна была догадаться зачем. И как в машину его грузили, видела, и как увозили, могла бы поинтересоваться куда. В больницу бы ради приличия съездила – хотя бы в окно глянуть, как он там… Нет, Кристина и носа не показала. А зачем? У нее новая жизнь, в которой она будет есть с золота. Досыта есть. А с Ильей она получит только нищету и прозябание – уж Штагов постарается… И зачем она ему такая нужна? Пусть остается в прошлом, а он отправляется в будущее, перешагивая через могилу, в которую сам себя чуть не загнал.

Пыхтит, гудит машина, скрипит, крутится вал, лязгают, скребутся шестерни, скрежещут жернова. Зерно сыплется в бункер, перемалывается, мукой ссыпается в мешки. На верхнем этаже постава орудует коренастый паренек с непроходящими белыми пятнами на щеке, внизу трудится средних лет мужик – здоровый, косматый, угрюмый. Волосы как будто седые, но это мука. Много белой пыли, нехорошо это…

У амбара стол накрыт – еще двое за ним сидят, Лена борщ по мискам раскидывает. Шустрая, быстрая, ловкая.

– Лепешки берите, горячие! Квасу сейчас принесу! Холодненького!

Мужики улыбаются, кивают головой. Один, рыжеволосый, краснолицый, вдруг напрягся, настороженно глянув на Илью. Лена замерла на мгновение, повернулась к нему, на губах заиграла приветливая улыбка.

– Давай за стол!

Она вела себя так, как будто Илья уезжал ненадолго, на час-другой. А ведь он даже не обещал вернуться, когда уходил. К своей жене уходил…

Лена ловко бросила в алюминиевую миску пару кусков мяса, зачерпнула гущу со дна кастрюли, плюхнула сверху и жижи плеснула. А борщ вкусный, наваристый, и лепешки еще горячие. Мясо мягкое, жевалось легко, а с его челюстью это немаловажно.

– А ты кто такой будешь? – спросил рыжеволосый.